Занятие пошло своим чередом, и ребята довольно быстро сосредоточились на учебе. Я конспектировал слова майора, но не мог отделаться от ощущения, что у меня на боку словно прожигали дырку.

Обернувшись, я встретился взглядом с Брюсом. И этот взгляд мне не понравился.

Сидевший рядом со мной Лева нахмурился.

— Кажется, у тебя появился первый недоброжелатель.

— Двое, Лева. Их двое.

— Вот, сто тридцать шестая аудитория, — Лева указал на самый конец коридора, где уже столпились остальные курсанты первых двух групп.

Закатный свет окрасил оранжевым просторный коридор главного корпуса. Двери класса были широко распахнуты, и мы все собирались у входа, переговариваясь вполголоса. Ланской вызвал нас в срочном порядке, и никто толком не знал, чего ожидать.

— Ты в курсе, отчего срочное собрание? — спросил меня Юсупов.

Я пожал плечами.

— Без понятия. Только что освободился из офицерской столовой.

Мне повезло, что так быстро отпустили — многие преподаватели еще так и не закончили трапезу, но, узнав, что объявлен сбор, мне позволили закончить раньше.

— Идет! — предупредил Одоевский.

В конце коридора показался майор Ланской, и мы приосанились.

— Господа курсанты, прошу заходить, — куратор жестом велел нам войти в класс. — Садитесь.

Мы расселись за массивные дубовые парты, а майор стоял перед нами, скрестив руки на груди. За окнами легкий ветер колыхал ветви старых дубов, а внутри воцарилась напряженная тишина.

— Внимание, курсанты, — начал Ланской, обведя взглядом собравшихся. — Мы переходим к следующему этапу подготовки. Все вы — яркие индивидуумы, каждый со своими склонностями и потенциалом. Но вы должны научиться работать как единый механизм. В будущем каждому из вас предстоит командовать собственным отрядом, но готовиться к этому вы начнете уже сегодня. С завтрашнего дня каждая из групп становится отрядом. Полноценной боевой единицей. И вам предстоит распределить роли в группе.

Я почувствовал, как на меня устремились взгляды большинства из первой группы. После недавних событий я невольно оказался в центре внимания. Андрей был в медсанчасти, и теперь от меня, казалось, ждали следующего шага.

Ланской продолжил:

— У вас есть время до завтра, чтобы определиться с ролями в своей группе. Завтра я жду от вас список с распределенными обязанностями каждого члена отряда. Каждый должен понимать свою ответственность. И помните, вы все служите одной цели — борьбе с аномалиями.

Феликс поднял руку.

— Да, Юсупов.

— Ваше благородие, поясните, пожалуйста. Мы должны сами придумать для себя роли? Исходя из нашего понимания?

— Верно. Вы должны внести свои предложения, утвердить их среди вашей группы, а затем передать мне на согласование. Разумеется, будут корректировки. Но мне нужно, чтобы вы начали думать о своей группе как о едином целом. Не бейтесь совершить ошибку, хотя, конечно, постарайтесь учесть все по максимуму. Так понятнее, Юсупов?

Феликс кивнул и опустился на место.

— Благодарю, ваше благородие.

Задание майора явно взбудоражило моих одногруппников. Кто-то крепко задумался, другие растерялись.

— Можете использовать эту и соседнюю аудиторию для обсуждений, — Ланской указал на дверь. — Я зарезервировал для вас обе на ближайший час. А теперь за работу, господа курсанты.

Он резко развернулся и вышел из класса, оставив нас в тяжелой тишине. Одоевский поднялся.

— Вторая группа, давайте в соседнюю.

Ребята быстро собрались и отправились вслед за ним — очевидным лидером своей группы. Впрочем, Салтыкова тоже в теории могла бы составить ему конкуренцию — амбиций у нее было с вагон. Последний из курсантов прикрыл дверь, и мы с товарищами остались наедине в продуваемой сквозняком аудитории.

Лева тут же слез со стула и уселся прямо на парту — ему почему-то так больше нравилось.

— Ну что ж, приступим? — он словно старался всех подбодрить, хотя в глазах можно было прочитать легкое беспокойство.

— Легко сказать, — проворчал Аполлон Безбородко, откидываясь на спинку стула. — Сначала определимся с главой группы. Это ведь основное.

— Главой должен быть тот, кто доказал свою компетентность, — подала голос Гагарина, хмуря брови. — Кто способен вести за собой.

Безбородко усмехнулся:

— Это мы и решим сейчас, Настя. Но, позвольте, я сразу заявлю свою кандидатуру.

Это вызвало неодобрительный ропот, особенно среди тех, кто помнил недавние события. Сапфировый потенциал Безбородко явно уступал нашему с Андреем, и все это знали. Он, правда, был амбициозен и стремился к лидерству, но многие сомневались в его компетентности. Тем более что стремление было, а лидерства — еще нет. Пока что он только мутил воду на пустом месте.

— А по какому праву ты хочешь стать главой? — прищурившись, спросила Кати Романова. — Может, стоит все же провести голосование?

Безбородко побагровел от ее слов:

— По праву того, что в отличие от некоторых, я не бросаю своих товарищей на грань жизни и смерти, — сказал он, покосившись на меня.

О как! Столь голословный выпад — и прямо в мой адрес. Тихо, Алексиус. Сперва послушаем, чем он это обоснует.

Я успел лишь оскалиться, но тут же вмешался Юсупов:

— Безбородко, ты о чем вообще?

— Все мы знаете, что случилось с князем Андреем, — с нажимом произнес Безбородко. — И все мы видели, что Николаев был с ним в ту ночь, стоял рядом. Может, пора задать вопросы, которые все игнорируют? Почему именно князь Андрей так сильно пострадал, а Николаеву вообще ничего не сделалось? Может, потому, что этот ваш герой Николаев не такой уж и герой?

Я поднялся и навис над Безбородко.

— Аполлон Сергеевич, на лавры героя я не претендую. Однако еще одно голословное обвинение, и я заставлю вас ответить за свои слова.

Комната наполнилась напряжением так, что еще немного — и воздух бы заискрил. Курсанты переглядывались, одни в замешательстве, другие с любопытством. Безбородко умел провоцировать, скотина такая. Но спускать это на тормозах я тоже не собирался.

— Здесь есть свидетели, — я обернулся к девушкам, — которые видели каждый мой шаг во время сражения. Андрей Федорович несколько раз подошел слишком близко, хотя из защиты у него был лишь респиратор. Увы, ртуть не всегда полностью связывает энергию Искажения. На месте моего кузена мог оказаться любой из нас.

— Так почему же ты так много не хапнул?

Я криво улыбнулся.

— Тройная доза ртути, Аполлон Сергеевич. В следующий раз с удовольствием окажусь рядом с вами в эпицентре Искажения. Уверен, вы восхитите меня своими познаниями и боевыми навыками.

— Значит, так, — Львов снова взял слово, пытаясь остудить накал страстей. — Мы здесь, чтобы выбрать главу и распределить обязанности, а не судить друг друга.

— Но глава группы должен быть тем, кому доверяют, — упрямо возразил Безбородко. — А как мы можем доверять тому, кто…

— Довольно, — перебил я, поднимаясь со своего места. В классе стало тихо. Я взглянул прямо в глаза Безбородко, стараясь говорить спокойно, но твердо. — Ты обвиняешь меня без доказательств, Аполлон. Я не требую, чтобы вы выбирали меня главой. Будь здесь Андрей, я бы сам выдвинул его кандидатуру на пост командира.

Андрей как глава отряда мне гораздо выгоднее — я смогу уделять больше внимания подготовке остальных. Пока кузен будет совершенствовать навыки управления, я не дам отряду сдохнуть под первой же аномалией.

Мои слова, казалось, сбили Безбородко с толку. Некоторое время он молчал, а затем, отмахнувшись, отвернулся.

— Ладно, — сказал Феликс, чувствуя, что напряжение достигло предела. — Нам нужно решить этот вопрос мирно. Предлагаю провести открытое голосование. Кто считает, что Николаев должен быть главой группы, поднимите руку.

Наступило молчание. Медленно, неуверенно, один за другим курсанты начали поднимать руки. Катерина, Лева, Тамара Зубова, Феликс, Анастасия Гагарина… Даже Вороницкий, обычно державшийся в тени, поднял руку, хотя явно засомневался после выступления Безбородко.