— Дальше никак, надо попробовать подтолкнуть машину. — Говорит долговязый, тот, что за рулем.

— Ну, этого еще не хватало! — Стас начинает психовать. — Идите, толкайте, я сяду за руль.

— Этой тоже лучше выйти, будет легче и быстрее — показывает на меня.

— Выходите втроем.

Сам Стас перебирается за руль. Парни начинают толкать. Дождь льет как из ведра. У них ничего не получается.

— Мы сели на пузо, Стас, надо вызывать кого-то, чтоб вытянули. — Говорит тот, что потолще.

— Ты сам щас на пузо сядешь, толкайте дальше.

Из под капота поднимается дым. Я промокла насквозь. Эти мажоры наверняка даже не понимают, что они делают. Они гаечные ключи то в руках не держали, и колесо, наверняка, не меняли ни разу. Ситуация, в которую мы попали, для них — настоящая катастрофа.

Около трех часов ушло на то, чтобы вытолкать этого зверя. Меня заставили толкать вместе с ними, затем посадили за руль. Ориентировочно к шести часам мы мокрые и абсолютно выдохшиеся сели в машину. Было очень холодно.

— Нахрена я с тобой связался вообще? — прошипел толстый. — Знал бы, что такая шляпа случится, и носа бы из дома не высунул.

— Не забывай, кто тебе платит.

— Я то не забуду, в двойном размере за такое проставляться будешь.

— Слышь, жирный, ты че то слишком борзеешь.

Наступает тишина. Эти двое спереди явно недовольны происходящим. Зачем им это все? Одеты в брендовые вещи, выглядят ухоженными. Похоже, только выбираются из своих гнездышек, раз повелись на деньги.

Дорога после дождя ужасная, в окна брызжет глиной. Мне жутко дискомфортно в сыром, потяжелевшем и давящем плюшевом костюме. Но я испытываю какую-то радость. Теперь этот идиот хотя бы не пристает, и атмосфера в салоне накалена до предела.

— Долго еще до твоей деревни? Плетемся, хрен пойми, сколько.

— Тут уже, за поворотом, — спокойно, поубавив пыл, произносит Стас.

Мы приехали в загородный дом. Должно быть, туда, где Стас периодически тусил с друзьями. Я ни разу здесь не была, хотя он постоянно звал. Скорее, это был даже не дом, а самое настоящее поместье.

Мы шагали по извивающейся дорожке, вымощенной камнями, ведущей к большому дому. Его очертания, вырисовывающиеся на фоне серого неба, выглядели еще более впечатляюще, обрамленные зеленью деревьев, наклонившихся под тяжестью дождевых капель. Дом, построенный из тёмного дерева с огромными колоннами, стоял гордо, несмотря на ненастье. Большие окна с бронзовыми рамами были затянуты легкими завесами. Такое благородное, казалось бы, место, наверняка, видело столько непристойных сцен. Ни одной хорошей мысли за последние сутки.

Мы не спали всю ночь, я была жутко вымотана, думаю, что парни тоже. Весь план Стаса трещал по швам.

Все, что мне сейчас хотелось, это выпить горячего чая, переодеться и лечь спать. По лицам парней было видно раздражение. Стас злился, его трясло. Когда мы пошли в сторону дома, мне показалось, что его лихорадит. Он буквально затолкал меня в дом, заставил подняться на второй этаж и оставил в одной из комнат.

— Окна закрыты, даже не пытайся. Ванная есть, туалет тоже, разберешься. В шкафу шмотки.

Лицо его было пепельно-красным, глаза тоже красные, полузакрытые. Ему хреново. Либо эффект после дури, либо простыл, что не мудрено. Либо все вместе. Он захлопнул дверь и закрыл ее ключом. Есть возможность закрыться изнутри, вряд ли это поможет, если кто-то захочет ворваться, но хотя бы потянем время.

Отлично, груз с плеч, что от меня отстали. Проверила окна, действительно закрыты. Хотя даже если бы была возможность их открыть, мне бы физически не хватило сил, чтобы бежать не пойми куда. На улице сыро и холодно, я насквозь промокла и дрожу. Сил нет от слова совсем.

Первым делом открыла шкаф и нашла там максимально закрытую брючную пижаму. Скинула с себя тяжелый сырой костюм, и уверенная в том, что Стасу сейчас не до меня, закрылась в ванной, постояла под горячим душем, согрелась и не спеша натянула теплую пижаму. Еще бы горячего чаю, а еще лучше кофе. Выбежав в прохладную комнату, я запрыгнула под тяжеленное одеяло, и когда дрожь окончательно приглушилась, на лице снова появились слезы от усталости, отчаяния и какой-то вселенской тоски. Одеяло приятно давило, а прохладный, свежий, лесной воздух наполнял легкие, не в состоянии больше о чем-то думать, я медленно заснула.

— Сука, сука, сука! — звоню в третий раз, на что-то надеясь. Гудки идут, но девчонка не отвечает. Крыса смотрит на меня, противно давясь смехом.

— Говори, тварь. Что вы задумали? Ты позвонила моей маме, чтобы я свалил из города, а твой пиздюк в это время поехал к Марине, дальше что?

Ржет как ненормальная. Понимаю, что не на то трачу время. Набираю Геру.

— Ты где?

— Только подъехал к дому, еще не вышла.

— Быстро поднимайся в квартиру, стучи пока не откроют. Если тишина, выламывай, я скоро буду.

Иду к двери, говорю амбалам, чтобы разговорили крысу, пусть делают что хотят, наплевать. Сажусь в тачку и еду в квартиру Марины. Вспоминаю, что она живет с соседкой. Зовут Ася. Звоню Ярославу, приказываю срочно найти ее номер в течение двадцати минут. Подъезжаю к дому, внутри меня все разрывается на части. Поднимаюсь по лестнице.

Гера уже открыл дверь, я в нем не сомневался. Пусто. Осматриваем быстро квартиру. В кресле вибрирует телефон. Ася.

— Алло, это Евгений. Ася, где Марина? Когда в последний раз говорили?

Девочка теряется и не может толком ничего объяснить, просит подождать пять минут, она почти добралась до дома. На часах 9:30. Каждая минута бьет по груди. Представляю, как убью этого мудака. В мыслях все-таки продолжаю надеяться на лучшее. Прибегает Ася.

— Что случилось?

— Рассказывай по порядку, когда видела Марину в последний раз, когда в последний раз говорили быстро и внятно.

— Я была на работе, видела вас с девушкой в баре. Написала ей об этом.

Блять, хватаюсь за переносицу.

— Дальше.

— Я не помню, что она ответила, конечно, ей было это неприятно. Дальше вы с девушкой обнялись, я ей об этом тоже написала. Она же моя подруга и имеет право знать, что у вас происходит на стороне.

— Ася, заткнись, на стороне не происходит ничего, что было дальше?

Судорожно и почти в слезах начинает вспоминать.

— Дальше меня завалили заказами, и мне некогда было ей позвонить. Она написала, что все хорошо, и вы сами разберетесь. Потом я поехала на день рождения парня, думала, что поговорим с Мариной утром. Позвонила ей сейчас, чтобы узнать нужно ли что-то в магазине. Где она? Что стряслось?

Звонит Ярослав.

— Алло, уже не нужно, перезвоню.

Кладу трубку, сажусь в кресло, начинаю листать телефон. Пароль запомнил зачем-то, когда валялись в кровати, совсем повернулся на ней. Последние сообщения от Аси, вижу фото. Представляю, что она себе напридумывала, бедная. Проревела, небось, полночи. Наверно, поэтому звонила. Вот же дурак. Продолжаю себя гнобить. Звонков от Стаса нет. Значит сразу приехал сюда. Где искать Марину? Вообще никаких следов.

Звоню в ГАИ, начальник обязан мне своей жизнью, знаю, что сделает все возможное. Прошу проверить все камеры на районе, пробить инфу, чтобы найти тачку этого урода.

На часах 10:00. Ася сидит, плачет.

— Успокойся, найдем. Маме ее ничего не говори. И вообще никому пока ни слова.

Кивает головой, трясется.

— Он же ей угрожал, говорил, что пустит по рукам.

Начинает реветь навзрыд, и сказанные ею слова, почти убивают меня. Вовремя звонит Кирилл и отвлекает меня от мыслей.

— Слушаю.

— Надавили на крысу, говорит, что сопляк ее каких-то еще ребят местных втянул, собирались Марину за город везти.

Каждая новая инфа бьет в грудь со всей дури, все болит, ноет, разрывается. Мыль о том, что они могут сделать или уже сделали с моей женщиной, не дает дышать. Быстро беру себя в руки.