Уверенным шагом я отправилась на автостоянку, где, по моему глубокому разумению, должен был ожидать меня вожделенный автобус. На пристанционной площадке ровными рядами стояли «маршрутки». Вернее, нечто среднее между автобусами и летательными аппаратами. Небольшие автобусики, чем-то весьма отдаленно напоминающие наши вечно разбитые «газельки». Овальной формы, опять такой же полупрозрачный цветной пластик с красочной табличкой на «лбу»: «Кузьминка». Кроме водителя и меня, в салоне ожидали поездки еще два пассажира: суетливая бабуля с корзинкой на коленях и девушка.
Из бабулиной корзинки то и дело пытался выскочить маленький шилоподвижный козленок, которого хозяйка всю последующую дорогу усаживала на место. Козленок этого явно не хотел и резво сопротивлялся. Что же касается девушки, создавалось впечатление, что это юное создание прошло варку в котле. При всех ее данных (аккуратная стройная упругая фигурка, правильные черты лица) левая сторона была изуродована так, что невольно при взгляде на нее я отводила глаза в сторону. Ухо, щека, шея, рука, и, вероятно, все, что скрывалось под одеждой, носило следы давнего и сильного ожога. Зная о своем недостатке, она старалась поворачиваться к предполагаемому собеседнику правой стороной, левую часть лица при этом машинально прикрывая рукой и длинными волосами.
Заплатив водителю за билет (странное дело, он взял мои «не ихненские» купюры, не моргнув глазом), я заняла свое место и почувствовала, как наша маршрутка двинулась в путь. Лес как лес. У нас такой же. Такие же расщелины с двух сторон на соснах в виде соприкоснувшихся стрел (здесь, видимо, деготь тоже получают из смолы). Так же разухабисто и разноголосо поют птицы. Такое же синее-пресинее небо с белыми ватными облаками, плывущими вдогонку за нами и ветром. Только не было видно сломанных и наваленных деревьев – нашего обычного российского «бурелома». И дорога представляла собой не волны вверх-вниз, вправо-влево, а прямую ровную трассу, покрытую не привычным разбитым на огромные ямы асфальтом или бетонными плитами, а каким-то материалом, напоминающем смесь песка, мелких камней и чего-то еще непонятного.
Минут через сорок нашего путешествия водитель приятным баритоном произнес: «Уважаемые пассажиры! Через пять минут автобус прибудет на конечную остановку: деревня Кузьминка! Приготовьтесь к выходу!» И действительно, ровно через пять минут и не секундой позже мы уже въезжали в пункт назначения. Не обманул!
Меня когда-то в детстве возили к родственникам в деревню. С тех пор в моем понимании деревня – это старые избушки, доведенные до отчаянной крайней точки неумолимым временем, и притулившиеся к ним черные полуразвалившиеся сараи. Безразмерные огороды, засаженные картофелем. Упирающиеся боками в постройки кособокие теплицы с огурцами и помидорами.
Гордость любого деревенского жителя – хлев, заходя в который каждому среднестатистическому мужчине приходится низко кланяться, чтобы не заполучить солидную шишку на голове от дверного косяка. И, разумеется, совершенно разношерстная компания обитателей этого жилища: корова, теленок, овцы, куры, свиньи, кролики, кошки, собаки и крысы – ну как же без них?
Сама деревня состоит из двух-трех улиц, которые никогда ничего кроме глины, грязи или в лучшем случае песка не покрывало. Ни щебня, ни асфальта. И вообще, мне кажется, что деревенские дороги даже не подозревают, что это такое. И не только деревенские. Вот примерно такую деревню я себе и представляла. А тут – ровные ряды красивых, словно игрушечных, домиков как на параде выстроились в линейку. Рядом с ними отчего-то не оказалось бесконечных картофельных огородов и теплиц с рваной пленкой, залатанных бесцветным скотчем.
Возле домов – аккуратные зеленые лужайки, буйство всевозможных цветов немыслимых раскрасок, красиво подстриженные кустарники и деревья: яблони, вишни, сливы, абрикосы и еще что-то совсем непонятное, но судя по внешнему виду и благоухающему аромату, весьма вкусное и полезное.
Ну и ну! У нас на севере!
Я без труда нашла нужное мне здание с вывеской «Ветеринарный пункт» и вошла в помещение. Обстановка внутри него оказалась круче, чем в нашей институтской клинике. Главврач – импозантный мужчина средних лет в фиолетовом костюмчике с множеством разнокалиберных карманов – выслушав меня, мгновенно представился: Тимофей Тимофеевич. И только он хотел продолжить разговор, как вошла та самая девушка с ужасными шрамами на лице и теле. Немного растерялась, явно узнав меня, но быстро взяла себя в руки, мило улыбнулась и произнесла: «Прасковья. Я помощница Тим Тимыча, и, соответственно буду Вашей помощницей тоже».
Меня немного обескуражило это ее фамильярное «Тим Тимыч» в присутствии самого начальника. Но, судя по полнейшему отсутствию какой-либо негативной реакции с его стороны, в этом не было ничего непозволительного. Прасковья оказалась вполне общительной и интересной девушкой.
Она охотно и с азартом увлеченного своей работой человека показала все закоулки ветпункта и проводила к моему новому жилищу. Кстати, оказалось, что с Прасковьей мы еще и соседки.
Симпатичный одноэтажный четырехкомнатный домик со всеми необходимыми цивилизованными удобствами стал и моим временным пристанищем. Только вот насколько временным?
Я лежу в весьма удобной постели. Веки вот-вот устало сомкнутся после самого необычного дня в моей жизни. А мысли в голове наперебой бомбардируют сознание непонятными вопросами, ответов на которые просто нет.
Где я? Разве место, где сейчас нахожусь, похоже на глубинку севера нашей необъятной Родины конца восьмидесятых годов двадцатого века? Что это? Сон? Нет! Где я?! Ответ, как это ни глупо, необъяснимо, невозможно, парадоксально, напрашивается один: я в параллельном мире. Несмотря на мнение многочисленных скептиков, он все же, оказывается, существует. Но как меня сюда занесло? И как отсюда выбраться? Все.
Спать. Все… Сплю… Завтра. Все завтра…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
…Утро солнечным зайчиком сначала вонзилось в мое подсознание, затем с упорством серого зайца несколько минут долбило неокрепшее сознание, пока я нехотя открывала глаза. Потом еще немного времени подсознание все же вело неравную борьбу с пониманием произошедшего, пока я окончательно не проснулась. Итак, подведем итог: я в параллельном мире, и, как ни странно, меня здесь ждут. Соответственно, пора идти на работу.
Словно медлительная улитка, сползла с постели, совершила все необходимые утренние процедуры, я пошла на кухню. Это столь необходимое помещение в нашем жилище найти было нетрудно: я, словно кошка, просто шла на запах. О! Этот запах! Это было нечто упоительное!
На очень уютной домашней кухоньке за небольшим столиком восседала довольная Прасковья. В центре стола красовалось огромное блюдо со всевозможными знакомыми и незнакомыми мне фруктами. Рядом, в тарелках поменьше, нарезанные тонкими ломтиками лежали сыр, колбаса и хлеб. А причудливый кофейник источал тот самый чарующий запах только что сваренного ароматного кофе.
– Доброе утро! – дружески заискивая, произнесла я.
Прасковья посмотрела на меня и улыбнулась. Все! Отчего-то сразу испарились уродовавшие ее шрамы. Исковерканная ожогами кожа теперь совсем не бросалась в глаза. От ее взгляда меня окатило сверху донизу таким добром и светом, словно передо мной сидела не обычная девушка, за плечами которой прочно и надолго поселилась беда, а ангел, по неизвестной причине спустившийся с небес на маленькую кухоньку.
– Привет! Что стоишь в дверях, как неродная? Проходи, садись. Ты как раз вовремя. Сейчас позавтракаем и пойдем на работу.
Отведав превосходный завтрак с моей новой, надеюсь, подругой, я оптимистично отправилась на «службу». Прасковья действительно оказалась и моей помощницей тоже. Настоящей. Во всех смыслах этого слова. Что ж, это радует – первое впечатление не подвело. Она закончила не пять курсов ветеринарного факультета как я, а три. Там, где Прасковья училась, была другая система образования. Вместо нашей обязательной «пятилетки» можно было проучиться всего три года и получить корочки, но не врача, а помощницы врача – бакалавра. Кроме того, выяснилось, что девушка уже три года живет и работает здесь. А главное, вполне довольна жизнью, и по-своему счастлива.
