Дорога наша лежала вдоль клумб и декоративных кустарников мимо второго корпуса, где обитали обе наши женщины. И вот, когда мы уже почти миновали его, раздался окрик от входа:

— Эй, подождите, мы с вами! — это кричала Ирина, а рядом с ней, как можно было различить в потемках, маячили и Вера с Игнатом.

— Конечно, — отозвался я, — вместе веселее. А чего так быстро поменяли решение-то?

— Так нет никого во всем здании, — это пояснила Вера, — а одним страшновато…

— В нашем корпусе все аналогично, — отозвался Афоня, — один только постоялец обнаружился кроме нас, вот, — и он пихнул в спину Толика.

— Ба, — сказала, подойдя поближе, Вера, — да это тот самый паренек, что ко мне приставал в обед.

— Приношу свои извинения, — буркнул он, — портвейну много выпил.

— Принимается, — улыбнулась она, а потом спросила у всех, — идем в главный корпус?

— Так точно, — поднес руку к голове Афоня, — двигаемся в штаб.

Солнце уже давно закатилось за горизонт, поэтому наш путь освещала только луна в состоянии почти полного полнолуния, небольшой кусочек справа от нее только был отгрызен. И тут раздался волчий вой, довольно близко и где-то справа, за грязелечебницей.

— Вот только этого нам недоставало, — сказал я, — днем гулял в той стороне, так один местный товарищ отпугивал волков своей двустволкой. Валерой назвался.

— Я его знаю, — вышел на первый план молчавший до этого Игнат, — в прошлый раз когда здесь был, мы с ним водку пили пару раз… он за бассейном живет, в деревянном доме, сторож местный.

— Туда тоже надо будет наведаться, — предложил я, — а вот и главный корпус…

Гипсовый Ильич на площади указывал нам дорогу своей протянутой рукой. Свет и тут не горел ни в одном окне, как легко можно было догадаться. Я первым подошел к входу и дернул ручку двери на себя, она не поддалась.

— Ночь же, — пояснила Ирина, — закрыли все до утра.

— Я знаю, где тут черный ход есть, — продолжил демонстрировать свои познания Игнат, — его никогда не закрывали, как я помню…

— Ну показывай, — предложил я ему.

Мы обогнули здание слева, обошли два каких-то выступа, и впереди замаячила низенькая дверца, куда надо было спускаться от уровня земли по ступенькам. Неглубоко, но надо было.

— Здесь, — сказал обернувшись, Игнат, — все вместе пойдем?

— Предлагаю разделиться, — тормознул его я, — давайте внутрь трое пойдут — Игнат, я и Афоня. А остальные пусть подождут здесь.

— А это почему? — спросила Вера.

— Да мало ли, что там нас может ждать в этом обесточенном доме, — туманно пояснил я, — а если что, мы кричать будем — тогда на помощь придете.

— Иван дело говорит, — выразила общее мнение Ирина, — идите, а мы вас тут подождем… если что, тоже будем кричать.

И тут мы втроем нырнули в приоткрытый черный ход, причем первым пошел я, по ступенькам спустились на полэтажа. Я тут же включил фонарик на своем смартфоне, на темных стенах заплясали расплывчатые зайчики.

— Тут развилка, — сообщил я Игнату, — куда сворачиваем?

— Направо, — ответил он, — слева тупик.

Повернули направо, тут же почти сразу обнаружилась лестница наверх — осторожно ступая по ней, поднялись на первый этаж, там где столовая стояла.

— Пахнет вкусно, — сообщил Афоня, — от ужина, наверно, что-то осталось.

— Столовку мы осматривать не будем, — решил я, — тут все равно людей до утра не будет, лучше поднимемся наверх.

И эти двое быстро согласились со мной — так же осторожными шагами одолели два лестничных марша на второй этаж. Здесь, сколько я запомнил, были кабинеты врачей, помещения для физиотерапии и тут же должен был сидеть заведующий санаторием… заведующая то есть, та дородная дама с пятым бюстом, что рассказывала нам про землетрясение.

— Проверяем все двери? — предложил Афоня, и мы с ним согласились.

Первые шесть дверей оказались заперты на ключ, ломать их уж мы не стали, а вот седьмая, на которой было написано «Магнитотерапия», оказалась открыта. Я предостерегающе поднял вверх левую руку, Игнат с Афоней замерли на пороге… а потом я тихонько и приставным шагом вошел в помещение… слева были столы и какие-то приборы на них, а справа занавесочками нарезаны штук шесть закутков с топчанами — видимо, тут и происходили сеансы этой самой магнитотерапии.

— Никого, — сказал Афоня, осмотрев первые закутки, а Игнат ответил эхом, заглянув в следующие, — и тут тоже.

— Зато у меня кто-то живой есть, — сказал я, дойдя до самого окна.

Там на диванчике лежал и спал товарищ в белом больничном халате. Приглядевшись немного, я его узнал — это был врач с труднопроизносимой среднеазиатской фамилией, который принимал меня в обед.

— Эй, — дернул я его за ногу, — вставай, не время спать.

— Ким, гаерда, нима (что, где, чего), — пробормотал он видимо на своем среднеазиатском языке, но тут же перешел на великий и могучий, — вам чего тут надо?

Мы переглянулись и право вести переговоры как-то само собой перешло в мои руки.

— Ты тут давно спишь-то?

— С вечера, — покорно признал он за нами право спрашивать, — домой не пошел, потому что устал очень.

— Подземный толчок, значит, мимо тебя прошел?

— Это землетрясение что ли? Оно же днем еще случилось…

— Была вторая серия, с полчаса назад, — пояснил я, — свет и мобильная связь пропали. Вдобавок делись куда-то почти все обитатели санатория.

— Правда? — он тут же полез за телефоном, включил его и убедился, что связи действительно нет.

— Тут бывает такое, — зевнул он, — два года назад почти то же самое — все починили к утру.

— И люди тоже пропадали?

— Нет, люди на месте остались, — тут до него, наконец, дошли мои слова. А что, совсем никого нет?

— С тобой семеро будет, — ответил я, — кто остался. Больше ни души.

— И мобилки не работают?

— Ни один оператор, — подтвердил я, — от МТСа и до Теле2.

— Проводную связь еще можно проверить — тут где-то городской телефон стоял.

Он прошел дальше по коридору, открыл дверь в кабинет начальницы — там действительно на ее столе стояло целых два телефонных аппарата.

— Нет гудка, — сообщил он, проверив их по очереди. Ну значит не судьба… стой, — тут же добавил он, — мент же еще тут должен быть… полицейский то есть. Который народ опрашивал в связи с убийством.

— Где? — тут же спросили все мы трое чуть ли не хором.

— На третьем этаже он сидел, в тренажерном зале.

— Пошли посмотрим, — опять хором высказались мы.

Продолжение банкета

Третий этаж главного корпуса был пустынен ничуть не меньше, чем второй.

— Вон там, в конце коридора этот зал, — показал пальцем врач, — да, меня Анваром зовут, а вас как?

Мы представились по очереди, а потом передвинулись в конец коридора. Дверь оказалась не заперта, и мы вошли внутрь довольно обширного помещения. И я его узнал — тут вчера пилатесом занимался. В дальнем конце зала кучей были навалены резиновые коврики, кои брали люди, занимающиеся упражнениями. Чтобы коленки в пол не упирали. И на этой куче лежало некое тело и храпело.

— Еще один Робинзон нашелся, — сказал я, — давайте будить.

Робинзон проснулся от первого же прикосновения моей ноги к его телу — рывком сел, протер глаза и задал вопрос, аналогичный анварову:

— Вы кто такие?

— Пациенты санатория, — ответил я, — ты тоже второе землетрясение проспал?

— Какое еще землетрясение? — он быстро поднялся, оглядел каждого из нас, насколько это было возможно в лунном свете из окон, и продолжил по теме, — первое помню, я тогда возле Ленина стоял. Второго не было…

— Было, — заверил я его, — с полчаса назад примерно. После этого ни света, ни связи в санатории не стало. И постояльцы куда-то делись…

— Ну допустим, куда они делись, это я могу сказать, — ответил мент, — меня кстати Григорием зовут…

После очередного представления друг другу он продолжил: