Я двигался вперед.

– Соберись, Коэн, – приказал, глядя на отражение в зеркале – взъерошенный и растерянный. Художник. Приятно вновь считать себя творцом. – Ты нарисуешь ее. Ты убедишь ее, чтобы она стала твоей музой.

Отражение согласилось. Оно хотело вновь увидеть Яну. А я… тоже хотел ее увидеть. Я плохо запомнил черты ее лица, мне бы взглянуть на сероглазую брюнетку всего раз…

– Ложь.

Я заметил (или почувствовал): Яна хотела что-то получить от меня. Я не против, но ей придется отдать что-то взамен. Яна восхитилась мной, но по-иному, не так, как остальные. Мой талант не волновал ее. Моя внешность не была главной причиной. Совсем иное…

Моя свобода? Моя… душа?

Осень, 2016. Москва

Солнце пробивалось в кабинет офиса сквозь жалюзи с тем же упорством, с которым мысли о встрече на мосту лезли в мою голову. Все воскресенье я била себя по рукам, чтобы не искать в интернете информацию о Косте, и не смогла сосредоточиться на работе. Я приготовила еду на неделю вперед, посмотрела залпом второй сезон «Американской истории ужасов» и пришла в офис без готового отчета. Хуже всего, что все оказалось зря! Лучи играли солнечными зайчиками на стенах, а я, наклонившись к монитору, читала статью: «Талантливый художник Константин Коэн заключил контракт на четыре года с компанией „Пейнт“». Что ж, не обманул. Он и правда художник.

В понедельник я проснулась радостная: наконец-то новая неделя! Смогу загрузить себя работой и выбросить из памяти зеленые глаза, кривоватую обаятельную улыбку и шепот: «До встречи, Яна». Но, когда включила компьютер, пальцы сами – клянусь, сами! – вбили в поисковик «Константин», «художник», «Москва».

На экране замелькали десятки ссылок. Я сделала глоток кофе, открыла статью авторитетного журнала про искусство… и не смогла закрыть. В сотый раз за утро рассматривала фотографию: Константин Коэн стоял посреди конференц-зала и гордо держал свою картину. Он, молодой парень в потрепанном пальто, с неаккуратной прической и счастливой ухмылкой, казался неуместным на фоне стерильно-белых стен и панорамных окон. Выделялся Костя и среди других людей на фото: они, в деловых костюмах, смотрели в объектив хмуро, а он – по-мальчишески наивно.

Я вглядывалась в фотографию: у Константина такие же светлые волосы, впалые скулы, широкие брови, но глаза… на фото два изумрудных огонька сияли, а в ночь на мосту – тускло светились.

Статью я не прочитала, снова и снова возвращаясь к снимку. Сравнивала подростка с фотографии и реального мужчину из парка. Всего четыре года прошло, а Коэн сильно изменился. Любопытство щекотало мне ребра: что случилось? Почему он бросил успешную карьеру и для чего выбрал в музы меня?

Я встрепенулась. Какая разница! Не мои заботы, а он – пофигист и эгоцентрик.

Нахмурившись, я закрыла браузер и уставилась на пустую страницу с заголовком «Отчет». Что-то в Константине зацепило и меня… Загадочная «свобода». Забытое, казалось бы, чувство безопасности. Подумав немного, я снова открыла статью, сохранила фотографию на рабочий стол компьютера и почистила историю браузера.

– Тут ночуешь, а?

Заглянув за монитор, я увидела в дверях кабинета Ивана Солнцева – самого близкого мне человека в сумасшедшем доме, то есть в нашем офисе. Да простят меня Настя и Карина.

– Доброе утро, Воронцова! – прогудел Ваня низким басом.

Мой темноволосый и коренастый друг детства мог бы озвучивать медведя. «Кто-о-о ел из моей тарелки?» – представила я фразу из сказки «Три медведя», сказанную его голосом, и не удержалась от смеха.

– А настроение у тебя отличное, – заметил Ваня. Его голубые глаза блеснули: вот она, Янка, с которой он лазил по дачным заборам. Бесстрашная хохотушка.

– Привет. – Я смутилась и начала копаться в бумагах. Все, выкидываю из головы красивого художника, встречу на мосту, мое любопытство. Живу дальше, как всегда. – Не видел факс? В пятницу должен был прийти от Котова Валентина Михайловича, – поинтересовалась я у Вани, всем видом показывая, что думаю только о работе. Это же правда. Так должно быть.

– Не видал. – Друг повесил пиджак на спинку стула, стащил с моего стола «Сникерс» и плюхнулся на свое место – стул боязливо скрипнул. Ваня, закинув руки за голову, беспечно добавил: – Я единственный, кто сегодня опоздал, потому за Марию не беспокойся. Настроение у нее терпимое, а Эдика я вообще не видел. Не день, а лафа!

Ваню я слушала вполуха, свернув страницу «Ворда» и вновь наткнувшись среди папок на рабочем столе на фото из статьи про компанию «Пейнт». Сердце пропустило удар: даже на маленькой иконке улыбка Константина привлекала внимание и навевала навязчивые воспоминания – как близко он стоял, как шумно вдыхал сигаретный дым, как его губы касались моих волос… Ну каким образом тут работать! Я застонала и выпустила из рук документы – листы веером разлетелись по кабинету.

– Яна? Обидел кто? – В голосе Вани сквозило беспокойство.

Я вскочила, чтобы собрать документы, и отвернулась, пряча от друга вспыхнувшие щеки. Надеюсь, он не пялится на мой зад, пока я ползаю на коленях.

– Никто не обидел, я могу за себя постоять. – Вернувшись на свое место, я собрала листы в аккуратную стопку. Отложила подальше. Прикусила щеку изнутри. Нет. Зазнайка-художник лишил меня покоя! Может, если утолю любопытство, то смогу забыть о нем? Подняв взгляд на озадаченного Ваню, я спросила: – Знаешь что-нибудь о Константине Коэне?

Гениально! Спросить у всезнающего интернета? Не-е-ет. Показать другу, что меня впервые за два года заинтересовал мужчина? Вуаля! Да и как Ваня мне поможет? Его интересуют футбол, бокс и книги по философии – последнее, на мой взгляд, для того чтобы впечатлять девушек. «Мы предназначены друг другу и бла-бла-бла». Подмывало спросить у Солнцева про теорию «частиц души», но тогда я бы доказала себе, что верю в бредни шарлатана, а это абсолютно точно не так.

Ваня приоткрыл рот и приподнял брови домиком, напоминая мишку, которому посулили бочонок с медом. Я бы рассмеялась, не будь мне так неловко. И Солнцев туда же! Ладно подруги, им я и не собиралась рассказывать о встрече на мосту – они бы сразу принялись сводить меня с Коэном. Помогли бы, все узнали бы о нем, да в малейших деталях, но и ему бы про меня все выложили. Но Ваня!.. Где его беспристрастность?

Вздохнув, я максимально спокойно добавила:

– Яна Воронцова интересуется мужчиной. Шок-контент. Но сразу изменю ход твоих мыслей: интерес спортивный. Я поспорила с Настей.

Вру и не краснею! Костя определенно меняет мою жизнь. Но к лучшему ли?

– Поспорила? – недоверчиво переспросил Ваня.

Я кивнула, а друг усмехнулся:

– Понятно, Яна. Узнаю у Насти про эдакий спор, спасибо за отличный предлог позвонить ей.

Черт! Я и забыла, что месяц назад на корпоративной вечеринке Ваня весь вечер крутился вокруг моей подруги. Узнала я об этом от Карины, сама на вечеринку, разумеется, не пошла. Я думала, что Ване просто было скучно на корпоративе: алкоголь он не пил. Но, оказывается, до сих пор вспоминал эффектную блондинку из отдела маркетинга. Насте мой друг не особо понравился: он, по ее словам, недостаточно успешен… но чертовски целеустремленный, в этом я уверена. Он обязательно ей позвонит.

А мне влетит за придуманный спор! Надеюсь, информация того стоит и Ваня что-то знает: он давно в бизнесе.

– Как, говоришь, его зовут? – деловым тоном уточнил друг.

– Константин Коэн. Художник, работал на компанию «Пейнт». Они занимаются продажей картин.

– О, да ты сама нехило справилась, – подтрунил Ваня, разминая пальцы. – Мне бояться за Коэна? У тебя замашки сталкера.