— Угу, — состроил умную мину толстяк, для которого это слово могло означать всё, что угодно, и мясной цех в том числе.

Знай он «гения» в белом халате получше, не раскрыл бы своих планов так рано и не оставался бы с ним наедине в таком небезопасном месте. Но немолодой сержант СБ был слишком самоуверен и видел перед собой лишь жалкого труса. А потому без всяких сомнений стоял к тому спиной.

Голова мертвеца над клубящейся внизу куба чернотой смотрелась особенно зловеще. Толстяк не мог оторвать взгляда от процедуры утилизации. В этот момент по его телу пробежал электрический разряд. Мужчину тряхнуло, и он без сознания упал на пол. Куб опустел, чернота исчезла. Теперь его стенки переливались радужными цветами. Руководитель проекта убрал электрошокер в карман.

«Исчезновение сержанта может расшевелись осиный рой, но найти они его точно не смогут. Он вряд ли сообщил о своём визите сюда кому бы то ни было, — принялся быстро раздевать толстяка Марк. — У него и так не было шанса вернуться наверх, а уж с планами на кусок моего пирога…»

Пыхтя и обливаясь потом, он кое-как смог затащить новую подопытную крысу в куб. Даже ладони вспотели от волнения. Ввёл на пульте необходимые данные, загрузка началась. Куб постепенно наполнялся голубоватым газом, а жирный, покрытый с ног до головы густыми, чёрными волосами мужчина через некоторое время парил в активированной на новый круг ячейке.

— Фу ты! — смахнул рукавом со лба тяжёлые капли пота Марк.

«Соприкосновение на максимуме, смерть неизбежна, — вытер он вспотевшие ладони о халат. — Вряд ли Эван захочет проверить ячейки по новой. Умник возможно решил бы эту проблему иначе, но я сделал по-простому. Кстати, нужно проверить его самого. А после наверх, пить чай в тени, мечтать о прекрасном будущем.»

В комнате под номером одиннадцать всё было по-прежнему. Эван парил в кубе, тишина и спокойствие. «Гений» удовлетворённо кивнул и почти вышел. Взгляд случайно выхватил из привычных строчек на экране ту, что отображала номер круга.

— Быть этого не может! — не поверил своим глазам Марк. — Я точно помню его круг. Не мог же кто-то кроме меня сменить… загрузить по новой… Диавол! — теперь он заметил отсутствие изменений на большом мониторе. Все данные, и показания состояния механика в том числе, не менялись. Он словно зачарованный посидел за пультом несколько минут. Попытался ввести команду выгрузки. Никакой реакции не последовало. Стал перебирать все кнопки подряд в разных комбинациях, надеялся на чудо, торопил цифры на экране. После вскочил, пробежался по всем комнатам Купола. Везде одна и та же картина. Лишь в комнате под номером девять, вместо обычных данных, экран показывал что-то непонятное. Попытки выгрузки, либо утилизации толстяка также провалились.

— Сука жирная, ты сломал нам Купол! — психанул Марк. — Почему этот идиот не предусмотрел такое! Придётся обратиться к Лари. Теперь ещё и объясняй, что за неучтённый мужик на месте Брэна! Эван меня самого утилизирует после такого. Даже перезагрузить систему невозможно, ни одна кнопка не работает. А может выключить к хренам и включить как ни в чём ни бывало?

В отчаянье, скорее, чтобы занять дрожащие руки, он зачем-то обшарил карманы сержанта. Словно там он мог найти совет как выйти из данной ситуации, легко и без потерь. Выложил на стол бумажник, ключи от «станга», значок сержанта СБ и удостоверение на имя Итана Суареса.

«Система жёстко висит, — наконец пришлось полностью признать очевидное руководителю проекта. — Помнится он сказал, что отключение не только убьёт калибровщиков, но и сбросит настройки самого Купола. Наверняка сдохнет и сам Эван и пойдут прахом все наши труды за столько то дней! И что потом? Нет, рисковать нельзя. Только Лари может исправить. Я очень на это надеюсь! Они настраивали Купол вместе. Он точно должен знать способ.»

Бродяга Айк Кроуфорд

Сектор один ноль три один. Дормут. Круг шестьдесят третий. День двести шестьдесят пятый

Вместо ожидаемой принудительной выгрузки, он вновь оказался в Дормуте. Сфера активировалась, когда копался в мусорном баке. Солнечные блики плясали по испорченным овощам и фруктам, грязным обёрткам, коробкам, банкам, остаткам чего-то съестного внутри и снаружи. Руки как раз зацепили закрытую и явно просроченную бутылку с яблочным соком. Он открыл её о край бака, чтобы вдохнуть ко всем прочим запах заплесневелой кислоты. От вони и омерзения стошнило какой-то гадостью в этот же бак. Отошёл в сторону, но вонь не отставала. Тело чесалось, голова болела, урчал опустевший живот. Присел на скамью во дворе, покачивало и очень хотелось закончить круг здесь и сейчас. Судя по проглядывавшему сквозь золотую листву солнцу, полдень уже миновал. Редкие прохожие не обращали на бродягу никакого внимания.

«Как долго я брожу по этим улицам? — с трудом соображал Эван. — Из всех возможных кукол он выдал мне самую слабую. Хотя, могло быть и хуже, — вспомнил он об инвалиде в кресле-каталке. — В таком варианте я бы застрял здесь навечно. Сектор заблокирован, иначе я бы принудительно выгрузился. Наверняка создана точка карантина, идёт сбор заражённых кукол. Не факт, что после этого сектор сразу откроют. Единственный, кому позволят выйти — Контроллер. По мнению Руди, единственный шанс на свободу — найти Контроллера, подцепиться к нему и выехать за пределы сектора. Но сначала нужно попасть в парк. Бродяга активировался раньше других. Возможно и потому, что система после блокировки сектора не смогла увидеть во мне угрозу. Руди настоящий гений! Наконец-то узнаю кто убил дочь старика Рольке.»

До парка Эван добирался долго, сторонясь людей и выбирая глухие переулки. Не без труда перемахнул через бетонный забор, решив зайти со стороны складов. Издалека наблюдал как Вир убил охранника, а к братьям присоединился Войт. Эти не помогут, а вот прикончить способны запросто. Двинул к дыре, пока здоровяк разбирался с новым подельником. Поджидающий братьев детектив казался лучшим вариантом на роль помощника.

«Что за чёрт!? — осматривал он вскоре край дорожки, прячась в кустах. — Где же он? Братья вот-вот появятся. Смеркается, пора к месту убийства.»

Подобрался совсем близко, так, чтобы видеть скамью, на которой в обнимку сидела нужная парочка, и ни в коем случае не пропустить момент убийства. К собственной вони он, как ни странно, почти привык, а вроде как собачье дерьмо в кустах, которое он размазал растоптанным в хлам ботинком, после такого казалось несущественной мелочью. Эван пока не знал, что Айк болен. Болезнь прогрессировала, разрушая мозг законченного алкоголика. Монеты, что ему удавалось заполучить тем или иным путём, тот неизменно тратил на спиртное, а питался отходами из мусорных баков. И сейчас, в такой важный для механика момент, внимание бродяги рассеялось, он забыл где находится и с какой целью. Помутнение длилось ровно до момента, когда детектив вскочил со скамьи. Пробежался в одну сторону, в другую, и понёсся к выходу из парка. Всё ещё не до конца придя в себя, Эван рванул за ним.

«Он один из нас, — на ходу соображал механик. — Проснулся на максимуме соприкосновения и сменил сценарий. Преследует убийцу? Я должен поговорить с ним!»

Бродяга несколько раз падал в траву, а за воротами грохнулся прямо с бордюра. Успел отметить покидающую стоянку «центу». Остановился, соображая, что делать дальше. Отошёл в сторону и присел прямо на бордюр. Сердце ходило ходуном, головная боль усилилась, дышалось тяжко. В глазах потемнело, а когда он вновь вернулся на стоянку, знакомая троица садилась в старый «одж». Его фары на пару мгновений осветили покидавшую парк кресло-каталку. Почти полностью лицо человека в кресле скрывала кепка, а сам он был прикрыт одеялом. Эван отметил лишь неприкрытые им, очень дорогие коричневые туфли инвалида. И то мельком, больше разглядывая красивую женщину, которую он считал сиделкой. Выбежавшие из полицейского «станга» патрульные, к его собственному удивлению, даже не обратив внимания на недочеловека, рванули к воротам. Человек в тёмном спортивном костюме поправил натянутый чуть ли не на нос капюшон и пошёл за толкавшей перед собой кресло-каталку женщиной.