Будильник зазвонил в четырнадцать сорок пять. Максим с неохотой выключил компьютер и открыл оружейный сейф. ТОЗ-106, короткое ружье, поблескивая вороненой сталью, как обычно, покоилось в стойке. На полочке лежал револьвер Нагана и патроны. Это всё, что можно держать дома, не рискуя получить на свою голову кучу неприятностей. Остальной арсенал лучше хранить в Зоне. Так спокойнее.

Заказчики придут ровно в три. Кто знает, как сложится разговор? Добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем просто добрым словом. Такова прописная истина.

Максим взял револьвер, проверил патроны, сунул его за пояс и ушел в большую комнату. Она пустовала, и в ней сейчас было немного мебели: всегда сложенный диван, шкаф-стенка, обеденный стол, да никому не нужная детская кровать с высокими деревянными бортиками. Максим давно хотел ее продать, но не доходили руки.

«Клиенты» опоздали на десять минут. Когда без стука и звонка распахнулась входная дверь, Максим усмехнулся: эти люди могут позволить себе убивать время. До тех пор, пока время не обидится. С ним, как известно, шутки плохи.

В комнату ввалились трое: коренастый молодой человек лет двадцати пяти в модном джинсовом костюме и два здоровенных мордоворота в пиджаках – один лысый, вернее, гладко выбритый, второй с темным «ёжиком». Не считая разницы в стрижке, телохранители выглядели одинаково брутально и сурово, словно их клонировали в установке по производству терминаторов. Зато подопечный резко отличался от своей охраны. И неизвестно, в лучшую ли сторону.

Худое и острое, точно у Кощея, лицо парня выражало наглость, упрямство и нескрываемое презрение к тем, кто ниже его по статусу. Этот человек привык получать все, что хотел если не с первого, то со второго раза. «Барчук» – подумал Максим. И не ошибся.

– Это ты – Безымянный Максим? – голос молодого человека был громким и повелительным.

– А поздороваться?

– Перебьешься. Так ты это или нет?

Молодой человек без приглашения сел за стол. Телохранители остались стоять – один у двери, второй у раскрытого настежь окна. Теплый майский ветерок шевелил занавеску, и охранник сдвинул ее в сторону, закрывая дневной свет. В комнате воцарился сумрак.

– Садитесь и вы, – Максим указал на два свободных стула. – Специально приготовил.

– Вы с ума сошли? – спросил молодой человек. – Этим и сидеть?

– Разве они не люди? Пусть отдохнут. Я настаиваю.

Когда мордовороты уселись за стол, Максим вежливо спросил:

– Хотите чаю?

И, не дожидаясь ответа, налил четыре чашки и принес печенья.

– Так ты – Максим Безымянный? – снова спросил молодой человек.

– Он самый. А вы – Анатолий Михайлович Столяров. Он же Толян.

– Анатоль, – поправил «клиент».

– Толян, – повторил Максим. – Он же Штепсель. Он же Штуляр. Анатоль вас стали звать позже. Когда отец из бандитов и рэкетиров пробился во власть и стал крупным чиновником.

– Откуда вы все это знаете? – Толян зачем-то посмотрел на телохранителей.

– В интернете посмотрел. До того, как вы ко мне пришли.

– Но ведь мы тебя не предупреждали…

– В природе много очевидных знаков, которые люди не замечают. Мощь разума забивает слабенький голос души. Предвидение шепчет: не стоит идти утром в магазин, но разум говорит, что нет хлеба и сахара. Человек переходит улицу и попадает под машину. А всё потому, что не прислушался к своим чувствам.

– А ты, значит, умеешь слушать свою душу? – с вызовом спросил Толян.

– Мне проще. У меня душа живет отдельно от тела. С детства. Но и разумом я тоже время от времени пользуюсь. Вот прямо сейчас он мне подсказывает, что вы пришли сюда не чай пить. Вам захотелось прогуляться в Зону. Не советую. Съедят.

Толян недовольно поморщился, отправил в рот пару печенек и запил чаем.

– Началось… У нас всегда найдутся способы заставить строптивого ишака везти нашу поклажу. У тебя есть семья… Жена и сын, верно?

Максим помотал головой:

– Устарело. Я давно избавился от семейного бремени. Сталкер… тем более проводник, должен быть одиночкой.

Толян, похоже, вышел из себя:

– Хватит дурацкой философии! С тобой мы тоже разберемся!

– Да я не отказываюсь вести вас в Зону. Просто дружески предупреждаю, что это небезопасное мероприятие.

– А то я не знаю! Но мне говорили, что поход в Зону с тобой не опаснее семейного пикника в лесу.

– Кто бы это ни сказал, он сильно преувеличивает мои способности…

– Задрал! – Толян хватил кулаком по столу. – Ты сделаешь все, что я хочу! Или мои парни тебе кости переломают!

Давным-давно… в прошлой жизни подобный выпад задел бы Максима до слез, до нервной дрожи, до паралича чувств. Но теперь ему было все равно. Волна гнева прошла стороной и рассеялась где-то в коридоре.

– По столу не бей, – тихо, но отчетливо сказал он. – Нехорошо это.

Глаза Толяна мрачно засверкали, но тут же погасли: он взял себя в руки. Вопреки обыкновению, ему вдруг расхотелось качать права.

– Да что со мной такое? – пробормотал он вполголоса. И громко спросил: – Но ты же согласен на наше… гм… предложение?

– Согласен. Вот только я пока не знаю, что вы от меня хотите. Экскурсию или что-то серьезнее?

– Экскурсию? – Толян аж раскрыл рот от удивления.

– Ну да. Жить-то мне надо на что-то. Самая простая экскурсия занимает всего два дня и одну ночь в Зоне. Тоннель, ракетные шахты, поездка на узкоколейке, ночевка в радиоцентре. Кто-то слышит полковника Федотова, кто-то нет. Маршрут отработан и безопасен. Относительно. Вот если нужно идти дальше – все по-взрослому. Поэтому мне нужна правда. Чистая правда. Врать проводнику значит убить себя.

Толян нервно заерзал и выложил на стол изрисованный кем-то лист бумаги:

– Нам нужно дальше… постой. Ты ведь угадал, кто я такой? Значит, ты уже в курсе наших планов?

– Я много раз говорил, что мои способности работают на сто процентов только в картах, – уклончиво ответил Максим. – Выкладывайте, что надо.

Толян кивнул и допил чай:

– Меня отправил к тебе отец. Он хочет идти на выборы в Думу, но у него сильный конкурент. С поддержкой из соответствующих структур. Отец узнал, что когда-то в одном из советских НИИ разрабатывали устройство для политических убийств…

– Так оно уже давно существует. Винтовка Манлихер-Каркано называется. С ее помощью некий Ли Харви Освальд разнес голову президенту Кеннеди. Советую всем.

Толян презрительно фыркнул:

– Эти методы… на самый крайний случай. Они слишком рискованные. Конкуренты тоже не дремлют. Малейшая ошибка – и вместо мягкого депутатского кресла кандидат отправится на жесткие нары. Нет, здесь все тоньше. Комар носа не подточит!

– Комар не подточит. Но мы-то не насекомые. Запросто можем заподозрить неладное.

Толян мотнул головой:

– Там никто не догадается, что и как. Нажал кнопку – и готов политический труп. Раз – и на кандидата публикуют компромат. Да иногда достаточно оговорки, чтобы выкинуть человека из политики раз и навсегда.

– Вроде астаховского «как поплавали»?

– Именно. Устройство, созданное в СССР, предназначалось для продвижения своих кандидатов на Западе. После грянула перестройка…

– И «политический пистолет» оказался в Зоне. Вместе с НИИ. Знакомая история.

Максим внимательно разглядел листок. Ориентиры показались ему знакомыми. Электростанция, химический завод, железная дорога, поселок и полигон.

– Бесполезная бумажка, – Максим вернул план владельцу. – С тех пор, как все это нарисовали, Зона неоднократно поменялась. Разве что полигон… Он может быть одной из постоянных аномалий. Вроде радиоцентра. Или, к примеру, узкоколейки с ее станциями.