— Как вам будет угодно, — кивнул господин Форес, после чего посмотрел на меня и произнес, — Жду вас для дачи показаний после того, как мы закончим с арестами. И фамильяра своего захватите.

Я тут же сжалась, услышав про допрос. Похоже, для меня еще все не закончилось. Радует, конечно, что бабушка здесь. Но насколько мне это поможет избежать наказания за применение запрещенного артефакта? Еще и этот приворот…

— Не переживайте, — тихо шепнул мне на ухо господин Инквизитор, почувствовав мое напряжение, — Это лишь формальность, вам ничего не грозит.

Когда мы добрались до дома господина Инквизитора, над Иствилем уже показалось рассветное солнце.

— Дверь никому не открывать, дом не покидать, — отдал распоряжение нам с Селимом господин Ламберт, — Ты за старшего, — обратился он к фамильяру прежде, чем покинуть дом.

Входная дверь оглушительно громко хлопнула, оставляя нас с Селимом в одиночестве.

— Что-то мне это напоминает, — протянул фамильяр, намекнув на вчерашнее утро, которое начиналось схожим образом, но потом все пошло кувырком.

— Как вам удалось меня отыскать? — поинтересовалась я у кота.

— Я не сразу заметил, что ты исчезла, — признался Селим, понуро опустив голову, — А когда заметил, было уже поздно. Ни плотники, ни прохожие не могли сказать, куда ты подевалась. Тогда я бросился в ратушу к господину Инквизитору. Мы с ним обыскали за день половину города прежде, чем он вспомнил, что видел в каких-то старых архивах упоминание о том, что тридцать лет назад господин Коллинс приобретал еще один дом на окраине Иствиля. Там мы тебя и нашли, — заключил кот.

А я тут же вспомнила, что сестра Дебби говорила о том, что дом этот когда-то приобрел их отец. Выходит, господин Коллинс не только был сообщником темных ведьм, но и вступил в отношения с одной из них, которая впоследствии родила от него двух дочерей.

Поделилась всем, что мне удалось узнать, с Селимом. Мой рассказ заставил фамильяра недовольно пыхтеть.

— Эх, знал бы раньше, я бы им волосики то повыдергивал, — прошипел кот.

— Думаю, бабушка с этим справится и без нашей помощи, — обнадежила Селима я.

— Думаешь, это правда? — неожиданно поинтересовался он, — Ну, то, что эти метелки рассказали про бабушку?

— Не знаю, — честно призналась я, — Но глупо верить им на слово.

— И то верно, — согласился фамильяр, — Дождемся, когда бабуля вернется, и спросим у нее.

Но радовать нас своим присутствием никто не спешил. Город давно залил утренний солнечный свет, а ни господин Инквизитор, ни бабушка возвращаться, пока не планировали.

— Почему так долго? — возмутилась вслух, меряя шагами гостиную господина Ламберта, — А бабушка точно знает, где нас искать? — поинтересовалась, обернувшись к фамильяру, который вальяжно лежал на диване и лениво наблюдал за моим мельтешением.

— Будем надеяться, что господин Инквизитор поведает бабуле, куда доставил ее дорогую внучку, — с философским видом изрек кот, — А если не поведает…

Что случится в данном случае, мне так и не удалось узнать. Входная дверь вновь хлопнула, оповещая о прибытии посетителя, и я поспешила выглянуть из гостиной.

— Все-таки, поведал, — сообщила я коту, затравленно посмотрев на стоящую в дверях родственницу.

Вид у бабули сейчас был не самый добрый, милый и любящий. Зеленые глаза продолжали метать искры, губы были сжаты в тонкую линию, а седые брови нахмурены. Но стоило ей заметить меня, оглядеть с ног до головы, как черты лица Верховной ведьмы разгладились, она выдохнула, успокаиваясь, и ласково произнесла, раскрыв руки для объятий:

— Иди ко мне, моя бусинка.

Дважды меня просить было не нужно. И, подобрав юбки, я кинулась в любящие объятия единственной родственницы.

— Сильно испугалась? — заботливо поинтересовалась бабушка, погладив меня по голове.

Она редко показывала свои истинные чувства, редко проявляла ласку и любовь. Только, когда мы оставались наедине. На людях она всегда выглядела строгим и жестким опекуном для юной внучки.

Но мне не за что было ее винить. Положение Верховной ведьмы и личной ведьмы Короля накладывало свой отпечаток и вынуждало носить маску, подстраиваясь под обстоятельства.

— Испугалась, — согласилась я, вдохнув родной аромат лотоса, всегда исходивший от бабушки, — Но сейчас это уже не важно.

— Это хорошо, — кивнула родственница, а после отстранила меня от себя, взяв за плечи, и поинтересовалась, — Поясните тогда, юная леди, каким образом вы умудрились во все это вляпаться? И почему от господина Ламберта тянется к тебе шлейф темного приворота?

Селим, который выглянул из гостиной, когда бабушка едва появилась на пороге, сейчас прижал уши к голове и попытался бочком вернуться в гостиную, скрываясь от взгляда строгой родственницы.

— Не так быстро, молодой человек, — остановила его бабуля, пригвоздив строгим взглядом к месту.

Мы с фамильяром затравленно переглянулись, вздохнули тяжко и я произнесла:

— Даже не знаю, с чего начать. Это такая долгая история.

— Времени у меня достаточно, — произнесла родственница, проходя в гостиную, — Пока господа Инквизиторы заняты допросами и поимкой всех причастных к делу, я с удовольствием выслушаю вас двоих.

— Придется сдаваться, — опустил голову кот, — Может, сильно ругать не будет? — Селим взглянул на меня с надеждой.

— Я бы на это особо не рассчитывала, — честно ответила я, поджав губы.

Но поймав настойчивый взгляд Верховной ведьмы, поняла, что дальше тянуть не получится. И придется поведать ей все, начиная с нашего приезда в город.

— То есть, одна из темных навязалась тебе в подруги, а своего любовника заставила ухаживать за тобой. И ты ничего не заподозрила? — вкрадчивым тоном поинтересовалась бабуля, вальяжно расположившись в кресле, когда мы с Селимом закончили свой бурный рассказ.

В этом свете все выглядело крайне неприглядно, и я поспешила добавить:

— Некоторые подозрения по поводу Дебби у нас имелись, мы просто не успели их проверить.

— А мне эта Дебби и навязчивый женишок сразу не понравились, — поспешил обелить и свою репутацию в глазах строгой родственницы фамильяр.

— И к чему только были потрачены все эти годы, посвященные обучению, если вы и шага ступить не можете, не вляпавшись во что-нибудь? — покачала головой бабушка, прикрыв рукой глаза.

После родственница вздохнула, убрала ладонь от лица, выпрямилась и произнесла, посмотрев мне прямо в глаза:

— Элаин, если светлая ведьма обнаруживает опасность, она не остается мирно дожидаться, пока до нее доберутся. Она созывает ковен, просит помощи, потому что сила ведьм в их единстве. А что сделала ты? Ты даже мне не написала, чтобы сообщить, что творится в этом чертовом городишке! Я узнала обо всем из письма господина Ламберта, а не родной внучки! — к концу гневной тирады голос бабули повысился на несколько октав, и заставил нас с котом вжать головы в плечи.

— Мы не хотели тебя вмешивать, — произнесла я на грани слышимости.

Робкая попытка оправдаться привела к новой буре.

— Вмешивать они меня не хотели. А рисковать жизнью и лишать меня единственной наследницы хотели?! — пытливо поинтересовалась бабушка, взглянув на нас строгим взглядом.

— Все, решено, — произнесла она, так и не дождавшись от нас ответа, потому как отвечать нам было нечего, — Вы отправитесь со мной в столицу и жить теперь будете под моим присмотром.

— Как славно, — воодушевился фамильяр и радостно оскалился, чем вызвал недоуменный взгляд у бабули, — Мы все именно так и планировали. Дома хорошо, тепло, уютно, безопасно и вкусные пирожки с мясом будут, — мечтательно протянул кот.

— Никаких пирожков, — покачала головой Верховная ведьма, — Ты наказан за свое безрассудное поведение и на месяц лишаешься пирожков. Диета вам не повредит, молодой человек, — вынесла вердикт бабуля, критическим взглядом оглядев моего отъевшегося фамильяра.

Потом внимание бабули переместилось с Селима на меня, и она поинтересовалась, сложив руки на коленях: