Прасковья вошла в кабинет, доставшийся мне в наследство от предшественника, недавно вышедшего на пенсию. В шкафу, кроме ветеринарных справочников, лежала аккуратно сложенная спецодежда, которая оказалась абсолютно впору! На мой удивленный взгляд девушка невозмутимо ответила, что когда пришло сообщение о моем приезде, там кроме всех необходимых сведений была и информация про параметры нового доктора. Круто, ничего не скажешь!

Интересно, рассказать всем сейчас, что я не туда попала, и вообще, что не та, или разоблачиться позже? А надо ли?! Но чем дольше я общалась с этими людьми, тем больше убеждалась в том, что здесь ждали именно меня. Точно меня, Дарью Калитину. Может, есть другая такая же Дарья Калитина, с которой мы где-то случайно поменялись местами? Я здесь, она там… А где там-то? И где здесь? Правда, в отличие от меня, ей явно не позавидуешь. Наш мир не так приветлив и комфортен, как этот. Все с точностью наоборот. Или почти… Представляю, в каком шоковом состоянии она находилась после осознания того, что не туда попала! Потом, наверное, прошла такой же этап полусумасшествия. Уверенности в нереальности происходящего. Затем… Я-то из разрухи в рай, а она? То есть я, конечно…

А впрочем, сейчас я, не задумываясь, поменяла б весь этот рай на милый, старый, облезлый дом моих любимых родителей. И весь этот сладкий быт на тот. С его неурядицами и бездорожьем. Полупустыми полками во всех без исключения магазинах и всем остальным. Что поделать, я – дитя Своего Времени, и отчаянно, не смотря на все это благополучие, хочу Туда. А она, если действительно похожа на меня, тоже, наверное, рвется обратно.

Еще немного поразмышляв, я решила действовать по обстоятельствам. Жить как живется, пока что-нибудь не прояснится само собой. А там видно будет. Как вернуться в свою «параллель», да и где она теперь, я все равно тогда не знала…

Прасковья познакомила меня с документацией, которую теперь мне предстояло вести. Она показала лабораторию, которая и вовсе мало чем напоминала то, что в моем представлении обозначало это слово. Лаборатория была небольшая, овальной формы, цвета спелого лимона, в виде «капсулы», обставленной всевозможными приборчиками, на каждом из которых ярко светился голубоватый дисплей. Что ж, мне предстояло освоить и эту чудо-технику.

В этот момент дверь стукнула, скрипнула и распахнулась. Пред моим взором предстала миловидная, опрятно одетая в костюмчик, похожий на мой, женщина средних лет.

– Здравствуйте-здравствуйте, – приветливо поздоровалась незнакомка, – слышала-слышала, что новый доктор приехал, вот и зашла познакомиться.

Прасковья, стоявшая рядом, улыбнулась и представила нас друг другу.

– Наш новый врач Дарья Калитина, а это младший помощник Агриппина Ивановна! Теперь ты знакома со всем персоналом, осталось представить только четвероногих и четверолапых.

Я с легкой иронией восприняла эту фразу. А зря… Прасковья невозмутимо повела меня дальше. В самом конце здания находилось еще одно помещение, табличка на двери которого четко указывала, что внутри: «Стационар». Не успели мы открыть эту дверь, как на голову мне упала… Меховая шапка. Но было не больно – шапка мягко растеклась по моим плечам и обняла своими лохматыми пушистыми лапами, обхватив при этом и шею.

– Кекс! Ты опять хулиганишь? – с этими словами Прасковья нежно сняла с меня «шапку». Это был огромный пушистый белый кот ангорской породы. На секунду мне вдруг показалось, что, когда помощница снимала кота, тот лукаво мне подмигнул. Машинально подмигнула в ответ.

– Кот не очень тебя напугал? – участливо спросила моя спутница, – Кекс местный абориген. Под его охраной и присмотром находятся все обитатели стационара.

И только тут я увидела, что действительно нахожусь в самой настоящей «больничке». В многочисленных вольерах и клетках сидели две кошки, три собаки, один петух, кролик, морская свинка и… огромный козел. Единственный, кто не проявлял к нашему визиту совершенно никакого интереса. Он медленно и задумчиво жевал сено, абсолютно поглощенный этим важным занятием. Всем своим видом рогатое создание демонстрировало, что кроме этого великолепного сена его ничто и никто на свете не интересует. Вся же остальная братия, наоборот, довольно активно отнеслась к нашему визиту.

Кошка, на клетке которой красовалась вывеска с гордым именем Пелагея посмотрела в мою сторону внимательным, презрительно-изучающим взглядом, непроизвольно подняв больную лапу. Вторая кошка Фрося, одетая в цветастую попонку, нервно распушила рыжий хвост, округлив при этом и без того огромные, желтого цвета глаза. Собаки Трезор, Тузик и Измора внимательно изучали меня, синхронно открыв пасти и высунув наружу длинные алые языки, демонстрируя явное любопытство. Кролик Фома неожиданно сделал стойку на задних лапах, а передними стал неистово барабанить по боковой стене клетки. Морская свинка с причудливой кличкой Клеопатра вдруг резким, совершенно не свойственным ее сородичам движением, взбрыкнула задними лапами вверх. И только петух Сеня с пластырем на голове вместо привычного гребешка, как мне показалось, совершенно удивленно пропел: «Кы-кыкы-кто ты? Кто?»

И тут в мой, еще не окрепший от пережитых накануне потрясений мозг, вдруг полетело со всех сторон. От Трезора:

– Смотрите-ка братья, еще одна. Явилась – не запылилась! Ждали ее, как же! Нужна она здесь! Как же! Своих хватает! Тузик ему в ответ:

– Да она ничего вроде, сосед! И пахнет интересно! Гавввв!

От этого неожиданно звонкого «гавввва» мою голову тряхнуло словно от удара. А Измора тем временем нагло-издевательским тоном заявила:

– В нашем дамском семействе прибавление, вау! Кролик Фома фыркнул:

– Лишь бы кормить не забывала, как та лахудра.

Кошки Пелагея и Фрося в унисон зашипели:

– От нее запах не тот, не тот, фыр-р-р.

И лишь свинка Клеопатра и козел Боря мне польстили:

– Привет! Привет! А ты ничего, нравишься! Познакомимся потом, сейчас мы заняты – едим! Да ладно, не смущайся, мы ж больные! Чего на нас обращать внимание? Заходи вечерком, поболтаем. Мы хорррошие-е-е!

Совершенно ошалев от переизбытка немого многоголосья, я тупо уставилась на Прасковью, ожидая от нее объяснения и комментарии. И вдруг с удивлением поняла, что моя спутница ВСЕ ЭТО тоже слышит, понимает, ласково глядя на своих подопечных, машинально при этом кивая на каждую реплику. Что ж, значит, я еще не совсем сошла с ума или сумасшедшая не я одна. В любом случае, варианта два. А может сумасшествие является здесь вполне приемлемой нормой? Может, это не диагноз?

В течение всего дня мы с Агриппиной Ивановной и Прасковьей занимались рутиной – вели в смотровой прием шедших нескончаемым потоком всевозможных животных в сопровождении их хозяев. Именно так, а не наоборот. Потому что животные свободно, закрыв клювы и пасти, общались между собой, с хозяевами, Прасковьей, Агриппиной Ивановной, при этом меня игнорируя совершенно. И осмотр их был благодаря этой разговорчивости одновременно проще и сложнее того, что мне доводилось проводить на преддипломной практике в институтской клинике.

С одной стороны, не надо было ломать голову, бесконечно пытая владельцев вопросами «Что?» «Когда?» «Как?» «Сколько?» Эти лохмато-пернатые существа сами вполне вразумительно докладывали, что с ними стряслось, где болит, когда заболело и при каких обстоятельствах. Оставалось только провести их осмотр, необходимые исследования в нашей лаборатории, поставить точный диагноз и назначить лечение.

И только «мелочь», так называемый детсад, выделывались: «Я еще котенок, не помню, отчего у меня эта ранка», или: «Разве трудно понять, откуда у меня, щенка, на языке взялся рыболовный крючок?»

К концу первого рабочего дня у бедного новоиспеченного доктора, то есть меня, от усталости и невообразимых впечатлений «отваливался хвост и болели лапы». Потому что себя я уже ощущала курицей, собакой, котом, козой, кем угодно, только не человеком. Весь день галдящая меньшая братия довела меня до осознания полного абсурда, перемешанного с невозмутимой и естественной реальностью.