— А у вас тут и мыши есть? — спросил Гриша.

— Были, — честно призналась она, — и не только мыши, но Васька всех распугал.

— Хорошо, — Гриша снял фуражку и вытер в очередной раз свой лоб платком, — а мы продолжаем следственные действия — следующий на очереди ты, — и он ткнул в Анвара.

И они гуськом ушли к бассейну с дохлыми рыбками.

— Кстати, — сказал я, — если кто-то не знает, то золотые рыбки, которые плавали вон там в пруду, все сдохли.

— Ужас, — ответила за всех Тамарка, — но на моей памяти уже был один раз такой случай — приходим утром на работу, а они все вверх брюхом плавают.

— И почему это случилось? — заинтересовался я, — выяснили?

— Да какой-то дебил их покормить решил неизвестно чем, вот они и передохли.

— Ядом что ли он их накормил? Стрихнином?

— Зачем стрихнином — просто непривычной пищей, так-то они каждый день ели одно и то же, что с кухни приносили.

— Понятно, — ответил я, — а что с котом будем делать?

— Да пусть здесь живет, — сказала Ирина, — от нас не убудет.

— И еще нам надо решить, где будем ночевать, — продолжил я, — так же, как прошлой ночью или как…

— Я думаю, не надо ничего менять, — выступил Игнат, — у нас на службе такая поговорка была — если устройство работает, не лезь с улучшениями.

— Правильное замечание, — одобрил его Афоня, — остаемся здесь же — мальчики направо, девочки налево.

— Обычно все наоборот бывает, — встряла Тамара.

— В смысле? — не понял Афоня.

— Мальчики налево ходят, — пояснила она.

— Аааа, — въехал он, но больше ничего не сказал.

Делать до ночи больше нечего было, поэтому народ разбрелся кто куда… а тут вскоре Гриша привел назад Анвара и забрал Игната, и больше ничего интересного не происходило. И тут вдруг Ирина, спустившаяся со второго этажа, взяла меня за рукав и предложила прогуляться.

— Конечно, — улыбнулся в ответ я, — сто лет не гулял с красивой женщиной.

И мы двинулись мимо Ильича с вытянутой в небеса рукой к дальнему концу санатория — я тут еще ни разу не бывал, баскетбольная площадка здесь имела место плюс так называемый солярий, закрытый дощатым заборчиком квадрат, где летом загорали без одежды.

— Мне что-то страшно, Ваня, — так начала она общение со мной, — никогда такого не случалось, чтоб так страшно было…

— Бывает, — выдал я народную мудрость, — панической атакой это называется, помогают простейшие седативные препараты — донормил, адаптол, лотосоник… да простейший пустырник или там валокордин тоже пойдет.

— Ты не понял… — откинула она назад прядь волос, упавшую на лицо, — что такое паническая атака, я хорошо знаю и научилась справляться. Они от внутренних причин случаются, от расшатанной нервной системы и всего такого. Здесь же причина волнения чисто внешняя — что за чертовщина с нами творится, ты, например, можешь объяснить?

— На мой взгляд, — чуть помедлив, начал объяснения я, — с нами творится маловероятное стечение почти невероятных обстоятельств. Такое редко, но случается. А кстати — что ты там имела ввиду, когда закричала, что не виновата?

— Это в подвале что ли? Нервы просто сдали, вот и вырвалось, — не очень убедительно соврала она, — ничего конкретного не подразумевала.

— Ножик в этом, как его… в Михаиле торчал очень похожий на тот, что у вас в кухне лежат…

— Может быть, — равнодушно парировала она мой выпад, — я не приглядывалась.

Но тут нашу увлекательную беседу прервал милиционер Гриша — он издалека, из-за баскетбольной площадки, прокричал, чтоб мы шли к нему, мы и развернулись в ту сторону.

— Чего разбегаетесь-то? — недовольно пробурчал он, — ты со мной сейчас пойдешь, — указал он на Ирину, — а ты проверь периметр санатория — военное положение объявляем, часовой будет теперь круглосуточно бдить.

— Ну, правильное решение, — одобрил я его слова, — а оружие мне какое-то положено?

— Возьми калаш, он сейчас у Афони, — дал добро он, после чего скрылся с Ириной за густыми зелеными насаждениями. росшими вдоль площади.

А я чего, вернулся в столовую, Афоня без разговоров отдал мне автомат, и я двинулся на охрану государственной… ну то есть санаторной границы. Начал с центрального въезда, где торчала эта дурацкая стела с названием. Все было тихо, мирно и спокойно… и по-прежнему на уши давила ватная какая-то тишина, даже шороха падавших листьев почему-то слышно не было.

Посоветовался на ходу сам с собой и решил делать обход против часовой стрелки — так спортсмены на стадионе обычно бегают. Ограда нашего санатория была чисто условным сооружением… нет, когда-то, лет 30–40 назад возможно она и представляла из себя что-то защитное, но по прошествии смутных перестроечных и постперестроечных лет она превратилась в дырявое, прости господи, решето. С другой стороны от нее стоял смешанный елово-березовый лес, переходящий местами в болото, а по эту сторону тянулась разбитая временем, но легко, впрочем, угадываемая асфальтовая дорожка, по которой я и направился в обход территории.

Я немного опасался волков, которые уже не раз появлялись на горизонте, а один раз… нет, даже два… и набрасывались на наш коллектив. Первый раз, это когда Анвар разведывал проход к селу Погуляй, а второй на меня возле провала. Но нет, не появилось в поле моего зрения ни одного такого зверя, да и слава богу… ежик вот встретился — увидев меня, он лихо свернулся в клубок, а я что… хотел сфоткать на мобилу, но передумал, кому эти фотки показывать-то.

А в самом дальнем конце нашего санатория, там где была дорожка к озеру, я увидел смутный силуэт кого-то… не понял, кто именно это, но кажется, в нашей команде таких не имелось.

— Эй, — крикнул я, сопроводив возглас движением АКМа, — ты кто такой?

Этот некто, что был одет в довольно модную куртку (у меня в мозгу опять всплыло слово Версаче) на мой крик отреагировал достаточно странно — поднял обе руки вверх, потом наклонился, приняв позу стартующего с места спринтера, и рванул вглубь леса, огибая озеро с правой стороны. Ну дела, подумал я, только спортсменов в одежде от кутюр нам тут и недоставало… стрелять я уж не стал, ничем особенным этот чувак нам не угрожал, но задумался основательно. И тут за спиной у меня грохнул выстрел — я тут же развернулся и побежал на площадь.

Практически весь наш коллектив товарищей по несчастью собрался возле статуи Ильича, говорили одновременно все, причем очень громко.

— Что случилось? Кто стрелял? — задал я сразу два вопроса, с трудом перекрикивая шум.

От толпы отделилась Вера и сообщила требуемые сведения конкретно мне:

— Кто-то хотел залезть в ларек с продуктами, сторож Валера отогнал его выстрелом — вот и все…

— Так мы же его на замок закрыли, — это все, что я придумал в ответ.

Шум потихоньку утих, а ответил на этот раз Анвар.

— Какой замок? Мы же дверь взломали ломом, замок испорченный висит там на одном шурупе.

— И верно… — малость поостыл я, — то есть некто собрался залезть внутрь, очевидно за бухлом, так?

— И за хавчиком тоже, — продолжил пацан Толик на своем молодежном сленге.

— И куда этот некто делся?

— Убежал к воротам, — хмуро пояснил Валера, — я ж не целился в него, просто попугал — не хватало нам еще одного трупа на территории.

А тут подтянулись от бассейна и Ирина с Гришей, этот последний взял течение дискуссии под свой контроль.

— Как он выглядел, во что был одет? — спросил он конкретно Валеру.

— А я хер его знает, товарищ майор, — просто ответил он, не смущаясь присутствием дам, — во что-то серое такое… да, на голове панама что ли была у него, не серая, а разноцветная. Рост… ну с меня примерно. После выстрела он сначала присел, а потом рванул к выходу, только пятки засверкали.

После валериных слов про «сначала присел» у меня в мозгу стартовала цепочка ассоциаций, приведшая к аналогичному поведению того спортсмена, которого я видел у озера.

— Надо будет как-то прикрыть дверь в этот ларек, — задумчиво произнес Гриша, — Валера с Анваром, займитесь этим делом. А насчет остального скажу одно — мы здесь не одни, оказывается, есть и другие ребята. А теперь с тобой поговорим (он обернулся прямо ко мне) — я же вижу, ты что-то имеешь рассказать… давай выкладывай.