Разные комнаты были заняты разными экспертами, и Эбигейл сообщила мне, что комнаты многих гостей были заняты. Новый законопроект имел большое значение.

— Он начал работать над этим незадолго до того, как получил известие, что они нашли ему пару. Он бросил все, чтобы попасть в храм, но поскольку все уже было в движении, ему пришлось продолжать работать над законопроектом.

Эбигейл сообщила мне, что новый закон вызвал сильное сопротивление. То, что пытался сделать Олдриг, — это покончить с феодальной системой в стране. Около дюжины богатых великанов владели большей частью земли, и те, кто управлял шахтами в горах, в которых добывали соль, графит и иррилий, драгоценный металл, используемый для строительства порталов, арендовали землю за непомерные суммы.

Олдриг хотел изменить закон, чтобы те, кто на самом деле управлял шахтами, могли купить землю. А те, кто только получал прибыль от владения землей и ничего не делал для экономики, постепенно теряли часть своих владений.

— Уллаг подстрекает их, — сказала мне Эбигейл шепотом, когда печально известный великан однажды пронесся мимо нас, бросив на меня презрительный взгляд. — Он просто делает это, чтобы позлить Олдрига, а также чтобы получить деньги от этих бесполезных дворян. Он здесь никому не нравится. Он даже не считает нужным разговаривать с нормальными людьми, только с теми, кого считает своего уровня.

Помимо грозной осанки, Уллаг также обладал надменным видом превосходства. Он отказывался смотреть на других великанов или на редкого гостя другой расы. Его улыбки были предназначены для знати, и даже я могла сказать, что они были фальшивыми.

Проведя во дворце более трех недель, я довольно хорошо научилась разбираться в великанах. Так что меня нисколько не удивило, что Уллаг никому не нравился.

Помимо прогулок по дворцу и садам, мы также отправились в город. Однажды мы видели ледяного великана-женщину. Эбигейл указала мне на нее с завистливым выражением на лице.

Я сразу поняла, почему она так себя чувствовала.

Женщина была немного меньше великана-мужчины, и у нее были длинные белые волосы, искусно заплетенные в косу и уложенные вокруг головы. На ней были красные брюки… и больше ничего. Ее большие, округленные груди свободно свисали, темно-синие соски были твердыми.

Но Эбигейл завидовала не этому. Женщину окружала по меньшей мере дюжина мужчин, и все они дарили ей подарки, предлагая место для ночлега, приглашали в театр или на гладиаторские бои…

И она отпустила их всех одного за другим, собрала подарки, которые ей понравились, оставив остальные на улице, и ушла.

— Они все такие? — спросила я, недоверчиво глядя ей вслед.

— В значительной степени, — ответила Эбигейл, качая головой. — Но это может скоро измениться. Теперь, когда Олдриг сделал это, все больше и больше великанов обращаются в храм и подают заявки на человеческих невест. Я уверена, что, как только у вас родится ребенок, еще больше это сделают. Но сначала они должны увидеть, что это возможно. Вы знаете, они здесь как бы свысока смотрят на людей. Мы «нежные» и «теплолюбивые»… Но, по крайней мере, мы не топчем сердца других людей.

Мы наблюдали, как один молодой великан с удрученным лицом поднял с земли красивое сверкающее ожерелье. Это был подарок, от которого отказалась великанша.

Помимо осмотра достопримечательностей и сплетен с Эбигейл, я проводила свои дни за едой. Вскоре я набрала достаточно, чтобы моя помощница не вздыхала от досады каждый раз, когда видела меня.

— Наконец-то на вас есть немного мяса, — сказала она однажды, ущипнув меня за бедро. — Хорошо. Вы можете забеременеть прямо сейчас и вызвать всеобщий ажиотаж вокруг человеческих девушек.

Она сказала это в шутку, но я не рассмеялась. Со дня свадьбы прошло больше месяца. Я больше не была с Олдригом, и к этому моменту я точно знала, что не беременна.

Я проводила свои дни, как могла. Я писала длинные письма своей семье, рассказывая им о дворце, еде, всех забавных или захватывающих моментах из дворцовой жизни. Я позаботилась о том, чтобы мои письма звучали бодро и счастливо.

Они написали мне в ответ, рассказав о своей новой жизни владельцев домашнего скота. Очевидно, Дейзи быстро росла теперь, когда могла ежедневно есть яйца и пить молоко. Мой брат отлично справлялся со своей работой, заботясь обо всех.

Я скучала по ним, но знание того, что у них все хорошо, облегчало бремя.

Когда я не писала писем и не исследовала окрестности, я пыталась заняться изготовлением ледяных скульптур, что было приемлемым времяпрепровождением для королевы. Хотя я была королевой только номинально, и лепка изо льда не была моей сильной стороной. По крайней мере, не так, как дворцовые садовники пытались научить меня.

— Это самое маленькое долото, которое у нас есть, — извиняющимся тоном сказал садовник, когда я попыталась поднять тяжелый инструмент, держа его обеими руками. — Я полагаю, мы можем доставить несколько инструментов размером для человека, но это займет неделю или две.

После этого мое увлечение по лепке изо льда стало чисто теоретическим занятием. Я наблюдала, как садовники показывали мне правильную технику, и ждала, когда прибудут инструменты.

Раз или два мне показалось, что Уллаг наблюдает за мной, но он был также занят проектом, как и Олдриг. Они находились на завершающей стадии его подготовки. Олдриг побеждал, и закон скоро должен был быть принят, но он должен был пойти на некоторые уступки для знати.

— Это даже не их земля, — фыркнула Эбигейл однажды, когда мы увидели группу взволнованных великанов, оживленно разговаривающих с Уллагом. — Их предки заявили, что это их собственность после Сдвига. У них столько же прав на эти земли, сколько у тебя или у меня. Ну, на самом деле, меньше, чем у тебя. Поскольку ты королева.

Я совсем не чувствовала себя королевой. Потому что моим единственным притязанием на титул был мой брак с Олдригом, и к настоящему моменту воспоминания о нашей свадьбе казались скорее сном, чем реальным событием.

Пока однажды вечером Эбигейл не вбежала в мою спальню с радостным криком.

— Они приняли его! Законопроект, официально принят! Араг и Рурк так счастливы, вы даже не можете себе представить. Их сыновья работают в шахтах, и они говорят, что это изменение будет означать для них более высокую заработную плату. Все празднуют!

Я подошла к окну. Внутренний двор был переполнен великанами, и некоторые из них выносили столы и пивные бочки для импровизированного пиршества. Эбигейл прыгала от радости.

— Пойдемте, мы должны присоединиться к ним!

Я покачала головой, чувствуя себя самозванкой больше, чем когда-либо. Это были мои люди, и я была их королевой… Но я не заслужила этого титула. Я не заслуживала, чтобы разделить их радость, и отправиться туда без моего мужа было бы невероятно унизительно.

Я уже знала, что великаны шепчутся обо мне по всему замку. Меня называли бесполезной женой. Недостаточно привлекательной, чтобы привлечь внимание своего мужа. Недостаточно сильной, чтобы выносить его детей.

В свете отсутствия Олдрига, хотя это и было понятно, эти шепотки дошли до меня.

Но если Эбигейл права, это скоро закончится. Теперь он вернется ко мне. Как и обещал.

Эта мысль заставила меня воспрянуть духом.

— Ты иди, — сказала я с искренней улыбкой. — Действительно, иди туда. Будь моими глазами и ушами. А я… приму ванну. Да.

Эбигейл не нужно было повторять дважды. И как только она ушла, я заперлась в ванной и достала все еще не использованный кувшин масла первого отжима, которое Олдриг заказал в храме.

Наконец-то он вернется ко мне.

Я быстро смазала себя маслом и надела красивую кружевную ночную рубашку. Я распустила волосы и позволила им рассыпаться по плечам. Они больше не были тонкими и непривлекательными, теперь, когда у меня был доступ к еде и косметике, они выглядели блестящими и здоровыми.

Я посмотрела на себя в зеркало, уже краснея при мысли о том, что Олдриг возьмет меня так же, как в храме. Мое сердце билось от волнения, я вышла из ванной и встала у окна, ожидая.