За три с лишним года работы в женском коллективе я каких только Юнон не повидала. А уж после многих часов общения с таможенниками мне никакие ведьмы были не страшны. Да и, скажем откровенно, не дотягивают ведьмы до нашей таможни, слабоваты.

– Ты пока мало понимаешь, что такое сила рода для ведьмы. Так что не торопись с такими решениями, – постаралась смягчить ситуацию Армина. – Мы все проходим через инициацию, это необходимость. Тебе нужно больше узнать о наших обычаях и правилах, Лейла.

Вопреки ожиданиям, больше Юнона ни слова не сказала, кивнула всем на прощание и покинула помещение в сопровождении дочери.

– Здравствуй, Лейла. Меня зовут Наталья Борисовна, я ректор этой школы. У нас основное учебное заведение в Питере. Сама знаешь, какая там погода, вот мы и решили открыть филиал в более тёплом климате в дружественной ведьминому племени стране. Видишь ли, в Турции даже стаи своей нет. Нам это, безусловно, на руку. Злата и Анжела ввели меня в курс дела по всем твоим обстоятельствам. Я очень рада, что ты попала к нам так вовремя.

– Почему вовремя? – удивилась я.

– До того, как тебе поставили метку, Лейла. С меткой ты для нас будешь потеряна. Во-первых, сможешь родить только оборотня, во-вторых, жить тоже будешь в стае, словно в клетке. Мы, ведьмы, народ свободолюбивый и вольный, поэтому рядом с оборотнем любая из наших чахнет и медленно умирает от тоски. Такие союзы для нас противоестественны и порицаются обществом. Оборотни лживы и сделают всё, чтобы поставить на тебя метку. Будут притворяться идеальными, лить в уши патоку, заваливать подарками. Но только до тех пор, пока на тебе нет метки. Стоит ей только появиться, как ты станешь для них вещью и постельной игрушкой. Ни для кого мы не хотим такого будущего, а уж тем более для такой сильной ведьмы, как ты. Поэтому забудь про своего блохастого и удели время учёбе, присмотрись к одногруппникам, в твоей группе аж целых пять мальчиков. Если учесть, что ведьмаков раза в четыре меньше, чем нас, то это большая удача.

– Я бы хотела узнать об оплате обучения. Стоимость, сроки, условия, – вклинилась я в медовый монолог.

Наталья Борисовна, конечно, мягко стелила, но не люблю, когда мне указывают, что делать с моей жизнью.

– Стоимость – семь тысяч евро в триместр, оплатить нужно сегодня, но если у тебя таких денег нет, то ничего страшного, составим договор на отработку. Юлечка вон у Анжелы уже второй год трудится, хорошая, работящая девочка, – улыбнулась Завьялова одними губами.

– И каким образом происходит отработка?

– Год за каждый триместр, – ответила ректорша. – Как видишь, совсем недолго. Кроме того, для молодой ведьмы всегда полезно набраться трудового опыта.

– Ещё один вопрос. У меня вот есть брошюра вашей школы, тут стоимость указана в размере пяти тысяч двухсот евро за триместр. А вы сказали, что семь. Почему такая разница?

– А ты молодец, находчивая, – фальшиво похвалила меня ректорша. – Это цена для потомственных ведьм, Лейла.

– В таком случае хорошо, что моя бабушка на ваших глазах признала, что во мне течёт кровь Аглаевых? – невинно похлопала глазами я.

– Вот что значит кровь не водица, Юнона с тобой ещё намучается, – рассмеялась Наталья Борисовна. – Хорошо, пусть будет пять тысяч двести.

– У меня ещё организационные вопросы есть. Вещи необходимо из отеля забрать, деньги вам перевести, поселиться…

– Тебя же поселили уже, – вздёрнула она идеально ухоженную бровь.

– Да? А мне показалось, что это какая-то ошибка. Не может же столько денег стоить комната с видом на помойку? – искренне изумилась я.

– Анжела, пусть выберет себе другую комнату, там вроде на четвёртом этаже ещё были свободные, – ректорша тряхнула стильной стрижкой и посмотрела на часы.

– Хорошо, Наталья Борисовна, я дам распоряжение, – повернувшись, Анжела смерила меня очередным неприязненным взглядом. – За вещами отпустить не смогу, пусть кто-то их привезёт. Телефон, ноутбук и всю электронику сегодня вечером сдашь на хранение, они не разрешены на территории школы. Фотографировать и что-то сообщать о школе простым людям запрещено, а других контактов у тебя всё равно нет.

– Скажите, а каникулы бывают?

– Да, между триместрами есть двадцать дней каникул, но только для тех, кто хорошо справляется со своим даром. Тебе нужно будет очень постараться, чтобы уехать. А сейчас свободна.

Юля проводила меня обратно в комнату, время уже подходило к восьми утра, поэтому я набрала Артура, молясь, чтобы он взял трубку.

– Лейла? – раздался сонный голос, и мне сразу полегчало.

– Привет, извини, что разбудила. Артур, мне очень нужна твоя помощь.

– Конечно, что случилось?

– Мне нужно каким-то образом забрать вещи и документы из отеля, но с территории меня не отпускают. С восьми до двенадцати у меня будет первое занятие, а потом с четырёх до восьми вечера – второе. Ты мог бы привезти мой чемодан сюда? Я сейчас напишу в отель, что не смогу вернуться, и попрошу горничную собрать мои вещи.

– Конечно, ведьмочка, не переживай. Что ещё рассказывали?

– Много всего, но мне нужно бежать. Ты привезёшь зарядку? Тогда сможем созвониться вечером, и я подробно всё расскажу. Спасибо тебе.

– Не за что. Я буду после двенадцати.

– Мы сможем увидеться? Ты сможешь попасть внутрь?

– Что-нибудь придумаем.

– Хорошо. Спасибо ещё раз.

Сбросив вызов, я прикусила губу. И кому верить-то?

Я изучила планы и расписания, которые выдала Юля. В восемь мне нужно быть в рабочей комнате номер семь, а я ещё не завтракала. Часы показывали без двенадцати, поэтому я припустила в сторону столовой, где успела урвать какой-то странный пирожок с фруктовой начинкой. Ровно в восемь я стояла под нужной дверью в ожидании Златы.

– Привет, зоофилка, – улыбнулась рыжая стерва, от одного её вида на душе стало гадко.

– Доброго утра.

– Проходи, бери коврик, садись.

Рабочая комната представляла собой пустое помещение, облицованное отполированным известняком, причём даже потолок и обратная сторона двери были покрыты этим камнем. Рядом с одной из стен находился стенд, где лежали коврики для йоги. У противоположной стены стояла большая тумба с подушкой. Из неё Злата достала свечи, стаканы, бутылку с водой, мешочек, маленькую мельницу и горшочек, которым зачерпнула немного земли.

Всё это она расставила передо мной, постелила для себя коврик напротив и села, подложив подушку.

– А почему потолок и дверь так отделаны? – не удержалась от вопроса я.

– Известняк хорошо поглощает магию, при этом не отражает ничего. Нет опасности для совсем неопытных учеников. Значит, слушай внимательно. Повторять я не буду. Сила ведьмы в её желаниях. Тебе нужно сосредоточиться и захотеть зажечь свечу, заморозить воду, раскрутить лопасти на мельнице и прорастить семечки, – на этих словах она воткнула в землю несколько семян. – Это кажется невозможным, но на самом деле очень просто.

Она указала на свечу, и фитилёк загорелся сам по себе.

Я во все глаза уставилась на огонь. Вчера, когда ведьмачий патруль возник в пентаграмме из воздуха, я и то удивилась меньше, чем сегодня, когда Злата просто зажгла свечку. Наверное, только сейчас окончательно поверила, что всё происходит по-настоящему.

– Я должна что-то почувствовать? Потоки энергии? Или есть какое-то заклинание или жест?

– Нет. Силу свою ты начнёшь чувствовать, когда сможешь её применить осознанно. Другого способа нет.

– То есть, чтобы понять, как зажечь свечку, я должна зажечь свечку.

– Именно. Дерзай. А я отсяду подальше. Чтобы до меня твои блохи в случае чего не допрыгнули, – ядовито улыбнулась она и действительно пересела в дальний угол.

Всё это напоминало какое-то представление, спектакль. Если преподаватели ведут себя так, то что себе позволяют ученики? И как должна реагировать я? Огрызаться? Это может привести к обратному эффекту. Сопротивляющуюся жертву травить гораздо интереснее. Игнорировать? Это не примут за слабость? Где-то я читала, что против буллинга помогает только доброжелательность, но вот проблема – у меня не было ни единой положительной эмоции к этой рыжей носатой крысе.