Возле «Баррикадной» демонстранты с разбегу группами по пятнадцать-двадцать человек прорывались через строй курсантов, выгнанных на усиление. На «Площади Революции» толпу, скапливающуюся перед станцией, ОМОН пытался запихнуть обратно в вестибюль, давя щитами – что получалось немногим лучше попытки загнать в тюбик выжатую зубную пасту. И что хуже всего, отдельные группы возбужденной публики потягивались к кордонам стражей порядка, перекрывающим подходы к Кремлю и Красной площади.

Еще на кордонах скапливались скандалящие местные жители, которые безуспешно пытались показывать паспорта с пропиской, ругались, полиция в ответ уже начала хватать самых наглых и недовольных.

В сочетании с упорным отказом Самого — разрешить ввести бронетехнику и войска в сердце города для охраны центральных учреждений и Кремля, ситуация была и впрямь угрожающей — и нелепо выглядела отговорка верхов, что дескать этот шаг покажет всем, насколько велика тяжесть положения.

Именно потому то генерал был вполне согласен с тем что предстояло сделать.

Биреев был сам того не зная, одной из ключевых фигур заговора. Одним из генералов и функционеров, кто по плану людей, всерьез вознамерившихся одолеть Сатану с помощью Вельзевула, должен был, не зная что к чему вывести людей из казарм, заблокировать дороги, перекрыть наземные, воздушные и морские границы, и арестовать других –ничего не понимающих людей, тоже свято убежденных что у них все под контролем, все схвачено –как и пока неведомые миру командиры Биреева.

Само собой, генерал-майор, руководивший всеми приготовлениями по «Танцору», отлично понимал что предстоит не рядовая полицейская операция, и что дело куда серьезнее. Но будучи не посвященным в детали заговора, наивно думал что все закончится разгоном одуревшего человеческого стада в центре столицы, и под шумок — нейтрализацией политиканов и финансистов, которые за этим стоят или просто мешают свои коллегам делать дела. Дальше он не заглядывал – ибо не привык, полагая что проблемы следует решать по мере их возникновения - именно благодаря этому качеству и продвинувшись по карьерной лестнице в нынешнее гнилое время.

Было около пяти вечера, солнце только что зашло. Центральные улицы были все красные и желтый от натриевых фонарей. Противоположный конец Нового Арбата возле Охотного ряда, по которому двигались редкие автомобили тоже перегораживала баррикада из контейнеровозов, автофургонов и опрокинутых павильончиков «Московского Обжорного Ряда» -громогласно раскрученной и столь же громогласно обанкротившейся сети российской мега-сети быстрого питания. Через узкую щель в баррикаде можно было пройти на Манежную площадь. Из дверей нового, только что ударно отстроенного пятизвездочного «Москоу-Хилтон», уже прозванного столичными острословами — «Пэрис Хилтон»: из-за двух куполов зимнего сада на крыше, напоминающих бюст знаменитой дивы, тянулась редкая цепочка постояльцев; обслуга несла за ними чемоданы. Иностранцы торопливо садились в такси и автобусы. (Уже два дня как Госдепартамент США объявил Москву городом, нежелательным для посещения американскими гражданами. Тут же полдюжины столиц последовали этому примеру)

Возле Манежа стояла довольно большая толпа народа, а проход на Красную площадь закрывали контейнеровозы, и за которыми выстроился заслон. С другой стороны тоже выстроилась шеренга молодых людей с трехцветными повязками с надписью «Демократическая Гвардия». У некоторых в руках были обрезки железных труб.

Солдаты и полицейские, выставив жиденький даже на вид кордон на подходах к Манежной, без особого успеха сдерживали толпу. Как понимал Биреев из радиопереклички никто из офицеров не организовал единого четкого командования. Время от времени их подчиненные забегали в ближайшие рестораны пропустить стаканчик и закусить.

Биреев вновь принялся читать оперативную сводку.

У здания Госдумы и Совета Федерации собрались какие-то делегации с какими-то петициями. Кое-где вяло митинговали мелкие группы –главным образом у памятников разным деятелям – от Карла Маркса до почему-то Николая Васильевича Гоголя.

Командир части узнав, что не вернулся солдат на бензовозе, потеребил ГАИ, те смогли найти едущую по МКАД цистерну, спугнули ее, потом погоняли по Москве, и в конце концов вогнали его в бульдозер. Бензовоз чудом не взорвался, а солдат был пьян как и ожидалось.

Возле «Тушино» разгромили пивной ларек.

С крыши заброшенной новостройки в Нахабино сорвалось двое скинхэдов. Как они там оказались, непонятно — возможно искали таджиков — а может даже и нашли…

В Перово учащиеся автомобильного лицея — читай, пэтэушники, пытались изнасиловать собственную учительницу — проходившие мимо рабочие железнодорожного депо вмешались, в результате два пэтэушника попали в больницу….

Мораль в Первопрестольной-то совсем, того… -усмехнулся генерал.

Биреев вспомнил вчерашнее совещание руководящего состава в мэрии. Ожидалось участие мэра или хотя бы его зама. Вместо этого прибыл всего-навсего помощник председателя Мосгордумы по общим вопросам, скомкано призвал сосредоточится на предотвращении массовых беспорядков, не размениваться на мелочи, и убрался прочь.

Генерал посмотрел на часы – «Ролекс», подаренный ему бизнесменом из Нижнего, за услугу, о которой генерал предпочел бы не распространятся. До условленного времени было уже недолго ждать. Для интереса генерал переключился на какой-то канал интернет-ти-ви. В студии собралась толпа всяких экстрасенсов и прочих мракобесов, что несли всякую мистическую чепуху, давали идиотские рекомендации, среди которых фигурировал настоятельный совет – немедленно выслать обратно в Америку профессора Кошмаровского что вновь замелькал как когда-то на телеэкранах.

Запикал мобильник –это докладывал командир Одинцовского ОМОНа:

— Мы на Тверской. Улица полностью блокирована.

— Хорошо, -бросил генерал. Приказываю действовать по обстановке.

В случае необходимости… он сделал паузу и выдохнул, - Разрешаю огонь на поражение…

Он еще раз взглянул на схему на экранчике лэптопа.

Сейчас в проулках Никольской и Кузнецкого моста грели дизеля «Уралы» набитые курсантами Рязанского университета МВД, семнадцатый полк ВВ РФ, официально вообще-то находившийся в стадии расформирования следовал двумя колоннами по Петровской и проезду Некрасова, а полицейские сводной группы областного ОМОНа помахивая резиновыми дубинками, стояли среди задрапированных противомусорными сетями стен ремонтируемого квартала двухэтажек середины прошлого века.

К операции «Танцор» все было готово уже полчаса тому назад –осталось лишь получить команду –несколько кодовых слов по личному номеру.

И он дождался –вновь пропищала генеральская «Моторолла» и слова были произнесены.

Генерал-майор не дрогнув в лице, отключился и перезвонил –уже по другому номеру.

-Семенов? Давай, выпускай своего бронтозавра.

Пришло время пустить в действие один из козырей, на которые он рассчитывал (а больше рассчитывали отцы заговора).

***

На шумной площади не сразу обратили внимание на странный рокот доносящийся из за ограды очередной стройки очередного торгового центра –монстра «точечной застройки».

Но все же несколько десятков человек повернули голову, уловив подозрительный шум.

— Что это там? Броники? –встревожено выкрикнул кто-то.

Влад, совершенно одуревший, механически повернул голову в сторону возгласа. И тут же в глаза ему ударила синяя вспышка.

А затем из проулка послышался громовое завывание - оглушающее, вбивающее барабанные перепонки в мозг…

Забор рухнул, и на площадь выехало непонятное страшилище –в первый момент Владу показалось даже что это какой-то движущийся дом, или снежно белый в свете прожекторов огромный жук, что явился из чьих-то псилоцибиновых галлюцинаций.

Чуть притормозив на пару секунд, оно двинулось прямо на толпу.

Била по глазам ослепляя вспышками молнии огромная мигалка на самом верху, вспыхивали лазеры, заставляя множество народу с проклятиями прижимать ладони к глазам, ревела сирена, и карликами у подножья исполина казались высыпавшие за ним на площадь фигурки в шлемах и бронежилетах со щитами.