ВВЕДЕНИЕ

Самая удивительная и добрая профессия на Земле – ветеринарный врач. В ней непременно должны соединяться две составляющие: сама работа и образ жизни. Потому что мы в своей профессии находимся 24 часа в сутки – даже если мы физически не на работе, она живет в нас. По-другому не бывает. И спустя годы у каждого врача в рюкзачке за спиной накапливается множество интересных историй, которыми хотелось бы поделиться. Но…

Как это сделать? Просто описать неординарные случаи? Для читателя это будет не очень увлекательно. А если немножко пофантазировать и пригласить его путешествовать в свой слегка перевернутый вверх тормашками мир? А впрочем, все истории моих лохматых пациентов – настоящие. И даже кот Кекс – мой. А что из этого получилось – судить вам!

ЕКАТЕРИНА ЧЕУЗОВА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Наверное, было так – Бог посмотрел на свои творения сверху вниз и сказал: «Каждому разумному существу повелеваю иметь Душу. Душа будет обретать собственное тело при отделении от родившей его матери, а покидать, когда плоть окаменеет». Сказать-то сказал, но не уточнил, как это будет происходить в реальной жизни. Душа человека автоматически переходит к человеку, собаки к собаке, змеи к змее, и далее – все по порядку? Почти как в легендарной таблице Менделеева. Почему Менделеева? Да потому, что там все разложено по полочкам, и даже пронумеровано, чтоб не дай Бог какой-нибудь элемент не перепутал ячейки. И не перебрался спросонья случайно к соседу.

Да только не придумал Бог ни системы, ни таблицы. И стали Души путаться. То в дупло старого дуба влезть попытаются, то облаком притворятся, а то и вовсе с перепугу в землю внедриться надумают… А дальше кому как повезет. Куда лететь? Куда плыть? Куда деваться? Бог так и не уточнил.

И решила одна самая сообразительная Душа созвать всеобщее собрание, на котором постановили: как освобождается одна Душа из тела, коли она почти безгрешна, пусть летит к первому же новорожденному, появившемуся на этот Свет. А чей это детеныш будет – человеческий или звериный – все равно… Вот и селятся с тех пор Души в ком хотят. Потому и встречаются порой кошки с мудрым человеческим взглядом и люди, бездумно глядящие на луну в ночь полнолуния.

…Сколько себя помню, я летаю во сне. Нет, не каждую ночь. Интервал между полетами может составлять месяц, а может годы. А еще почему-то говорят, что «парит» по ночам только растущий организм. Выросший взлететь не сможет. Отлетал свое. От тяжести, что ли? Только я-то летаю! Летала в пять, в десять… И сейчас, когда мне уже чуть-чуть «плюс», летаю иногда тоже. И всегда это происходит одинаково. Я от кого-то удираю, потом, оглядываясь на погоню, обязательно ухмыляюсь, приговаривая: «Не догонишь – смотри, как умею!» Затем отталкиваюсь от земли и начинаю делать такие пассы руками, будто это не воздух, а вода. И чем активнее я отталкиваю воду, то есть воздух, тем быстрее плыву, вернее лечу. Причем летаю всегда на средней высоте – там оптимальная скорость.

Ниже забора и выше крыш мне отчего-то не летается…

Мой компактный организм завершил свое формирование годам к двадцати. Так отчего же мне до сих пор не ходится и даже не бегается по земле, а тянет в небо? Может, до того, как стать особью женского пола, я была птицей? Ну а что? Тоже неплохо. Одно беспокоит: во время очередного полета я боюсь столкнуться с такими же пернатыми, как и я. Поэтому тщательно облетаю их при встрече. Если встречаю.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Я лежу на верхней «боковушке» компактного плацкарта. Время близится к полуночи. Прикрыла окно, сумев с трудом дотянуть сверху до середины рамы плотную резиноподобную шторку, а низ подпереть дырявым матрасом неопределенного цвета и возраста. Интересно, на какие бицепсы рассчитаны эти «затемнители» окон? С большим усилием (а если объединиться, скажем, по двое-трое, то процесс пойдет быстрее) надо подтянуть эту «шторку» к самому низу окна и умудриться как-то зафиксировать ее. А если фиксация сразу не задалась, то «затемнение» со скоростью реактивной ракеты летит назад вверх. Если очень постараться, то попытки с десятой может что и получится…

Сегодня мне повезло: я умудрилась самостоятельно дотянуть упирающуюся материю до середины окна, затем ниже, еще ниже и ловко прижала ее матрасом. А сверху привалилась сама, чтоб тяжелая занавеска не сбежала обратно. Теперь можно и поспать. Завтра волнения, переживания, неизвестность…

Я – молодой специалист. Месяц назад получила заветные корочки – итог пятилетних усилий и трудов. Профессия, приобретенная в институте, меня всегда привлекала – называю себя кошкиным доктором. А если верить диплому, я ветеринарный врач. Именно врач, а не ветеринар, что в переводе с латыни дословно обозначает «вьючное животное».

Я все же не оно, а Доктор, хоть и для животных. Мой диплом не красного цвета, а более распространенного синего, но от этого факта он для меня не менее ценен. Во время учебы присмотреть себе тепленькое местечко, как сделали многие мои более продвинутые однокурсники, я, увы, не успела и решила поехать куда-нибудь. Так сказать, хлебнуть жизни.

Хлебать так хлебать, и я, крепко зажмурившись, ткнула пальцем наугад в список мест, жаждущих заполучить меня в качестве молодого специалиста. А открыв глаза, обнаружила, что кончик указательного пальца лежит как раз на середине населенного пункта с романтически-интригующим названием «Кузьминка».

Не успела я произнести это слово и пяти раз, смакуя каждый звук, привыкая к нему, как за спиной пронесся «метеорит».

Он упал рядом, выдохнув при этом в самое ухо залпом:

– Дашка! Калитина!

Мое тело самостоятельно повернулось на этот вопль и непроизвольно отдало честь:

– Я!

И тут же в меня автоматными очередями застрочило:

– Ты как? Куда решила? А я в городе остаюсь! Папан связи прокрутил и приткнул в тепленькое местечко – буду на областном рынке в лаборатории ветеринарным врачом работать! Блеск!

Из моей подруги Ольги, толкаясь и постоянно перебивая друг друга, вылетали одновременно фразы, слова, междометия и даже целые предложения. Они летели прямо в меня, молниеносно отскакивая, врезаясь в противоположную стену и отскакивая снова. Когда у словесного пулемета Оленьки закончились патроны, я, получив таймаут в несколько секунд, успела все же вставить:

– Кузьминка. Я еду в Кузьминку!

Ольга, быстро справившись с мгновенным оцепенением, заинтригованно затараторила вновь:

– Это что? Пригород, райцентр?

На что я (не надо аплодисментов!) с гордостью ответила:

– Это такая ма-а-а-аленькая деревушка. А до ближайшего райцентра около ста километров. Все!

Пригвоздила без пулемета лучшую подругу к стене. Она вдруг как-то странно замерла, открыв рот. Я, с интересом глядя на нее, засекла время. Одна минута, вторая, третья… Ну хоть бы рот закрыла, а то ведь не зря люди предупреждают насчет любопытной мухи. На всякий случай я все же осмотрелась вокруг, не жужжит ли кто. Жужжания поблизости не наблюдалось.

Я Ольгуню, конечно, понимала – мы с ней девушки сугубо городские. Понятие «деревня» у обеих ассоциировалось разве что с дачей. Мы считали, что в сельской местности живут какие-то совсем особенные, удивительные люди, почти как инопланетяне. Поэтому реакция моей подруги была абсолютно ясна: надо же, человек, которого она знает с детства, собрался полететь практически на другую планету или галактику, чтобы у братьев по разуму лечить зверье.

После того, как Ольга все же вышла из ступора, первым жестом, продемонстрированным ею мне, был указательный палец, приставленный к виску, который медленно поворачивался вдоль своей оси… Дальнейшее я опущу. Скажу лишь, что в конечном итоге поехала в эту далекую и загадочную Кузьминку. Судьба поволокла меня за собой применять мои институтские, почти полностью теоретические познания в лечении деревенских кошек и собак. Или кого покрупнее.