Сказано – сделано. Предводитель ведьм побаивался, ибо нарывался на их гнев по молодости и глупости, но к тому моменту уже готов был на себя руки наложить, так что от консультации отказываться не стал. Привели двух имеющихся ведьм-целительниц, что издавна пробавлялись в Корчеве (а куда больше-то на пару тысяч населения?), но они ничего не сделали, а только с истошными воплями и истово крестясь, выскочили из комнаты пациента. А выскочили они потому, что узрели Корчею, одну из сестриц-лихорадок, издревле склонных терзать народ, особливо замеченный в нечистоплотности или иных нехорошестях.

Вот после этого и известили Тайную канцелярию, ибо этот самый уездный предводитель дворянства относился к перечню лиц, на которых сестричкам-лихорадкам зариться было строжайше запрещено. Собственно, у них были персональные и весьма небольшие квоты, позволяющие использовать в своих целях крестьян, да и то строго при соблюдении определенных условий. Сверх квоты можно было на каторжника покуситься, но никак не на должностных лиц любого уровня. А тут такое наглое нарушение Договора! Неудивительно, что дело мигом оказалось в ведении барона Орловца – самого сильного светлого ведьмака, имеющегося в распоряжении Тайной канцелярии в Первопрестольной и ее окрестностях. Надежда попасть этим летом в Крым и ли хотя бы в родные места начала подозрительно быстро таять. Корчея – это не сдуру спрятавший ларец домовой. Это очень и очень серьезный противник. Не так опасна, как ее старшая сестрица Невея, но, если пошла в разнос, попотеть придется немало…

Так что оставалось только одеться в дорожное, взять выездной саквояж и выйти из дома к подъезжающей пролетке. Как раз почти к утреннему тверскому поезду, а если чуток и не поспевал… Задержка отправления на целых одиннадцать минут это, конечно, серьезное нарушение на Императорских железных дорогах, но приказ из Тайной канцелярии все спишет.

В вагоне первого класса сыщик расположился на удобном диване у окна и задумался о том, что могло так разбередить Корчею, чуть ли не самую законопослушную из Лихорадок. Уж точно дело не в созвучности названия и имени сестрицы. Не сильно их наименования человеческих поселений интересуют. Тут что-то другое, пока логике недоступное. Однако, сколько голову не ломал, так за несколько часов поездки до Твери ничего путного и не придумал.

У вокзала его ждала очередная пролетка. К сожалению, Корчева не могла похвастаться пристойным железнодорожным сообщением. На территории уезда было немало узкоколеек, однако проложены они были исключительно там и так, как нужно было промышленникам, да еще и перекладывались постоянно по мере надобности. А вот обычные дороги были приличные. Дорожный департамент со второй российской бедой боролся нещадно, регулярно пополняя тюрьмы и каторги казнокрадами.

Ближе к вечеру барон, не заезжая на постоялый двор, вылез из пропылившейся пролетки перед домом Предводителя, проследовал внутрь и приказал провести к страдальцу. Картина представилась презабавнейшая. Добротно откормленный Предводитель лежал на не менее добротно взбитой постели, рядом, развесив свои неухоженные крылья в обе стороны, стояла явно скучающая и погруженная в себя Корчея в каком-то драном платье явно с чужого плеча и периодически тюкала болезного пальцем по кумполу, вызывая очередной приступ.

Сыщик из коридора смотрел на все это действо в изрядном изумлении. Вообще-то, если подумать, Лихорадки от подобных процедур в радости должны быть, а эта сестричка аки барщину отрабатывает. Что за чертовщина??? Так и не замеченный задумавшейся Корчеей, он вошел в комнату, наконец, обратив на себя ее внимание.

– О, Ведающий! Появился, наконец. Пошли, поговорить надо! – Корчея напоследок посмотрела на Предводителя и отвесила ему знатный щелбан, на сей раз уже с явным удовольствием. Полюбовавшись на куда более сильный приступ падучей, Корчея сложила крылья поплотнее и направилась к выходу.

– Ну и что это за представление? И зачем тебе понадобилось Договор нарушать? – поинтересовался сыщик, устроившись вместе с подозреваемой в тени раскидистого вяза напротив дома.

– Чем ругаться, сначала выслушай. – спокойно сказала Лихорадка и начала повествование.

На дальнем краю уезда, недалеко от Волги жил-проживал один помещик. Неведомо, что уж там он не поделил с соседом, но в суд обращаться не стал, а затеял, начитавшись научных и магических книг, пакости чинить. Начал заражать животных всякими хворями и отпускать пастись к соседу, чтоб, значится, тот заболел, а еще лучше – помер. Сам защитился амулетами, но со стороны соседа и заболевшие и умершие были. А в последние дни вообще за сибирскую язву взялся. Поскольку тянется все это не так уж давно, то статистика уезда еще ничего не показала, а как покажет, так всенепременно кто-то вроде уважаемого барона заявится. И не факт, что это будет Ведающий. Скорее наоборот, служака, с ног до головы обвешанный амулетами, в принципе не способный в чем-то разобраться, зато дюже старательный. В итоге корень проблемы останется, а местная нечисть ни за что ни про что поимеет кучу неприятностей и озлобится. Со всеми вытекающими. И она, Корчея, как и сестрички ее, весьма и весьма сомневается в том, что такой вариант развития событий так уж нужен Тайной канцелярии и Императору. История сия барона крайне огорчила, но не внесла ясности в ситуацию с потрясенным Предводителем.

– А он сам виноват! – неожиданно заявила Лихорадка в ответ на логичный вопрос.

– В смысле? – удивился тайный сыщик, никак не ожидавший такого обоснования. Уж чего-чего, а виктимного поведения со стороны сего пекущегося о здравии собственной тушки немолодого дворянина он никак не ожидал.

– В прямом. Мы, когда того заразного гада обнаружили, то попросили местную ведьму сходить власти оповестить. А он ее и слушать не стал. Попросили вторую – пообещал собак спустить. Ну вот, пришлось мне этим делом заняться. И пусть радуется, что мне, а то Невея за такое оскорбление хотела с ним лично разобраться. Еле убедила, что от меня в данном случае толку больше.

– Да уж, история… – задумчиво протянул барон. – Давай-ка прокатимся к вашему злодею.

– Так вечор уж… – не менее задумчиво проговорила Лихорадка.

– Ага… – ответил сыщик. – И кого нам бояться? – уточнил он.

Корчея с ответом затруднилась и без лишних разговоров полезла в пролетку. Покататься на чем-нибудь, не напрягая крылья, она всегда любила, вот только люди в основном ее попросту не видели и не слышали, а при малейшем прикосновении бились в падучей. Те же, кто видел, обычно или разбегались с воплями, как давешние ведьмы, или без разговоров атаковали, как большинство коллег сыщика. По этой причине вступать с людьми в обоюдовыгодные отношения было крайне затруднительно. Так что она убедилась, что не заденет кучера даже кончиком пера и уселась поудобнее. За барона можно было не волноваться – его и Невея не факт, что проймет. Весьма и весьма, кстати, не факт, скорее уж наоборот.

По прибытии на место тайный сыщик внимательно изучил предъявленный Корчеей скотный двор. Магические тесты на опасные инфекции впечатляли. Полоумный помещик поперезаражал всю свою скотину всем, что нашел. Ящур, вызываемый недавно открытым вирусом, был не столь опасен для человека, но практически смертелен для большинства парнокопытных и очень заразен. Ну а при заболевании человека все могло быть весьма похоже на результаты деятельности сестриц-Лихорадок. Уж Трясея, Огнея, Знобея, Ледея и Гнетея вполне могли попасть под раздачу, так что озабоченность Лихорадок в отношении конкурента была вполне обоснованной. А пока боевики с амулетами гоняли бы зловредных сестриц, поперезаражалась бы половина скота в губернии. Если же учесть, что полоумный помещик на ящуре не остановился, а устроил еще и рассадники туляремии и сибирской язвы, то ситуация становилась совсем серьезной.

Собственно, до катастрофы оставалось несколько дней. Местечковый диверсант не учел, что все его защитные амулеты нуждаются в регулярной подзарядке, а в условиях столь интенсивной эксплуатации истощаются куда быстрее, чем в обычных условиях. Барон, не откладывая в долгий ящик, подзарядил их, дабы исключить распространение заразы. Но этого было мало…