7 Апреля (день)

И такая дребедень целый день.

То тюлень позвонит, то олень.

Точно, тюлень и олень. Просто девиз дня.

Льву назначить клинический анализ крови, пробу мочи и (чисто из вредности) анализ кала.

Найти телефон грумера (обязательно)

Опозориться вечером перед мамой и Шариковым (мне не привыкать)

Купить платье (позориться в платье ненамного приятнее)

Леднев ушастый носорог. И Буй на букву Х

Лучше бы меня сожрал лев.

– Ларик, тут бедаааа, – зашептала мне в трубку Парашка, как раз в тот самый момент, когда я было начала лечить нервы после мамулиного посещения моей скромной обители, – Зайналабид Насруллаевич приехал. Орет как кит. Ногами топает. Требует твою шкуру на палке.

– Кто? – тупо вякнула я, с тоской глядя на кофе, вкусно припахивающий коньяком. Я еще зефирок насыпала в него и сделала башню из сливок, которая в этот самый момент активно оседала. Конечно я сразу поняла, кто приехал Хозяин нашей клиники. И даже почти угадала, почему по мою душу.

– Скрамбриджибаджибаев, – рявкнула подруга. Я все время удивляюсь, как у нее получается это выговорить. У меня ни разу не вышло. Я на Насруллаевиче торможусь и впадаю в прострацию. – Короче, хватай свои булки в руки и беги на работу.

– Я заболела? – хныкнула я позорно. – У меня бешенство и слюнотечение. Помнишь меня геккон укусил. Вот.

– Охерэла ты, ящерицы не переносят бешенство, двоечница. Быстро сюда. Шементом. А то уволю. Нет, сначала убью, потом уволю, – проорала трубка моего мобильника голосом начальника. Ха, убьет он меня. Напугал ветеринара бычьими яйцами. Пусть в очередь становится. – Ты вообще там что ли дритатушки попутала? Какого черта ты творишь? Леднев пса привез, сказал ты назначила. Только тебя хочит. Говорит, что если ты сейчас свою толстую задницу не приволочешь, он нашу клинику в асфальт, меня в… не важно. Но мне точно не понравится.

– Да пошел он, передайте. Задница у меня толстая? Да у него… Да он… Черномор хренов. Пусть Елизаром там командует, так и передайте. Что там у вас врачей что ли нет больше? – прорычала я, отхлебывая таки свой кофе. Облизала сливочные усы и откинулась на спинку кресла. Все, у меня выходной. С утра выпил, весь день свободен. А, ну я еще фак показала телефону и захохотала, подняв к потолку вымазанное молочной пеной лицо. Клео что-то на меня странно покосилась и полезла под кровать. Не пролезла, зло мяукнула и просто упала на бок. Моя девочка.

– Он и так все слышит, – обморочно простонал Насруллаев, прости меня господи за такие слова. – Ты на громкой связи.

– И я в ярости, – у меня чуть, как у кота из мультика, крышку не снесло от воя, который издала моя трубка. Леднев командный голос вырабатывает. Ха. Клео заметалась по комнате, и, честно говоря, я тоже с трудом удержалась от хаотичного бега по пересеченной местности.

– Опа, олень. Меня не изнасиловали вчера, кстати, вы рассроены. Никто не позарился на ваш лук. Одеваетесь вы как старпер, – икнула я. Он меня убьет. Теперь точно. Наверняка уже его цепной песик едет сюда. И я не про Льва сейчас. – Эй, вы чего там замолчали? Господин олигарх, ау.

– Это, короче, Леднева кажется сейчас расшибет что-то, – зашептал телефон голосом Парашки. – А Зайналабид побег за реанимационной аптечкой на всякий… Слушай…

– Ой, ладно, скажи я еду. Нежные все, каепц. Прямо барышни кисейные.

– Он слышит, – хмыкнула паразитка Параня. – Лар, а тик был у олигарха?

– Нет, только Буй, – рявкнула я, и нажала на кнопку отбоя. Натянула на себя лосинки леопардовые, что мне мамуля подарила на пасху, блузу цвета фуксия и косуху. Причесалась. Запихнула в пакет монтажи оленя, которые он мне вчера выделил, гад такой. И бодро напевая вышла из квартиры.

Надо тоже что ли самокат купить. А еще лучше мопед. Точно. Эти автобусы меня совсем не вдохновляют. А вот мопед. Как бы я красиво сейчас домчала до клиники, вся в дыму бы явилась. Еще бы каску купила блестючую, шарф развевающийся. Леднев бы одурел от такой красотишщи и может быть тогда бы мне Буй шею свернул не сразу и не больно. Точно, надо записать.

Достать из матраса деньги и купить мопед.

И каску.

И шарф.

Нет, тика вроде не было у ушастого носорога.

Ой. Подумаешь, какие все нежные.

– Быстро села в машину и без глупостей, – чуть не сбил меня с ног звериный рык. Буй… Вот паразиты, подстраховались. Ну и ладно. Еще лучше. хоть ноги не быть. Но я же девочка. А девочки не сразу соглашаются сесть в машину к чужим дяденька. Надо поломаться для проформы. Ну и не расслаблялись чтоб.

– Нет, я сама как-нибудь. Ножками. Что молчишь, балбес? Ты должен сказать, что такие красивые ножки нельзя сбиввать почем зря. Багажник у вас пыльный, а у меня аллергия.

– У тебя не ножки, а копыта. Ты же дьяволица. Ты… Леопарда вавилонская. Ты меня вынуждаешь. Босс приказал…

– Ну, мало ли, что он там приказал. Он тебе скажет, убейся об стену, ты что, с разбегу уделаешься? А потом, я то его приказам не подчиняюсь, так что пусть идет в… на… Ну, ты понял, – вредно фыркнув, я обошла амбала и гордо подняв голову пошла в сторону автобусной остановки. Ну, как пошла. Повисла в воздухе, делая ногами шаги. Ну, переиграла малясь. Переборщила с ломанием. Если он меня сегодня и из футболки вытряхнет, я его…

– А ну пусти. Пусти я сказала, – затрепыхалась я. Какая-то у нас с Буем традиция стала нездоровая. Что за привычка меня за шкирку трепать?

– Рот закрыла и… Агрх… – хрюкнул здоровяк и я почувствовал, что уже лежу в придорожной пыли… Что характерно, Буй тоже прилег рядом. Что-то новенькое. Какие-то странные у здоровяка пристрастия.

– Эй, он что тебя хотел украсть, – услышала я страшно знакомый голос. Ужасно знакомый. Как я еще жива, не понятно. а Буй… Черт. Маза фвка.

– Жопинский, ты какого… Кто тебя просил, паразита?

– Пожалуйста, дорогая, – хмыкнул мой бывший жених, и я только сейчас заметила в его руках странную корягу погнутую. – Хана самокату. Слушай, как думаешь, если попробовать его как брак в магаз вернуть?

– Ты что наделал, лишенец? – задохнулась я, глядя на поверженного Елизара, из раны на голове которого начал вытекать… О, боже. Серый мозг. Да мало как. – Я может хотела с ним поехать, идиот. Может у нас игры такие. Ты… Елизарчик, миленький. очнись, – затрясла я поверженного Голиафа. – Ну все, нам хана. Крышка. Тебя отправят шить тапки в Мордовию, а меня… Моя песенка вообще спета.

– Слушай, может давай его в тачку и с обрыва сбросим какого. Ну. Типа он сам… – зашептал Жопинский. Ничего так идея, но…

– Убью, суки, – завозился умирающий. Как-то слишком уж бодро. Человек живущий без мозга. Феномен.

– Хиляем, – хныкнула я, выхватила у Жопинского из руки погнутый самокат и рванула куда глядели в этот момент мои глаза.

Вы когда-нибудь ездили на адской таратайке с погнутым рулем? Нет? Не пробуйте никогда. Жопинский метнулся куда-то в другую сторону. Но мне некогда было смотреть куда, потому что меня подгонял яростный, несущийся мне в спину, тиранозаврий рык. Кажется матерный, но я не стала вслушиваться.

7 апреля (Спасение утопающих, дело самих утопающих)

Не покупать мопед (самокаты зло)

Всегда!!! Сначала думать, потом говорить.

Никогда в жизни больше не пить шампанского (Особенно в компании наглых носорогов. Особенно когда они знакомятся с моей мамой. Особенно если носороги притворяются душками и цветочками)

Как дальше жить?

Мама меня убьет.

В общем, я «примчалась» в клинику поседевшая, в разодранных на коленях лосинах, с запутавшимися в волосах ветками колючего кустарника в который я вломилась по дороге и стаканчиком кофе в руке. Ну, чтобы не подумали, что я очень спешила.

Леднев, похожий на статую, восседал в холле клиники, закрытой на спец обслуживание, с бокалом коньяка, по запаху дорогого, из личных запасов Насруллаевича, и был явно и определенно очень зол. Буй, стоял за его спиной. Быстрый он. Конечно, на машине любой дурак доберется раньше. Попробовал бы безмозглый на погнутом самокате…