— И что теперь? — Спросил я, предвкушая последовать плану Сэйнта в этом. В конце концов, у него был план, и я знал, что если кто-то и мог придумать, как вернуть Татум в наши объятия, несмотря ни на что, то это был он.

— Теперь мы маскируемся, отключаем электричество в том здании и идем за нашей девушкой, — просто ответил он. Мы все знали, что это будет совсем не просто, но мы также не повернули бы сейчас назад ни за какие сокровища в мире.

— У них будет резервный генератор в таком важном для них месте, — отметил Монро, барабаня пальцами по колену, оценивая различные варианты развития событий.

— Значит, мы отключим питание и от этого, — просто сказал Сэйнт. — И как только они скроются в темноте, мы нанесем удар. Они даже не поймут, что их ударило.

Я ухмыльнулся, принимая от него лыжную и противогазовую маску и ловко нацепляя их. В этом дерьме мы выглядели как монстры, но меня это устраивало. Потому что у меня возникло ощущение, что монстры — это именно то, кем нам нужно быть, если мы хотим вернуть нашу девочку.

Я сидела в постели, допивая чашку горячего чая и избегая смотреть в сторону своих обезболивающих. Мне дали какой-то наркотический коктейль, который взбодрил меня за ночь, и у меня была твердая решимость больше ничего не принимать до тех пор, пока в этом не возникнет крайней необходимости. Лекарства были ультрасовременными и, без сомнения, были даны мне как раз вовремя, чтобы спасти мою долбаную жизнь, потому что прошлой ночью я была близка к тому, чтобы вырвать легкое. Теперь я просто чувствовала слабость, головокружение. Но боль утихла, и сегодня мне не казалось, что смерть дышит мне в затылок.

— … неделю, потом мы сможем подвергнуть ее этому снова, — раздался в коридоре взволнованный женский голос, и я напрягла слух, прислушиваясь.

— Каждый день, прошедший ее выздоровлению, уносит жизни все больших американцев. Доктор дал мне добро на это, так что тебе нужно перестать бороться со мной, — ответил мой старый друг Джонас, и я вытянула шею, пытаясь разглядеть их в коридоре, но они, должно быть, стояли сразу за дверью.

Насколько я знала, никто не знал, что я звонила с телефона Джонаса. Меня все еще бесило, что мне удалось отобрать телефон у единственного придурка в этом заведении, который, очевидно, не держал его заряженным. Слышал ли меня Сэйнт? Знал ли он вообще, что это была я? Я мучила себя, думая об этом, надеясь, что он узнал, надеясь, что он хотя бы догадается разобраться в таинственном звонке. Это было то, что он мог бы сделать, так что, возможно, все еще был шанс, что он извлек из этого что-то полезное.

— Ей нужно время, чтобы прийти в себя, почему ты так решительно настаиваешь на этом? — прошипела женщина. — Это из мести за то, что она дала тебе успокоительное?

Джонас фыркнул.

— Нет, — отрезал он. — Прекрати расспрашивать меня, Дарла.

Они подошли к двери, открыли ее и вошли, пока Джонас свирепо смотрел на меня сквозь забрало. Я поставила свою пустую чашку рядом с собой и смерила его холодным взглядом в ответ.

— Мы снова встретились, Джонни-задница, — сказала я беззаботно, как будто мне было наплевать на то, что они со мной сделают, хотя страх снова закрался в мою грудь от того, как он на меня смотрел.

— Мы спускаемся в лабораторию, — объявил он, и у меня кровь застыла в жилах. Они действительно планировали так скоро снова подвергнуть меня воздействию вируса «Аид». — Нам нужно произвести больше вакцины, чтобы пополнить наши запасы, — продолжил он, когда Дарла бросила на него хмурый взгляд.

— Ну, может быть, нам и не пришлось бы этого делать, если бы партия, которая у нас уже есть, не была передана основателям, а остальное не было продано с аукциона тому, кто сегодня предложит самую высокую цену, — пробормотала Дарла, и мой пульс участился.

— Прекрати меня допрашивать, — рявкнул на нее Джонас, затем подошел ко мне с жестокостью в глазах. Он хотел заставить меня заплатить за то, что я унизила его. И у него был шанс сделать это благодаря этой больной компании и Трою Мемфису, который дал им зеленый свет на все, что они должны были сделать, чтобы создать как можно больше вакцин, прежде чем я погибну от вируса. — Вставай.

— Заставь меня, — прорычала я.

Я была не в состоянии драться или вообще что-либо делать из-за того, как дрожало мое тело. И это было не только из-за вируса, вчера у меня было взято так много крови, что я задыхалась.

Джонас схватил меня за руку, словно в тиски, его глаза горели яростью, и я попыталась вырваться.

Мы внезапно погрузились в темноту, все огни погасли, и мое сердце подпрыгнуло. Воцарилась зловещая тишина, звуки всех машин в здании стихли с потерей мощности, и мою кожу покалывало, когда я напрягала глаза, чтобы что-то разглядеть в темноте. Просто в отключении электричества было что-то такое, что заставляло тебя каким-то образом чувствовать себя уязвимой, как будто все электронные костыли, на которые ты опираешься каждый день, были вырваны без предупреждения, и ты остаешься гадать, смогу ли я вообще выжить без этого? Если бы оно никогда больше не включилось, что бы я делала?

Конечно, я была бы в полном порядке, если бы это случилось. Папа позаботился об этом. Я могла бы жить в дикой природе, как зверь, если бы в этом действительно возникла необходимость, но для большинства людей потеря электричества была бы подобна потере конечности.

Джонас удивленно отпустил меня, но через мгновение свет снова загорелся.

— Клянусь, весь мир катится к чертям собачьим, — пробормотал он, обменявшись смущенным взглядом с Дарлой. — Спасибо, блядь, за резервные генераторы, я прав?

Она слегка нервно рассмеялась, приоткрыв губы, чтобы заговорить, но так же внезапно все снова смолкли, и тишина в здании стала плотной. Срань господня.

Затем осознание обрушилось на меня, как ураган. Потому что это было не обычное отключение электроэнергии. Смех зародился в моей груди, когда я поняла, что происходит. Облегчение, надежда и возбуждение переплелись во мне воедино, пока я не захохотала как маньячка, а Джонас не потребовал объяснить, что со мной не так.

Он схватил меня, просто тень в темноте, когда мой смех вышел из-под контроля.

— Прекрати это, ты, сумасшедшая сука, — скомандовал он, но мне было наплевать на то, что он говорит. Мне было наплевать вообще на что-либо в этом гребаном аду. Мне было все равно, и я начинала думать, что может все таки у меня есть шанс.

— Что с ней не так? — Встревоженно спросила Дарла, и я была рада, что напугала их. Я надеялась, что они напуганы. Я надеялась, что они чертовски напуганы и трясутся в своих чертовых ботинках. Потому что так и должно быть. На самом деле, если бы они были умны, то поджали бы хвост и сбежали в эти чертовы холмы, пока не стало слишком поздно.

— Просто спустись вниз, узнай, что происходит. Я присмотрю за ней, — прорычал Джонас, и фонарик на его телефоне загорелся, когда она поспешила выйти из комнаты.

Он направил его в мою сторону, чтобы он сверкнул мне в глаза, и я зажмурилась от палящего света.

— Почему ты смеешься? — снова потребовал он, его черты лица были отброшены тенью за пределы света, и в темноте он казался чудовищем. Но он не был чудовищем, по крайней мере, по сравнению с тем, что надвигалось.

Я позволила широкой улыбке растянуться на моих губах, когда триумф наполнил мою грудь.

— Потому что здесь адские жнецы, Джонас, — сказала я ему смертельным шепотом. — И они пришли забрать твою душу.

Самое забавное в зданиях, которые надежно защищены от злоумышленников, как утиная задница, заключается в том, что все, что вам нужно сделать, чтобы нарушить систему безопасности, — это включить пожарную сигнализацию. Я всегда думал, что это чертовски глупо. Я имею в виду, да, кто-то мог оказаться в ловушке внутри, и ему нужно было выбираться, или пожарным могло понадобиться проникнуть внутрь, и все такое дерьмо. Никто не хочет сгореть заживо, бла-бла-бла. Но мне показалось, что им нужно было принять дополнительные контрмеры против перспективы того, что какой-нибудь психопат заявится к ним на работу и войдет через систему автоматической разблокировки. Я имею в виду, честно говоря, с таким же успехом они могли бы прислать мне приглашение и просто открыть парадные двери.