– Мне не следовало ждать ничего иного.

Он начал багроветь – сначала шеей, потом румянец залил щеки.

– Конечно, следовало. Я хочу как‐то исправить тебе настроение после этого.

Я сжала губы, пытаясь почувствовать следы гигиенической помады, которой сегодня намазалась, но она уже высохла.

– Просто забудь об этом, пожалуйста.

Шимми достал из кармана тюбик сиреневой краски и протянул мне.

– Теперь ты сможешь добавить цветы на дерево на твоей картине.

Еще ни один парень не приносил мне подарков. Зато они вечно пытались от меня что‐то получить. Трогали меня за попу в школьном коридоре, заглядывали под юбку на лестнице, старались полапать в школьном дворе, пока взрослые не смотрят. А если вспомнить еще Липа и мужчин на улице… Шимми от них сильно отличался.

– Спасибо. Для меня это очень много значит.

– Пойдем завтра вечером послушать музыку в «Делл» [3], – хрипло сказал он.

– Ты с ума сошел? Ты что, глухой и слепой? – рассмеялась я, вертя в руках тюбик краски. Краска была хорошая, быстросохнущая.

– Я серьезно.

– И как это у нас получится? Я даже в твою кондитерскую не могу зайти, чтоб меня не выкинули за дверь, словно мусор.

Он умоляюще сложил руки.

– Я тебе покажу как. Заеду за тобой в восемь.

Он так долго смотрел мне в глаза, что пришлось отвернуться. Надо было сказать: «Ни в коем случае», но зачем‐то я прошептала:

– А если нас кто‐то увидит?

– Я возьму папину машину. – Он шагнул ближе. От него так пахло кедром, что мне трудно было соображать.

– Шимми, ты мне ничего не должен. Мороженое было вкусное, но…

– Ну же, Руби, не заставляй меня упрашивать.

Я вздохнула. Как бы мне ни хотелось это отрицать, общество Шимми мне нравилось. Он был умный, забавный, и с ним было легко. И нам правда нравилась одна и та же музыка. В «Делл» я никогда не была. Что плохого в том, что парочка друзей послушает музыку?

Я подняла голову и снова посмотрела в окно миссис Эдны проверить, не шпионит ли она. В окне по-прежнему никого не было. Если тетя Мари узнает, мне конец.

Я выдохнула.

– Ну ладно, но не посреди улицы, где все видят. Подъезжай в боковой переулок.

– Хорошо, подъеду.

Следующим утром Элинор убрала в переднее отделение сумки экземпляр «Наш Ниг: очерки из жизни свободного чернокожего» Хэрриет Э. Уилсон. Миссис Портер одолжила ей первое издание, вышедшее в 1859 году, и велела беречь книгу как новорожденного младенца. Надин все еще спала, натянув на глаза атласную маску для сна, и Элинор постаралась не споткнуться о кучу ее одежды на полу и как можно тише закрыть за собой дверь. Когда она проходила мимо стойки у входа в общежитие, ее окликнула дежурившая там первокурсница.

– Куорлс, тебе письмо.

Письмо Элинор развернула на ходу. Его прислали из офиса казначея – ей велели зайти сегодня до двенадцати дня, потом офис закроется. Значит, она опоздает на смену в библиотеке, но выбора не было.

Офис казначея находился на первом этаже административного здания на северной стороне кампуса. Когда Элинор туда явилась, мужчина с угольно-черными усами и широкими плечами повторил ей то, что она и так знала: она просрочила оставшуюся часть выплаты за обучение.

– Сможете сегодня заплатить? – сказал он, постукивая перьевой ручкой.

– Нет, сэр. Какие у меня есть варианты?

– Мне сообщить вашим родителям?

– Нет, пожалуйста, не надо. – Элинор не хотела, чтобы родители из-за нее еще больше работали. Она быстро прикинула, сколько у нее на банковском счету и сколько под матрасом в комнате. Меньше четверти нужного.

– А я могу отработать?

Он поправил бифокальные очки, сползавшие с тонкого носа, и заглянул в ее дело.

– Вижу, у вас уже есть работа в библиотеке. Мы не можем давать студентам разрешение на работу больше чем на двадцать пять часов. У вас и так максимум.

– Так что же мне делать?

Он откинулся на спинку стула и внимательно оглядел Элинор, потом вздохнул, порылся в одной из своих папок и достал визитку.

– Вы готовы поработать вне кампуса?

– Да. Где угодно. Я согласна на любую работу. – Она вцепилась в край стола.

– Вы знаете «Уэр»?

«Уэр» был первый в городе универсальный магазин, где и владельцами, и сотрудниками были негры. Надин ходила туда за покупками. Элинор как‐то раз пошла с ней, когда искала платье на осенний бал. Шикарнее магазинов ей в Вашингтоне не попадалось – Элинор очень впечатлили ряды вешалок с модными платьями и самый лучший выбор аксессуаров, который ей только доводилось видеть.

– Да, конечно.

Мужчина протянул ей визитку.

– Спросите Глорию и скажите ей, что я вас послал. Она ищет новую продавщицу. Как только получите работу, возвращайтесь, составим вам план выплат, чтобы рассчитаться за семестр. Надо будет все оплатить до того, как вы запишетесь на зимний семестр, никаких исключений.

– Спасибо, сэр.

– Идите и не посрамите чести Говарда.

Элинор не представляла, как она успеет работать на этой второй работе, при этом одновременно помогать миссис Портер архивировать коллекцию и получать хорошие оценки, но придется что‐то придумать. В детстве она засыпала под стук деревянных ложек о металлические миски и запах масла, сахара и ванили, который плыл по дому, – мать всю ночь пекла пироги. Потом она ложилась чуть-чуть поспать, а когда вставала, отправлялась в поездки по шоссе номер десять, развозила заказчикам свои пироги, сытные и сладкие, чтобы накопить Элинор на колледж. Хотя бы с текущей проблемой Элинор надо как‐нибудь справиться самой.

Из-за визита в офис она опоздала на смену на десять минут. Элинор извинилась перед девушкой, смена которой закончилась, сунула сумку под абонементный стол и решила для начала расставить книги по полкам. По субботам народу всегда мало, а у миссис Портер выходной, так что Элинор хватит времени заняться эссе о том, что роман «Наш Ниг» – это ответ на «Хижину дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу. На заявку для Альфа Бета Хи ушла куча времени, но если она на работе хоть какие‐то идеи набросает, это поможет ей нагнать отставание.

Элинор расставила книги на тележке по темам, а внутри них по разделам. Держать учебники в руках, чувствовать сладковатый терпкий запах книжных страниц, пока катишь тележку по ковру, – все это очень успокаивало. Элинор нравилась работа в библиотеке еще и потому, что у всего было свое место – это так приятно, когда письма, рукописи, записные книжки, различные издания и прочие вещи аккуратно расставлены и разложены по категориям.

На абонементном столе зазвонил телефон, прервав ее размышления, и Элинор поспешила снять трубку. Отвечая позвонившей клиентке, она подняла глаза и увидела Уильяма Прайда и его великолепную спину за его обычным столом, на его обычном стуле.

Наверное, он почувствовал присутствие Элинор, потому что слегка повернул голову, а увидев ее, уронил карандаш, отодвинул стул и встал. Элинор зажала трубку плечом, наблюдая за тем, как он идет к ней – в свободном джемпере, идеально накрахмаленных брюках и отполированных туфлях с фигурными носками.

Она приподняла палец, давая ему знак, что сейчас подойдет, потом записала запрос клиентки.

– Хорошо, мэм, я проверю полки и перезвоню вам. До свидания.

Элинор повесила трубку и повернулась к Уильяму:

– Тебе нужна какая‐то помощь?

– С тобой все в порядке? – спросил он, опершись локтями о стойку.

– В каком смысле?

– Ты вчера так быстро ушла, я даже не поблагодарил тебя за танец.

– Мне пришлось. Платье промокло от коктейля Греты, – сказала Элинор и тут же пожалела, что вообще упомянула ее имя. Она понадеялась, что в ее словах не прозвучало горечи или ревности.

Взгляд его пронзительно черных глаз стал мягче.

– Я тебя искал.

– Я же тебе платок не отдала! – вспомнила Элинор. – Я его постираю вручную.