Ретиф прислушался: пол и стены источали какой-то тяжеловесный, потусторонний звук. Неужели это все, что осталось от рева возбужденной толпы?!..

Ретиф вновь переключил свое внимание на Руккто. Этот гатераканец все еще стоял у самой решетки, но был недвижен, как статуя. Ретиф, преодолевая инерцию своего тела, просунул руку между прутьями решетки и мягко вытащил пистолет из окаменевших пальцев игрока. Он поднес его к лицу и стал внимательно изучать. Он не был тяжелым, но рука с пистолетом двигалась плохо — сказывалась сильная инерция. В основании рукоятки Ретиф заметил крохотный колпачок, очевидно, с винтовой заверткой. Ретиф с силой надавил на него и попробовал отвинтить — без результата. Однако, едва он снял руку с колпачка, как он самопроизвольно раскрутился и выпал. В лунке, которую он собой закрывал, что-то белело. Ретиф наклонил пистолет под подставленную руку и на ладонь выпало три маленьких шарика размером с горошину. Он понюхал — пахло мятой. Ретиф опустил шарики в карман своей куртки. Только тут он сделал два интересных наблюдения. Во-первых, его одежда была как будто сделана из листового свинца, а во-вторых, мятные шарики никак не хотели улечься в кармане, а норовили выплыть из него на свободу. Они словно находились в состоянии невесомости. Затем Ретиф обыскал карманы букмекера, выудил оттуда связку каких-то изогнутых стерженьков, которые, видимо, были ключами, и отправил их в свой карман. Потом он вернул пистолет в окаменевшую руку Руккто, сам стал рядом с решеткой и стал наблюдать за процессом возвращения к жизни окружающей обстановки.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем Ретиф заметил, что рука Руккто с пистолетом пришла в движение. Она стала опускаться вниз сначала очень медленно, потом все быстрее. В ту же секунду раздался какой-то невнятный хлопок и послышался глухой рокот, который с каждой секундой становился все выше и выше, превратился скоро в рев и отдельные крики, которые испускала нетерпеливая аудитория за пределами тюремного отсека.

— …ттттебе уууудастся… ообббмануть… часть дураков… — Голос Руккто прямо на глазах стал нормальным. Игрок весь встрепенулся и резко убрал пистолет под плащ. Сзади Ретифа раздался звук какого-то движения и тут же на решетку с воздуха обрушился Харрумф. Он цапнул рукой меж прутьями, пытаясь ухватить игрока за шиворот, но тот ловко отскочил назад и сухонько захихикал.

— Через несколько минут ты почувствуешь на себе эффект инта, — крикнул он Ретифу. — Если брать гатераканский организм, то с помощью инта можно улучшить на десять процентов его восприимчивость и рефлексы. Возможно, он окажет не такое яркое воздействие на тебя, как на чужеземца, но маленькое преимущество, я думаю, ты все-таки получишь. И запомни мое предложение: используй свое хитрое оружие для мести сам знаешь кому.

И что-то насвистывая себе под нос, он убежал вдоль по коридору.

— Ах подонок, каков подонок!!! — в ярости рыкнул Харрумф и обратил широко раскрытые глаза на землянина. — Инт — это самый мощный алкалоид! Я уже почувствовал необычное оживление в своем орррганизме. Что же будет с тобой, негатераканец?! Как ты себя чувствуешь, приятель?

— Лучше и быть не может, благодарю за заботу, — отозвался Ретиф и извлек из своего кармана связку ключей. — Кстати, не скажете ли, какие дверки можно будет открыть этими корявыми отмычками?

Заинтересовавшись ключами, Харрумф внимательнейшим образом осмотрел их и вчитался в знаки, нацарапанные на их поверхности.

— Вот это, похоже, ключ от машины… Пррричем очень дорррогой модели. Хитрррая штука, я видел такие прррежде. — Он вгляделся в другой ключ. — А этот… С помощью него, сдается мне, можно будет войти в частную игррровую комнату, которррая известная здесь как Казино Постоянно Ожидаемых Чудес. Находится на тррри уррровня выше нашей клетки. Этот… — Он взял в руки третий. — Его владелец является членом Клуба Игррр и Забав. Это тайное бррратство, где все забавы кррутятся вокррруг рррепродуктивной способности гатеррраканцев. Как-то они там умеют возбуждать это дело… Они ррразмещаются на верррхнем уррровне, в крррыле «К». — Он переключил внимание на четвертый ключ. — Этот отпирррает шкаф в комнате отдыха для спонсоррров. Она находится прямо под запасными ложами. — Он издал какой-то восторженный шипящий звук. — Обладатель этого ключа принадлежит к высшему классу. А могу я спррросить… — он с любопытством взглянул на Ретифа. Где это ты ррраздобыл ключи?

— О, я нашел их в кармане одного костюма, — просто ответил Ретиф.

— Замечательно! Не буду спрррашивать, на ком висел этот костюм! Харрумф вернул ключи землянину и кивнул в сторону коридора. — Я слышу позвякиванье снаряжения, — сказал он смирившимся тоном. — Готовься, приятель. Как говорится, пррредставление начинается!

Возле камеры показалась команда охранников, состоявшая из десяти гатераканцев. Офицер охраны арены смело отпер дверь и вывел участников предстоящего шоу в глухой мрачный коридор. Ретиф с любопытством разглядывал многочисленные нашивки и бляшки на груди офицера. Их подвели к рядовому гатераканцу, который вручил каждому восьмифутовую жердь.

— Одно утешение, — проворчал Харрумф. — Все это недолго пррродлится. Как ни кррути, а долго бегать от беррременной ящеррицы нам не удастся.

— А бегать и не пытайтесь, — сказал Ретиф. Стойте на месте и смотрите ей прямо в глаза.

Харрумф как-то весь подобрался, отряхнул свое платье, поскреб пальцами запачканные ленты нашивок на запястьях и отбросил от себя выданную ему палку.

— Ты прав, парень, — сказал он и окатил ледяным имперским взглядом охранника, который хотел было подтолкнуть его вперед. — А теперь мы с тобой покажем черни, как умирают герррои!

Они вышли из-под арки и увидели бледное солнце, висевшее над ареной, которая была залита водой. Поверхность исходила рябью и искрилась. Плечом к плечу Ретиф и приговоренный гатераканский офицер смело подались вперед. Когда они вышли на открытое место и их увидели изъерзавшиеся от нетерпения зрители, по трибунам прокатился многоголосый рокот и послышался топот сотен конечностей.

— Ха! Смотри, как они визжат! — раздраженно воскликнул Харрумф. — Но мы ррразочарруем их! Они не увидят вожделенного зрррелища, потому что мы будем стоять неподвижно и после перррвой же атаки зверюги все будет кончено!

— С нами моральный дух, — сказал Ретиф, поглядывая на бесновавшихся зрителей. — Пойдемте-ка поближе к ложе адмирала.

— Мне все ррравно, где прррощаться с жизнью, — согласился гатераканец. — И, по-моему, нам лучше поспешить — я вижу уже, как поднимается барррьерр! А зверей не надо дважды пррриглашать к обеду!

Они почти добежали до того места, куда показал Ретиф, как вдруг им в спину ударил жуткий рев. Ретиф обернулся и понял, что звук донесся из тени, что была за уже поднятой решеткой, отделявшей арену от желоба, по которому бежали звери из своего вольера. Не прошло и минуты, как из этой тени показалось длинноногое, с ощетинившейся оранжевой гривой и высокими острыми лопатками существо, напоминающее гигантскую гиену. Как-то неуклюже и вприпрыжку оно побежало вдоль барьера. На полпути к ложе, где в азарте подались вперед дрессировщики, существо затормозило и, запрокинув вверх морду, стало нюхать воздух. Затем оно резко прыгнуло в сторону Ретифа и его товарища по несчастью.

— Я был прррав! — дрожащим голосом пробормотал Харрумф. — Эта зверюга на редкость отвррратительна!

Пока он говорил эти слова, хищник быстро, по-кошачьи приближался к ним. Его длинные желтые клыки были обнажены.

— Осторожнее, Харрумф, — перекрывая гул толпы, крикнул Ретиф. — И не теряй надежды до тех пор, пока не будешь смотреть на все это представление из желудка этой твари!

С этими словами он опустил руку в карман, достал один из газовых шариков, украденных у Руккто, и раздавил его на расстоянии пяти дюймов от своего лица.

В первые несколько секунд, пока мятный туман рвался Ретифу в ноздри, ничего не изменилось. Зверь перешел на настоящий галоп, и после каждого его скачка в небо взметались брызги воды. Затем вдруг эта неистовая атака замедлилась. Брызги разлетались уже как-то странно, плавно, тягуче. Стали различимы отдельные искрящиеся капли. В них причудливыми, радужными тонами — от зеленого до медно-красного — отражалось небо. Над головой облачный покров стал сначала тоньше, прозрачней, а потом исчез совсем. Одновременно возникли сотни звезд и засветились радужными оттенками. Длинный прыжок атакующего зверя перешел как-то вдруг в мягкое скольжение по воздуху, которое все замедлялось и замедлялось, пока наконец не замерло совершенно. Его страшный рев стал резко понижаться в тембре и наконец растворился в тишине.