Стоило двери закрыться, как я облегченно рухнула лицом в подушку, но, резко вспомнив одну щепетильную деталь, выхватила ее и запустила в Клару.

Подруга с визгом отскочила, и подушка угодила в стену.

– Лысый карлик? – приподняв голову, зло возмутилась я.

Клара непонимающе на меня уставилась, дожидаясь объяснений всего, что произошло после аукциона.

– Кайлан Селье далек от твоих нелепых описаний, – прошипела я сквозь сжатые зубы. – И он – инкуб![3]

Подруга зажала рот ладонью и медленно опустилась на край своей постели. Неподдельный ужас, застывший в ее огромных глазах, казалось, вот-вот переродится в крик.

Как только в голове прояснилось, а напускное влечение отпустило, все быстро встало на свои места.

Но почему я потеряла сознание?

Обычно демонам похоти несвойственно высасывать жизненную силу в самом начале плотских утех: без должного возбуждения жертвы они не насытятся.

– Нужно рассказать Ричарду и передать послание Елене, – отчеканила подруга. Неожиданно ее страх сменился неподдельным весельем. – Я и не думала, что мы так быстро во всем разберемся.

Я отрицательно замотала головой и сразу же пожалела об этом. Мир снова накренился.

– Нельзя! У нас пока нет никаких весомых доказательств демонической сущности Кайлана, а тем более неясна его причастность к убийствам девушек.

Клара встрепенулась, поджав длинные ноги под себя. Две глубокие складки пролегли на ее насупленном лбу.

– Как это неясна? – переспросила подруга. – Он же демон, логично, что смерть несчастных куртизанок на его совести.

Я все же села, снова припав затылком к холодной стене.

– Инкубы не разрывают жертв когтями, они действуют более деликатно. Их сила сосредоточена в подчинении, во власти над разумом. Чтобы убить, им достаточно приказать жертве задохнуться, а тем более они их не обескровливают.

Клара задумчиво провела рукой по кудряшкам:

– И что нам делать? Селье сам по себе личность опасная, а теперь, зная, что он – отродье ада, вы рискуете еще больше.

Я скептически хмыкнула:

– Но у меня как минимум одно преимущество – теперь я осведомлена о его демонической душонке. Уверяю тебя, Клара, даже без чудо-браслета тетки, который, к слову, ему – как мертвому припарка, я могу постоять за себя, ведь даже у Дьявола есть тень!

Подруга склонила голову, не одобряя мою позицию.

– Но если Кайлан не убийца, то кто осмелится переходить Селье дорогу и устраивать резню прямо у него под носом?

– Я не говорила, что лорд не виновен. Селье мог призвать других демонов для расправы над жертвами и заметания следов. Елене нужно больше весомых фактов, чтобы казнить всех замешанных в этом грязном деле ублюдков и забрать под свою власть Франсбург. Пока мы не преподнесем моей тетке желаемое на блюдечке с голубой каемочкой, сообщать в замок о наших предположениях бессмысленно.

– Он что-то вам сделал, да? – аккуратно предположила Клара. – Когда вы вошли в комнату, на вас лица не было. – Подруга тревожно подалась вперед, желая встать и пересесть на мою кровать, но в последний момент ее что-то остановило.

Жжение в пальцах, которыми я потирала колени, переросло в чувство могильного холода. Тени дымкой обвивали руки. Вместе с жизненной энергией ко мне возвращалась сила.

– Я попала под волну его чар, а когда он коснулся меня, отключилась, – нехотя призналась я и взмахом руки прогнала с пальцев черные кольца. – Не думаю, что Кайлан сделал это преднамеренно. Если бы он желал причинить мне вред, то не стал бы вызывать Мари. Скорее, он пытался помочь, раскрепостить меня, но почему-то, столкнувшись со мной, его магия подействовала иначе.

Я повернулась и невидяще уставилась в окно, за которым растекалась непроглядная ночная тьма, и только блеклый свет звезд слегка серебрил острые крыши Франсбурга.

– И это еще одна загадка, которую нам предстоит раскрыть.

К завтраку я так и не притронулась, меня все еще подташнивало, а при виде еды становилось только хуже. Клара без меня никуда не ходила, так что мне пришлось с утра пораньше волочиться с подругой в столовую, чтобы спасти ее урчащий на всю комнату желудок.

Светлая комната, в которой витал аромат свежеиспеченных булочек и каши, пустовала. Только за дальним столиком возле раздачи такие же, как Клара, «ранние пташки» попивали чай. Ночь у куртизанок вышла жаркая, большинство клиентов покинули бордель лишь на рассвете, а некоторые мужчины, которые отдали предпочтение не плотским утехам, а крепкому алкоголю, до сих пор толпились у входа.

Мы заняли облюбованное место, с которого открывался прекрасный вид на главный холл. Я провожала покачивающиеся тела пьянчуг надменным взглядом, а Мари помогала им не уйти без рубашки и ботинок.

Почувствовав на себе мой пристальный взор, бандерша развернулась в сторону столовой и пригрозила мне кулаком, заметив, что я сижу без тарелки.

– Может вам подать чай? – чавкая, предложила Клара.

Я отвернулась. Удушающий ком даже при упоминании пищи становился поперек горла.

Когда Клара доела, мы отнесли поднос на раздачу и уже хотели покинуть столовую, как путь нам перегородила Мари. Ее огромная грудь, вздымающаяся, как кузнечные меха, расположилась на уровне моих глаз. Сегодня я обошлась без каблуков, так что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть бандерше в лицо.

– Как хорошо, что ты уже одета, – резко заключила она, подбоченившись. Ярко-розовая заколка в тронутых сединой волосах, якобы подходящая под цвет ее не по возрасту аляповатого платья, почему-то подстегивала мою тошноту.

Одета?

На мне красовалось шерстяное платье с высоким воротом, которое нам выдала бандерша для прогулок. После завтрака мы с Кларой решили пройтись по театральной площади и составить список заведений, в которых бывал Кайлан помимо борделя. Нужно было разобраться, как часто пустовал кабинет лорда, чтобы обыскать его под покровом ночи и теней.

Но мой вопрос так и остался неозвученным. Бандерша, не позволив произнести ни слова, схватила меня за руку и потянула к выходу из борделя.

– Люси вернется через несколько часов, – успокоила она рванувшую за нами Клару, и та истуканом застыла на пороге.

Раннее утро закололо зябкой прохладой, но в отличие от дня нашего прибытия во Франсбург, небо не хмурилось, а капли дождя не барабанили противно по лицу.

Редкие лучики, пробивающиеся через кучевые облака, выхватывали вкрапления позолоты на крыльце и вьющихся по колоннам змей. Соседние здания при более ярком освещении больше не казались устрашающе угрюмыми, скорее напоминали произведение готического искусства.

Пока я любовалась здешними красотами, бандерша подтолкнула меня к стоявшей у входа в бордель черной карете, запряженной двумя лошадьми.

Животные громко фыркали и нетерпеливо стучали копытами по брусчатке. Кожаные шоры прикрывали их глаза, а темная шерсть красиво лоснилась под скудным осенним солнцем.

– Мари, что происходит? – я вырвала руку из железной хватки бандерши, когда та потянулась к блестящей ручке кареты.

– Ты едешь к лекарю, тебя осмотрят и пропишут лечение, – объявила она и поправила безобразно нелепый бант размером с мою голову на своем корсете. – Так что не трепи мне нервы, девка, и марш в карету!

Я подняла взгляд на глухо зашторенное алым бархатом окно экипажа и поморщилась от нахлынувшего леденящего кровь страха, который зарождается внизу живота, когда стоишь на краю пропасти и смотришь вниз.

– Со мной все прек… – я не договорила.

С высокого, расшитого золотыми нитями облучка слез кучер в цилиндре и белых перчатках. Долговязый мужчина средних лет галантно распахнул передо мной дверь, перекрыв собой любые пути отступления.

Я попятилась, насколько это было возможно, чтобы не врезаться в Мари, и уперлась пятками в землю, словно меня пытались посадить не в теплую, достойную самой королевы карету, а в клетку к тигру.