– Ну, что, ботанИка, решила сменить специализацию? – он явно насмехается надо мной, припоминая обстоятельства нашей вчерашней встречи.

– Ась, ты не слышишь, жужжание какое-то? – делаю вид, будто прислушиваюсь, игнорируя в это время парня, будто его вовсе не существует. – Будто пчела? Или шмель? Ой, нет, скорее трутень! Точно: кому делать нечего – постоянно надоедает другим своим бесполезным жужжанием. Пойдём, а то на лекцию опоздаем.

Разворачиваюсь на каблуках и с высоко поднятой головой дефилирую в сторону… сама не знаю, в какую сторону, ведь до расписания я так и не добралась, а моя всезнающая подруга так и не показала мне, куда идти.

– Ник, ты в курсе, что ты сейчас сделала? – догоняет меня уже за поворотом Ася. – Ты отбрила Чацкого! Да еще и на глазах у всего универа!

– Да хоть самогО Грибоедова! Я понятия не имею, кто это был!

– Это тот самый студент, о котором я тебе говорила! Он не простит сегодняшнего позора…

Аська смотрит на меня грустно-обреченными глазами, а во мне наоборот зажигается какая-то искра азарта. Он хочет войны? Он её получит. Пусть лучше сразу отступит. Он ведь Чацким зовётся? Ну, значит, скоро настанет пора ему цитировать классика: карету мне, карету!

Признаться, я немного преувеличила, когда делала заявление для Аси. Всю последующую неделю, я ходила по коридорам, как говорят, оборачиваясь. Ну в самом деле, я же понятия не имею, что можно ожидать от этого Чацкого.

Но всё было спокойно. Сначала меня это нервировало – вдруг, это затишье перед бурей? Но к выходным, ни разу не столкнувшись с «легендой универа», я полностью расслабилась. Да он забыл уже о моём существовании!

И я погрузилась в учёбу с головой. Большинство изучаемых дисциплин мне очень нравилось. Я, чистый гуманитарий, кайфовала на лекциях по истории журналистики, самозабвенно ловила каждое слово преподавателя по теории социально-массовой коммуникации и до ночи читала культурологию, преподаватель которой был настолько увлеченным человеком, что буквально заразил меня историей искусства разных стран мира.

Когда наступила суббота, я даже растерялась. Если с утра не нужно в институт, то что тогда делать? По субботам мы с бабушкой всегда занимались с тестом. Лепили пирожки, вареники или пельмени. Это было нашей маленькой традицией. Воспоминания нахлынули неожиданно, и стало очень тоскливо. Захотелось увидеть своих любимых, но ехать сегодня к ним не получится, папа обещал отвезти меня на следующих выходных, а сегодня уже умчал по срочным делам в свой ресторан.

– Бабуль, привет! – слышу в трубке родной голос и внутри всё трепещет. – Я соскучилась по вам. Как дед? Таблетки не забывает пить? – следить за соблюдением предписаний врача было моей прерогативой, и после отъезда эстафету приняла бабушка.

– Никуша, вот сама ему скажи. Старый упертый осёл не слушает меня! – бабуля повышает голос, видимо, чтобы дед услышал, с кем она говорит и о чём. – Лучше скажи, как ты там? Отец хорошо о тебе заботится? Что ты кушаешь, внученька?

Бабушка взволнованно забрасывает меня вопросами, а у меня никак не идёт из головы самочувствие деда. С чего вдруг он стал отказываться пить лекарства?

– Ба, а дед рядом? – спрашиваю, когда удаётся ответить на все вопросы, успокоив её, что всё у меня хорошо.

– Курить опять вышел на крыльцо. Знаешь, Никуль, переживает он сильно. Скучает по тебе, – я так и думала: вот, в чём причина его отказа от лекарств.

– Бабулечка, родненькая, ты уж уговори его принимать таблетки. Скажи, что я скоро приеду.

Бабушка даёт мне наставления, чтобы я не забывала кушать, чтобы не ходила гулять поздно. Напоследок всё-таки удаётся недолго поговорить с дедом. Он у меня совсем немногословный в обычной жизни, а по телефону разговаривать и вовсе не любит, поэтому говорила в основном я, а он только мычал или хмыкал в трубку, изредка разбавляя междометия самостоятельными словами.

Этот звонок лёг тяжелым грузом на моё и без того упадническое настроение, и чтобы хоть немного отвлечься, я решила выйти прогуляться. Город я не знаю, поэтому предложила составить мне компания и немного побыть экскурсоводом мою новую подругу Асю.

После трёхчасовой прогулки по центру, мы пришли в главный городской парк. Здесь, благодаря выходному дню, очень людно. Семьи с детьми в основном занимают детские площадки и зоны аттракционов, пожилые пары неспеша прогуливаются по тенистым аллеям, а молодёжь тусуется по кафешкам или собирается у фонтана, где сейчас происходит что-то типа импровизированного концерта. Мы, конечно же, направляемся туда.

На большой площадке, примыкающей к водному объекту достопримечательности, в тени деревьев расположилась группа музыкантов. Барабанная установка в центре первой привлекала к себе внимание блестящими тарелками, которые сияли от попадания солнечных лучей, а по бокам находились парни с электрогитарами. Большая переносная колонка оповещала о происходящем событии народ далеко за пределами парка. Когда мы с Асей подошли, музыканты как раз вышли на небольшой перерыв. Один из гитаристов пил воду из бутылки, второй о чем-то разговаривал с барабанщиком, а солиста и вовсе мы не увидели.

Спустя несколько минут аккорды вновь зазвучали. Композиция была мне незнакомой, но уходить мы и не собирались – не каждый день услышишь живую музыку в нашем городе.

Я совсем не фанат рока, в особенности зарубежного, но то, что играли ребята, было интересно и зажигательно. Народ вокруг быстро подхватил ритм, и когда в центре импровизированной сцены появился солист, толпа загудела в восторге. А я захотела провалиться на месте. Потому что передо мной стоял тот, кого я боялась встретить всю неделю – Чацкий собственной персоной…

Хорошо – что стояли мы не в первом ряду, и я быстро сориентировавшись, спряталась за спиной стоящего впереди парня. Плохо – что парень этот оказался весьма активным фанатом, и его сильно мотало из стороны в сторону, и мне приходилось подстраиваться под его колебания.

– Какой же классный голос у Чацкого, да Ник? – перекрикивая музыку, интересуется Аська.

– Ага, классный, – спорить тут было бы глупо, поёт – заслушаешься. – Ась, я пойду на скамейку присяду, – говорю ей в самое ухо, – ноги устали стоять.

– Ник, да брось! Ты из-за него что ли? Боишься? – как-то неприятно мне было слышать эти слова. С чего я должна бояться? Что он мне сделает, в конце концов?

И я осталась. Правда, постаралась не смотреть в его сторону. Говорят же, если смотреть на человека, он чувствует взгляд.

– А сейчас прозвучит композиция специально для одной находящейся здесь девушки, – меня словно кипятком ошпарило от произнесенных Чацким слов, и я невольно повернула голову, встретившись с прямым ухмыляющимся взглядом.

Народ захлопал, загудел, солист шепнул что-то гитаристам, повернулся к барабанщику, видимо, сообщая ему, что собирается петь, и из динамиков полилась хорошо известная мне мелодия.

Таких, как она, не водят в кино

Мне должно быть понятно уже давно

Из такой, как она, ничего не слепить

Проще было бы взять, зачеркнуть и забыть

Это не девочка, это – беда

Я с такой, как она, ни за что никогда.

Странная девочка, но я не ведусь

Лучше просто пойду и с другой оттянусь.*

И ведь я хорошо помню, что по радио солист, исполняя эту песню, заканчивал совсем другими словами, а этот вон как переделал…

Ладно, Чацкий, вызов принят.

*Песня группы Те100стерон "Это не девочка, это беда"

Следующий день я решила посвятить уборке квартиры. Удивительно, как эта мысль не пришла вчера, когда меня занесло в этот парк, на этот дурацкий концерт.

Ну, ладно, не совсем уж дурацкий. Оказывается, ребята устроили его в благотворительных целях, собирая средства для аренды студии для своих репетиций. Музыканты играли классно, и даже не смотря на одного их противного участника, я тоже решила внести свою лепту. Солист пел, конечно, потрясающе, но вот ЧТО исполнял, и КАК – это отдельная тема. Во-первых, он переделал слова моей любимой песни, совершенно испоганив её смысл! Но хуже всего то, что, исполняя эту композицию, он смотрел на меня и вызывающе скалился.