Внезапно Толик дёрнул меня за руку:
– Марина, хочу яблоко!
В ответ я пожала плечами.
– Ну, попроси у них яблок! – между тем продолжал канючить мой братец.
– Почему это я должна просить? Иди сам! – я небрежно махнула рукой в сторону компании.
Восприняв мои слова, как руководство к действию, братец помчался вперёд. Когда ему вслед раздался запоздалый крик мамы: «Толик, ты куда?!», он уже стоял возле скамьи. Там зашушукались, после чего посыпались вопросы:
– Что тебе нужно, мальчик?
– Как тебя зовут?
– Куда вы идёте?
Однако Толик молча смотрел на здорового парня, на коленях у которого лежала целая куча яблок. Тот выбрал одно и, повертев им у моего братца под носом, сунул себе в рот. Послышались смешки. Тогда Толик выхватил из кучи два больших румяных яблока и бросился прочь. Подбежав ко мне, он сказал:
– Возьми, Марина!
– Толик, разве так можно? – тотчас пристыдила его мама.
– Спасибо! – вежливо ответила я и, погладив братца по голове, с хрустом надкусила спелый плод.
Сразу за прудом начиналась берёзовая роща. Войдя туда, мы словно оказались в заколдованном царстве. Тонкие белые стволы берёз, красиво выделявшиеся на фоне зелени, напомнили мне о картинах Левитана. Среди высокой травы виднелись синие, розовые и жёлтые цветы. Решив собрать букет, я сошла с тропинки. Толик же носился между деревьями и Женька от него не отставал. Баба Тоня с мамой, увлёкшись своей беседой, не делали им никаких замечаний. Между тем мой братец успевал не только бегать, но и помогал мне собирать цветы. Сначала он преподнёс мне букет белых ромашек, после чего сообщил маме, что видел гриб и увлёк её за собой.
Вдруг в глубине рощи я заметила какое-то строение и поинтересовалась у бабушки:
– Кто там живёт?
– Теперь – никто, – ответила она после паузы. – А раньше, до революции ещё, лесник жил.
И баба Тоня кратко поведала мне романтическую историю о леснике, который застал однажды свою красавицу-жену с молодым парнем и убил обоих. А потом сам сгинул неизвестно куда.
– Вот и стоит с тех пор его дом пустой, – закончила она своё повествование.
То ли на меня подействовала эта история, то ли солнце на мгновение спряталось за тучку, но в роще вдруг потемнело, и по моему телу пробежал лёгкий озноб. Желая побороть страх, я подошла поближе к заброшенному дому. Судя по стенам с отвалившейся штукатуркой, заколоченным окнам и висевшей на одной петле двери, здесь действительно давно никто не жил. Заметив между перекошенной дверью и притолокой довольно большую щель, я решила протиснуться через неё и осмотреть дом изнутри.
– Не ходи туда, Марина, а то ещё крыша обвалится! – предупредила меня, догадавшись о моём намерении, бабушка.
В это время из дома донёсся лёгкий шорох, и дверь слегка покачнулась на петле. Чтобы выяснить, в чём там дело, я шагнула было к порогу, но меня остановил неожиданно появившийся из-за угла дядька:
– Вечно вы, городские, в каждой встречной развалюхе ищете романтику!
Невзирая на Женькину ироническую улыбку, его голос при этом предательски дрогнул, и у меня вдруг возникло предчувствие, что здесь, в деревне, со мной произойдёт что-то необыкновенное. Не успела я осознать эту мысль, как баба Тоня взяла меня под руку и увела прочь от «этих проклятых развалин». Мы догнали маму с Толиком и вскоре вышли из рощи на большую дорогу.
В Чижово мы добрались часов в пять вечера. По сравнению со Святошино, это было большое село. Почти у каждого дома на лавках сидели люди, в основном, бабы или молодёжь. Один из парней даже громко поинтересовался у Женьки, кто я такая. В ответ тот принялся было изъясняться жестами, но мой косой взгляд остановил его.
Усадьба, которую дядьке выделил колхоз, располагалась в центре села. Её двор был отгорожен от улицы высоким деревянным забором. Сам же дом оказался гораздо просторнее бабушкиного. Кроме зала, двух спален и кухни, здесь были даже прихожая и ванная комната. Первое, что мы увидели, войдя внутрь, это толстый слой пыли, покрывавший не только мебель, но и пол. Как выяснилось, Женька тут почти не жил, проводя большую часть времени на работе или у матери в Святошино.
Мне сразу же приглянулась одна из спален, где стояли широкая кровать и шифоньер с зеркалом, и я поспешила объявить:
– Эта комната закрепляется за мной!
Во второй спальне, помимо кровати, находилась деревянная люлька, которой дядьку с намёком премировало правление за хорошую работу.
После осмотра дома моя мама сказала, что заночует с Толиком у Сергея, своего второго брата, или у двоюродной сестры, которые жили тут же, в Чижово. Баба Тоня пошла её провожать, и мы с Женькой остались одни. Дядька улёгся с газетой на диван, а я решила тем временем взглянуть на сад. Несмотря на его запущенный вид, здесь, кроме обычных яблок и вишен, созревали также черешни, абрикосы и груши. Хотя большинство фруктов ещё не достигло спелости, мне всё же удалось полакомиться сочными жёлтыми грушами. После чего я пришла к выводу, что Женька – странный человек. Он не только почти не жил в своём большом доме, но и не удосужился даже проверить качество фруктов в собственном саду. Впрочем, ему, наверно, хватало колхозного добра.
Возвратившись назад, я увидела, что дядька разговаривал через открытое окно с незнакомым парнем. Судя по обрывкам доносившейся до меня беседы, в агрономе срочно нуждались на какой-то ферме. В свою очередь, я решила воспользоваться его отсутствием, чтобы навести порядок в доме. Однако для этого нужно было сначала переодеться. В Женькином шкафу мне сразу попались под руку чёрные расклешённые брючки, в которых, судя по ремню с пряжкой, дядька пришёл из армии. А вот подходящей рубашки моего размера так и не нашлось. К тому же, все они почему-то были белого цвета. Надев брюки, я подумала, что дома и так сойдёт. Всё равно меня никто не видит. После чего принялась за работу: первым делом вытерла пыль с подоконников и с мебели в зале, а затем достала из серванта хрустальную вазу и водрузила её посредине стола, поставив туда собранные в роще цветы.
Я уже почти закончила уборку и домывала пол в прихожей, когда едва не уткнулась лбом в чьи-то колени. Резко разогнув спину, я очутилась нос к носу с симпатичным сероглазым шатеном и, нервно размахивая тряпкой перед его лицом, спросила:
– Что Вам угодно?
– Мне нужен Евгений Анатольевич! – самоуверенно возвестил тот.
– Его нет дома!
– Ничего, я подожду!
Сняв туфли, незнакомец прошёл в зал и, развалившись на диване, включил магнитофон дядьки. Ощущая затылком его взгляд, я поскорее домыла прихожую и скрылась в спальне. Там надела Женькину нейлоновую рубашку и, привычно завязав концы узлом, почувствовала себя гораздо лучше. Едва я вышла из спальни, как дверь отворилась и появился дядька. Обведя комнату ошарашенным взглядом, он затем уставился на мой наряд.
– К тебе пришли, – небрежно сообщила я и удалилась прямо через открытое окно в сад.
По возвращению я обнаружила в зале только Женьку, который снова улёгся на диван. При виде меня он заметил:
– Не кажется ли тебе, что моя рубашка несколько великовата для твоей фигуры?
Хотя я скромно промолчала, он всё же поднялся и отыскал в шифоньере красивую рубашку бирюзового цвета, которая пришлась мне как раз впору. Мы сели на диван и стали мило беседовать. Выяснилось, что тот нахальный тип, который требовал «Евгения Анатольевича», и есть Чижевский. Потом Женька стал вспоминать разные забавные истории, которые приключились с ним во время службы в десантных войсках. Он оказался очень хорошим рассказчиком и я не заметила, как вернулась бабушка. Улыбнувшись, она спросила:
– Уже помирились?
После чего предложила сходить в гости к её старшему сыну, который как раз сегодня зарезал кабанчика.
На улице тем временем уже стемнело. Небо хмурилось и начал накрапывать дождик. Баба Тоня была в плаще и резиновых сапогах, Женька – в пиджаке и только я дрожала в своём летнем платьице. Заметив это, дядька снял свой пиджак и раскинул над нашими головами, как зонтик. Чтобы удобнее было идти, я взяла его под руку. Мокрый асфальт блестел под ногами в тусклом свете фонарей. Внезапно сзади нас озарил яркий луч фары и мимо с рёвом промчался мотоцикл. Развернувшись впереди, он уже с меньшей скоростью поехал нам навстречу. За рулём сидел Чижевский.
