Однажды на комсомольском собрании начальник цеха, Владимир Абросимович, выступил перед комсомольцами очень неискренне – показушно и даже, можно сказать, авантюристично. Владимир Абросимович обрисовал перспективы комсомольцев, и в его выступлении все они в будущем становились руководителями различных подразделений цеха, достигали больших успехов в управлении заводскими подразделениями и так далее. Сергею это выступление очень не понравилось. После собрания он зашел в кабинет к Владимиру Абросимовичу и, используя иногда нелитературные слова, донес до начальника цеха свое мнение о том, что так говорить с молодежью нельзя. Сергей сказал: «Зачем так говорить с молодежью? Зачем из комсомольцев делать дебилов? Вы что, думаете, они не понимают реальные свои возможности и цели, которых могут достичь?» Понятно, что Владимиру Абросимовичу такой разговор не понравился. Он сказал Сергею: «Я тебе не дружок в институте. Хоть я пять лет назад и был секретарем комитета комсомола конструкторского бюро, наши отношения не могут переходить в панибратские. Если такой разговор еще раз повторится, мне придется с тобой расстаться». Сергею оставалось только принести Владимиру Абросимовичу свои извинения и выйти из кабинета. После этого эпизода отношения между ними были только деловыми.
После этого памятного случая Владимир Абросимович попросил Сергея провести рейд комсомольского прожектора по трудовой дисциплине. От комсомольцев требовалось выявить всех опаздывающих с обеда. Сергей провел с ребятами такой рейд и передал результаты Владимиру Абросимовичу.
Когда Сергей на следующий день пришел в цех, то, к своему удивлению, обнаружил, что доброжелательное отношение к нему со стороны работников пропало. Когда Сергей хотел поздороваться с ними за руку, многие отворачивались. Наконец к Сергею подошел Иосиф Маркович, танкист, орденоносец, участник Великой Отечественной войны, и сказал: «Сергей, мы так хорошо к тебе относились. Я любил тебя как сына, а ты облил нас помоями. Опозорил на весь завод. Разве так можно? Эх ты, а еще секретарь комсомольской организации». Сергея после слов Иосифа Марковича всего затрясло. Он очень уважал этого человека, старался ему помочь во всех делах, о которых он просил.
Сергей вышел на улицу. Там к нему подошел Виталий и сказал: «Ну что, красный командир, прокололся. Летишь вперед и не успеваешь думать, что делаешь. Не понимаешь, какие последствия будут от твоих действий. Сергей, так неосмотрительно в жизни поступать нельзя. Кругом хоть немного, но есть подлецы и предатели. Поэтому, прежде чем что-то делать, надо всегда думать, зачем это делать и что за этим последует, какой будет результат. Зачем ты провел комсомольский рейд по трудовой дисциплине? За выполнение этих функций отвечают начальник отдела кадров, заместители начальника цеха, другие руководители, сам начальник цеха. Пойми, они за это получают заработную плату. Они тебя подставили. А теперь на доске объявлений висит приказ, в котором всех опоздавших лишили премии, объявили выговор. А главный виновник – ты». Сергей позеленел, губы затряслись, но он набрался сил и ответил: «Как же так? Владимир Абросимович сказал, что опоздавших только пожурят, объявят устное замечание, и не более». Виталий ответил: «Учись, в жизни не все поступают так, как говорят. Поэтому впредь будь осмотрительнее».
Сергей поблагодарил Виталия. Затем прочитал приказ на доске объявлений, после чего побежал к начальнику цеха. Постучав в дверь его кабинета, Сергей, не дождавшись разрешения, вошел и сказал: «Владимир Абросимович, это что такое? Разве мы так договаривались?» Начальник спокойно сказал: «Во-первых, когда заходишь к начальнику цеха, надо здороваться. Во-вторых, а что случилось? Разве работники не нарушили дисциплину? Ничего страшного не произошло. Зато впредь не будут нарушать». Сергей посмотрел на Владимира Абросимовича как на врага отечества и сказал: «Либо вы сегодня выпускаете приказ об отмене выпущенного ранее приказа, либо завтра я иду к секретарю парткома завода. И наши действия рассматриваются на заседании парткома».
Владимир Абросимович не ожидал такой смелости и решительности от Сергея и ответил: «Горяч ты, как я посмотрю. Не надо сор из избы выносить. Я отменю приказ». Сергей поблагодарил начальника и вышел из кабинета. На следующий день на доске объявлений висел приказ об отмене предыдущего приказа. Хорошее отношение работников цеха к Сергею стало потихонечку восстанавливаться.
Время бежало вперед. Дни за работой, учебой и комсомольской деятельностью проходили очень быстро. Сергей не успевал оглядываться, летел по жизни как самолет. У Сергея с Кирой сложились близкие отношения, но встречались они редко. В трехкомнатной коммунальной квартире, где она жила в комнате с трехлетним сыном, было еще двое соседей. Сергей, приходя к Кире, всегда чувствовал себя неуютно, потому что боялся разбудить сына и побеспокоить соседей. Такая «комфортность» интимных отношений с Кирой ему очень не нравилась. Однажды Кира порадовала Сергея, сообщив ему: «На Восьмое марта я отвезу сына к маме, и мы с тобой сможем вместе провести вечер и следующий день».
Сергей приехал к Кире вечером перед праздником, привез цветы и подарок. Войдя в комнату и раздевшись, он увидел журнальный столик со сказочной сервировкой. В центре стояла пиала с красной икрой. Любимый салат оливье красовался чуть правее. Слева, в ажурной вазе, находились нарезанные свежие овощи. Румяная утка под яблоками красовалась в утятнице. Томатный и яблочный соки стояли у края стола. На переднем плане, в чуть запотевшем от тепла хрустальном графинчике, разместилась водочка, а рядом с ней – хорошее грузинское вино.
Сергей взялся за водочку, но Кира ласково сказала: «Не торопись, давай немножко перекусим, выпьем вина, потанцуем, а уж потом решим, стоит ли нам пить водочку. Может быть, у нас возникнут другие, более интересные предложения». Сергей улыбнулся и сказал: «Умеешь ты, Кируньчик, создать уют и сказочную обстановку». Так и поступили.
Когда перешли к танцам, Кира включила музыку Поля Мориа и скинула махровый халат. Ее тело оказалось в прозрачном пеньюаре. Полуоткрытость обнаженного тела Киры сильно возбуждала Сергея. Будучи под впечатлением, он даже присел в кресло. В свете торшера Сергей стал любоваться проглядывающим сквозь пеньюар молодым и стройным телом Киры. Двигаясь в танце, оно создавало образ греческой Афродиты и манило к интимной связи. Красивая грудь Киры напоминала Сергею зрелые яблоки, которые так и хотелось укусить. Сергей поднялся из кресла, обнял девушку и стал в танце нежно ее ласкать. Кира попросила не торопиться. Сергей ответил: «Я больше не могу себя сдерживать», – и крепко поцеловал Киру. Затем Сергей с Кирой мягко переместился в постель, где утонули в любовной страсти под музыку Поля Мориа. Влюбленные дважды познали силу любви. Потом, немного отдохнув, повторили любовные игры еще дважды. Кира засмеялась и сказала: «Какой ты ненасытный! Будешь так активен всю ночь?» Сергей ответил:
«Не знаю, все будет зависеть от тебя». Кира взяла инициативу в свои руки, и он еще раз испытал нечто неземное. А после уснул так крепко, как будто не спал трое суток.
Проснулся Сергей в районе десяти часов утра. Кира его нежно поцеловала, и ее ласки опять привели его в боевую готовность. Сергей с Кирой вновь дважды испытали великолепное чувство любви.
Позавтракав и отдохнув, Сергей поехал домой. Прощаясь с Кирой, он шепнул ей на ухо: «Ты волшебная женщина. Такого я в своей жизни еще не испытывал». Затем нежно поцеловал Киру и вышел на улицу.
Мартовское солнце прогревало асфальт. Кругом бежали ручьи. Сергей шел, качаясь, и не понимал: то ли его качает от свежего весеннего воздуха, то ли после ночи любви с Кирой.
На следующий день Сергей задумался над их отношениями. Ему показалось, что Кира хочет большего: создать с ним семью. Сергей впервые задумался над этим вопросом и понял, что с Кирой ему создавать семью не хочется. Ему с ней было просто хорошо в интимных отношениях, и не более. Сергею стало неприятно на душе. Ему показалось, что с Кирой он ведет себя неправильно и непорядочно. И он решил отношения с Кирой прекратить, как бы это ни было больно. Сергей дал себе слово, что больше ее он не потревожит.
