– И зачем? – вырвалось из моей груди со смехом.
– Нарисовать тебя.
– Ой, хватит уже… – Я закатила глаза. – Что ты делаешь в парке ночью?
– «Сон – пустая трата времени»[4], – хрипло пропел Константин. Его тембр идеально подходил для рок-баллад.
– Bon Jovi?
– Знаешь старичка Джона[5]?
– Знаю. Но музыку слушаю редко.
– Почему? – изумился Костя. – Не могу представить свою жизнь без музыки. – Он достал из кармана запутанные белые провода наушников.
Я замялась. Не говорить же ему правду.
– Боюсь не услышать что-то важное…
– Например, как незнакомка кидает нож?
Смех согрел грудную клетку. Константин, напротив, притих. Он посмотрел на мои губы, и я инстинктивно облизала их.
– Чудесно, – пробормотал Костя и отвернулся к пруду. Слишком резко, я не успела перехватить его взгляд и понять, что он имел в виду.
Когда он вновь достал сигареты, я смогла разглядеть марку. Вот почему сигареты странно пахли! Они с гвоздикой. И еще похрустывали, как старые поленья. Кретек. Не самый лучший. Крепкий до одурения. Дешевый до безобразия. Я считала, курить подобную дрянь – себя не уважать. Поэтому достала из кармана пальто крепкие сигареты приличной марки. Я курила редко, но привыкла носить пачку в кармане рядом с ножом.
Не колеблясь, я протянула сигареты Константину.
– Спасибо, – вежливо сказал он. – У меня свои есть.
– Разве это сигареты? – Я досадливо хмыкнула. – Тебя обманули.
Константин рассмеялся в голос. На его впалых щеках появились ямочки. Он провел ладонью по волосам и прочел этикетку:
– С гвоздикой. Может, все-таки? – Я помотала головой, а Костя серьезно добавил: – В этом суть гребаной свободы – делать что душе угодно, не вспоминая о нормах и принципах. Нарушать собственные правила и совершать смелые поступки. – Он цокнул языком, помолчал и хрипло закончил: – А я свободен. Чертовски свободен.
В его голосе… грусть? Он не рад свободе? Не могу поверить. Это же мечта! Принадлежать себе. Делать что хочешь. Наверное, ему повезло с родителями, раз он мог осознанно выбирать дешевые сигареты и носить потрепанные вещи. Гулять по ночам, не думая о работе и обязанностях. Не оглядываться на чужое мнение и флиртовать с незнакомым человеком, не боясь осуждения. Я, запертая в воображаемую клетку, ему завидовала. Свободен. От плохих воспоминаний, внутреннего контроля, правил…
Но в моем случае риск слишком велик.
Константин достал зажигалку, собирался прикурить, и я не выдержала:
– Извини, не могу видеть, как весь вечер ты куришь это отвратительное месиво. Уверена, ты не получаешь от процесса удовольствия, что бы там ни говорил! – с вызовом заявила я и вновь достала из кармана сигареты. Протянула Константину пачку: – Возьми.
Что со мной? Указываю мужчине, что ему делать. Могу ведь разозлить его.
Но, похоже, Константин не умел злиться. В его глазах поблескивали смешинки, подсвеченные светом от фонаря. Какой же он… пофигист!
Вскинув бровь, перевел взгляд на пачку и сказал:
– Хорошо, Яна. – Его губы дрогнули в легкой улыбке, а мое сердце ухнуло вниз. Как мягко он произнес «Яна». – Твоя взяла.
Когда его пальцы потянулись к сигаретам, то коснулись моей руки. Ненавязчиво, случайно, а мой мозг не сразу провел параллель с возможным насилием. Напротив, беззаботная часть меня взбунтовалась: «Ты поэтому хотела дать ему пачку? Чтобы он дотронулся до тебя?» Хитрая, хитрая Яна…
– Нет! – воскликнула я.
Сигареты упали на мраморную кладку, и Костя нагнулся, чтобы поднять пачку. Выпрямившись, он внимательно посмотрел в мою сторону. Сквозь его безмятежность пробивался интерес и волнение. За меня?
Константин вытащил сигарету, прикурил и сказал:
– Мою свободу похитили. Браво, Яна. Ты должна мне рисунок.
– Я рисовать не умею.
Шучу? Флиртую?!
Константин сипло засмеялся, а я покраснела. «Им весело вместе, им хорошо вместе». Опять идиотская статья лезет в голову! Но Костя вызывал у меня чувства, которые, я думала, никогда больше не смогу испытать. Он был харизматичен и красив, поэтому интересен. Он был вежлив и спокоен. По крайней мере здесь, на мосту, создавалось ощущение безопасности рядом с ним. Также Костя излучал загадочную свободу, о которой я начала грезить. Было необычно не испытывать напряжения в обществе едва знакомого человека, пусть я все еще держала в кармане нож.
Костя мало говорил о себе. Я тоже не спешила раскрывать карты, да и раскрывать нечего: моя жизнь в последние годы не слишком разнообразна. И мы болтали о всяких глупостях. Я узнала, что Костя любит дешевые сигареты, дорогую выпивку и вареные овощи. Пару месяцев он жил у моря, ночь – его любимое время суток, а песни Bon Jovi напоминают ему о брате. Константин с упоением рассказывал, как променял стабильность на путешествия, скольких людей встретил, столько всего видел. Я же давно не видела ничего дальше своего офиса и этого парка.
– Все равно нарисую тебя. – Костя подмигнул и достал кретек – неисправим! – Яна, ты напомнила мне, каким бывает вдохновение. Ты, похоже, в силах меня спасти.
Одной фразой он вернул меня на землю. Оттуда, с облаков, где просто Яна общалась с просто Костей. Без туманного завтра, без обманчивого «возможно». Спасти. Я не могу никого спасти. Я себя-то не могу спасти!
– Спасибо за приятные слова, но… – Как бы мягко, без последствий, исчезнуть из его жизни? Ком в горле мешал закончить фразу.
Константин нахмурился.
– У тебя кто-то есть?
Я потеребила шарф. Легче соврать. Да, у меня есть муж. Он ревнив, агрессивен, тоже блондин… Я помотала головой. Лгать Косте, этому простодушному и доброму парню, совершенно не хотелось. Не хотелось и прекращать общение с ним. Но мало ли чего я хочу? Мое прошлое – уродливые шрамы. Мое доверие к людям уничтожено.
– Я осознанно выбрала одиночество. Ты не можешь меня нарисовать.
Константин засмеялся:
– Почему ты воспринимаешь все так… пошло?
Он близко. Еще шаг, и сможет наклониться к моему лицу. Я не делаю шаг назад?..
Костя отчеканил:
– Мы свободные люди, Яна, нет ничего криминального в том, что я хочу изобразить тебя на холсте. Позировать пару часов – все, чего я прошу. Все, что мне нужно. Могу отдать тебе рисунок.
Он порывался коснуться меня, но я втянула с шумом воздух, и его рука зависла в миллиметре от моего плеча.
– Ты убедилась, что я не маньяк?
– Думаю над этим, – поддразнила я, сделав несмелый вдох. Мои страхи сильнее моих желаний. Реакции тела сильнее мыслей. Я отстранилась и твердым тоном произнесла: – Мы не увидимся снова. Желаю тебе найти новую музу. Ты неплохой парень, я надеюсь…
Он скривил губы.
– Не обольщайся. Я не собирался тебя соблазнять. Я не заинтересован в отношениях, а секс на одну ночь предпочитаю не мешать с работой. – Константин пощелкал пальцами. – Как ты сказала? «Осознанно выбрала одиночество»? Поддерживаю. Любовь – проклятье. Дальше гребаного рисунка никогда бы не зашло, поверь. – Звучало грубо. Но даже когда он злился, то был в равновесии. Ни на децибел не повысил голос. – Муза не стоит моего сердца, Яна. Со мной ты в безопасности.
«Со мной ты в безопасности», – фраза, которую мечтает услышать каждая девушка. Но почему… прозвучало так, будто он меня оскорбил? В уголках глаз – слезы.
Я упрямо смахнула теплые капли. Какого черта мне больно?! Я ведь добивалась, чтобы он отстал.
Хмуря брови, Костя наклонился. Его губы щекотали мои горячим дыханием. И все внутри сжалось. Запылало. Не страх, нет… Иное.
– Ко мне вернулось вдохновение, я его не упущу.
– Поздравляю, – просипела я, – меня это не касается.
Он посмотрел на мои губы. Коснулся своих. Медленно провел по нижней, а я зачем-то представила, как эти пальцы касаются меня в разных местах. Нежно, трепетно… или напористо. Рвано выдохнула. Это все воздержание, это все его внешность.
