На сексуальной диете я сидела уже почти целый месяц. Возможно, причина моего легкомысленного поведения сейчас крылась именно в этом. Впрочем, чаще всего я все подобные приключения в своей жизни списывала именно на химию, а тут она определенно случилась.
– Маша, поедем, наверное, на твоей машине, – перешел на «ты» Иван Васильевич. – Которая из них?
Он вопросительно обвел рукой зону парковки, и темная малолитражка по моей команде подала голос.
Оказавшись наедине в салоне автомобиля, мы, словно влюбленные подростки, начали жадно узнавать друг друга. Я что-то невнятно прошептала, когда его теплое дыхание коснулось моего уха, и позволила своим глазам закрыться, когда от нежных поцелуев в шею Иван перешел к чувственным – в губы. Шум подземной парковки, мысли о работе, дурацкой просьбе бывшего мужа и даже о прекрасном журналисте – все стало вдруг неважным.
Уговорив себя не брать в расчет семейное положение Сироткина и личное знакомство с его не очень-то приятной женой, я сфокусировалась на головокружительных ощущениях от волнующих прикосновений и ласк.
Громкая узнаваемая мелодия зазвучала из кармана его джинсов, и это немного вернуло нас в реальность.
– Ответишь? – ненадолго оторвавшись от губ Ивана, но продолжая ладонью поглаживать его через джинсы, спросила я.
– Потом, – он посмотрел на экран и сбросил звонок.
– А может сразу ко мне? Или ты все же хочешь поехать в кондитерскую выбирать торты на завтра?
– К тебе, конечно, – почти шепотом сказал Сироткин, запуская пальцы в мои волосы и притягивая к себе еще ближе. – Поехали.
Я мысленно порадовалась тому, что нахожусь в состоянии идеальной готовности к романтическим приключениям: сегодня утром я собиралась на работу, как на свидание с продолжением, поэтому чувствовала себя сейчас максимально комфортно. И белье на мне было подходящее, и все тело было чистое-шелковистое, и настроение с огоньком. Ничто уже не могло отвлечь меня от получения радости. Я вспомнила свое утреннее предчувствие. А ведь день действительно задался!
Иван оказался очень активным и продвинутым любовником: без комплексов, запретов и прочих предубеждений. Когда я, выдвинув ящик прикроватной тумбочки, достала пачку презервативов, он увидел кучу различных девайсов из секс-шопа, но не удивился, а лишь заговорщически улыбнулся, определенно одобряя мой выбор.
Следующие полтора часа я не переставала удивляться выносливости Сироткина: когда мне казалось, что я больше не могу издать ни звука, ни движения и вообще ни на какие постельные подвиги уже не способна, он умудрялся оживлять меня. В его сильных руках я чувствовала себя настолько защищенной и желанной, что у меня перехватывало дыхание. Сироткин был бесподобен.
Единственная посторонняя мысль, которая пробежала у меня в голове, была про его супругу, образ которой никак не вязался с таким горячим мужчиной.
Она, кстати, звонила ему раз пятнадцать за все то время, что Иван Васильевич ублажал мое тело, жадное до ласк после затяжного сексуального перерыва. Женя тоже не переставала пытать мой мобильник.
Около шести вечера, когда я, совершенно вымотанная, лежала на спине и вместо привычного натяжного потолка с рядом желтых лампочек видела звезды, галактики и вселенные, Сироткин, вальяжно закуривший сигарету, ответил на звонок.
– Валя, что тебе надо? – резко спросил он у ни в чем не повинного куска пластика.
Я очнулась от расслабленного, удовлетворенного состояния, в котором пребывала, и ухмыльнулась. Словно вернулась в прошлое, прямиком в объятия к Эдику: тот тоже стонал и на пике блаженства хрипло шептал мое имя, а потом брал трубку и капитально менялся при разговоре с женой. Его голос становился сухим и раздраженным, похотливая улыбка слетала с физиономии, разглаженный антистрессовым сексом лоб заполнялся хмурыми складками.
Будто в одном мужчине уживались сразу два: прекрасный страстный любовник и отвратительный неласковый муж. Может быть, поэтому я больше никогда и ни за какие коврижки не хочу идти замуж? Просто мне невыносима мысль о том, что я окажусь один на один с неприятной частью мужика, когда последний может принести в жизнь столько классного, если не окольцовывать его безымянный палец.
– Я работаю, – сквозь зубы процедил Сироткин. – Да, проблему с тортом решил… Дома буду поздно. Ужинайте без меня… И хватит мне названивать каждые двадцать минут. Я занят!
Он швырнул трубкой в пустое кресло, загасил сигарету в стакане с водой, развернулся ко мне. На его губах тут же заиграла озорная улыбка.
– Машка, что ты со мной делаешь? Я снова тебя хочу…
Я скользнула взглядом по обнаженному телу Сироткина и отметила, что его мужское достоинство и правда еще способно на постельные подвиги.
– Вань, погоди минутку, – вдруг вспомнила я про торт к юбилею. – Надо сделать важный звонок.
Пока я звонила Борщевскому в кондитерскую и выслушивала его ругань по поводу дополнительного десерта к завтрашнему дню, Иван дразнил меня откровенными прикосновениями и ласками. От этого мой голос звучал хрипло и сбивчиво, а телефонный разговор получился слишком сумбурным и эмоциональным.
Мой собеседник был удивлен и заинтригован. Но согласился выполнить просьбу, оплаченную, конечно же, вдвойне.
Вечером я приготовила своему герою, избавившему меня от сексуального голода, нехитрый ужин: домашнюю пиццу из завалявшихся в холодильнике продуктов и готового замороженного теста. Как ни странно, блюдо получилось очень даже неплохим. Ну или мы оба просто дико хотели есть после постельного марафона, занявшего всю вторую часть этого прекрасного дня. Ваня, конечно же, звал в ресторан, но я была слишком уставшей, чтобы переться куда-то на ночь глядя. К тому же домашний десерт был намного интереснее ресторанного. Так я ему и сказала. На что в ответ получила долгий и многообещающий поцелуй.
Глава 4
На следующее утро я проснулась за полчаса до будильника. Во всем теле было ощущение, схожее с сильным похмельем: болела голова и нестерпимо мучила жажда. Возможно, обилие маринованных огурчиков, разных копченых колбасок и нескольких видов сыра, составлявшие львиную долю начинки моей вчерашней пиццы, дали о себе знать. В стакане на прикроватной тумбочке дружной кучкой плавали окурки сигарет, которые Иван гасил в воде за неимением пепельницы под рукой. Там же лежали рваные упаковки от презервативов, салфетки и прочие следы нашего вчерашнего безудержного веселья. Выглядело все крайне неэстетично.
Я потянулась, и каждый мускул в теле отозвался приятной легкой болью, как после качественной тренировки в зале. Лучшее, что я могла сейчас для себя сделать – выпить стакан минеральной воды и сразу же пойти в душ. Ах да, и патчи для глаз из холодильника. Потом можно и позавтракать. Рутиной вроде утренней растяжки сегодня я решила пренебречь. В конце концов, вчера я неплохо размяла свое тело акробатическими упражнениями на каждую группу мышц, включая лицевые, что, если верить бьюти-блоггерам, крайне полезно для поддержания овала лица в хорошей форме.
В десять утра я уже была в офисе. Казалось бы, всего несколько часов хорошего секса с очень приятным мужчиной, а от преследовавших меня в последние недели усталости и загнанности не осталось и следа. Этим утром практиковаться в актерском мастерстве, чтобы выглядеть на все сто, нужды не было: щеки горели задорным румянцем, довольная улыбка не сходила с моего лица, и весь мой вид, словно флакон ланкомовских духов, кричал: «La vie est belle!6»
Праздничный смокинг из бархата глубокого винного цвета с черными атласными лацканами великолепно сочетался с полупрозрачной черной блузкой, которая то и дело многообещающе подсовывала случайному зрителю приятные очертания женской груди, в то же время оставляя простор для фантазии. Обтягивающие брюки в тон смокингу, ботильоны на высоком каблуке и черный кожаный клатч с шипастыми пирамидками удачно завершали мой образ. Ну и, конечно же, волосы: профессиональный стайлер, с которым пришлось повозиться, таки создал нечто сексуально-праздничное на моей голове.