— Вон оно как, — протянула я. — В самом деле, словно в другой мир попала… Я такое только в кино видела.

— Ну так… вон как Ларочка из дома неподалеку говорит: любую старуху расспроси, историй на десять сериалов хватит!

Вспомнив о сериале, она выразительно взглянула на часы, и я поспешила распрощаться, спросила только напоследок:

— Ираида Андреевна, синяк очень заметный?

— Да уж почти не видно, — сказала она, приглядевшись. — Вот на руках — да, видно, а тут запудрить разве что.

— Спасибо, — сказала я и ушла к себе. То есть к Гене, который спал и просыпаться не собирался.

Я накормила пана Ежи и снова устроилась на кухне с ноутбуком, а перед тем поставила готовиться овощное рагу. Сразу огромную кастрюлю: вдруг снова гости нагрянут?

Я угадала: сперва пришел Жека с приятелем (правда, надо отдать им должное, они приволокли несколько кило картошки и пять пачек пельменей. Потом пришла Настя с пакетом яблок, а я перетряхнула запасы и решила, что можно сделать шарлотку. Этим мы с ней и занялись, пока парни смотрели футбол.

— А ты-то откуда? — спросила Настя, вкривь и вкось нарезая яблоки. — Я тебя не помню.

— Я тебя тоже, — ответила я. — Ираида Андреевна верно сказала: живем через сквер, а будто другой мир…

— А! Ты оттуда, — махнула она куда-то назад рукой с зажатым ножом, — тогда ясно. Там нормальные люди живут.

— А здешние-то чем плохи? По-моему, такие же, — недоуменно ответила я. — Во всяком случае, ни Гена, ни кто-то из парней, что тут ночевали, ко мне не приставали даже.

— Ко мне тоже. Но это Генка. Он если узнает, что кто-то лез, башку оторвет, — сказала она. — Ты не понимаешь просто. Я ж тоже бываю на том краю у одноклассниц, они совсем другие. Как ты.

— Что значит — на том краю? — у меня по спине побежали мурашки.

— То и значит. Там, за сквером. Ты же сама сказала, что оттуда, — Настя смотрела на меня глазами взрослой женщины, и мне становилось все страшнее. — Кого ты там знаешь?

Я подумала и развела руками:

— Я всего три года у мужа живу, еще не познакомилась толком даже с соседями…

— Ну ты даешь, — вздохнула Настя и сунулась в духовку. — Смотри, я правильно поставила? Я в этом не секу, блин…

— Убавь, пусть печется. Так что с этим сквером не так?

— С ним всё так, а люди там и тут разные. Или вовсе не люди, — спокойно ответила она и почесала в затылке. Черные вихры встали дыбом. — Я пойду башку помою, а с пирогом ты сама, я не втыкаю, как с ним быть.

Я осталась следить за шарлоткой, а когда на запах прибрел Жека с приятелем (того звали Димой), велела им вымыть посуду, как поедят, а сама оделась в комнате (Гена спал беспробудно) и ушла. Если зеркало в ванной не врало, синяк в самом деле почти исчез, немного косметики (Настя без зазрения совести увела у меня помаду, потому что ей «в самый раз, а тебе ярко») — и ничего не заметишь.

Я вышла в тот самый сквер, чтобы срезать дорогу до дома: в конце концов, там оставались еще мои вещи. Обычный сквер, что в нем особенного? Там вообще никого не было в этот час.

На детской площадке возле нашего дома играли дети, с визгом и воплями скатывались с горки, лазили по городку-крепости… Присматривали за ними в основном бабушки, но я заметила и мужчину — рослого, чуть ли не выше Гены, полуседого, хотя на вид ему было вряд ли больше сорока. Он выгуливал двойняшек (во всяком случае, одеты дети были одинаково, и кто там мальчик, а кто девочка, я не разобрала). Услышала только от старушек:

— Ну Ленк, сейчас не модно девочек наряжать. Ты ж кино про этих… боевых пловцов смотришь! Так может, она служить пойдет, а брат… да хоть в эти, модельеры, вот!

Бабуля засмеялась, вторая подхватила.

— Да что там спорить, — сказала она, — главное, парень живой-здоровый, да дети удались. Так, он когда на смену? Сегодня пятница?

— Ага.

— Тогда, получается, в выходные с ними Лариса, это удачно совпало, — кивнула старушка, — В понедельник мы из садика заберем, а потом снова он.

— Нет, у него там какие-то стрелялки-пулялки, чемпионат, что ли? Да ну его, что нам, сложно, что ли? Все веселей, — хмыкнула первая соседка. — Наши-то уже взрослые, у тебя вон правнук в школе…

— Ничего, у нас приемные внуки есть, — вздохнула вторая. — И то не в тягость. В Ларису удались, веселые и спокойпые, а то папаша иной раз как зыркнет…

— Ну, сказала! Ох, Ленок, пойдем домой, новости скоро начнутся, заодно и чаю попьем… К тебе или ко мне?

— Ко мне, у меня медовик есть, с утра же говорила, старая ты перечница!

— Сама такая, — буркнула вторая старушка, будто девочка-школьница, и подала подруге руку, помогая встать. — Идем уже!

Они скрылись в подъезде, а я вдруг сообразила, что вижу их изо дня в день который год, проходя мимо, здороваюсь, но не знаю имен. Вот и сейчас постаралась прошмыгнуть незамеченной…

Правда, зачем они мне? У меня и своих проблем хватало.

Конечно, по случаю выходного муж был дома и явно удивился, увидев меня. А я подумала, что сваляла дурака, явившись без поддержки в виде тяжелого танка Гены.

— Ну и что тебе нужно? — спросил Саша. Его синяк блекнуть явно не собирался.

— Пришла трусы забрать, — нарочито грубо ответила я, наслушалась уже в Генкином логове, как разговаривают Настя с Жеком. — Тебе они точно не пригодятся.

— Держи, — Саша вынес мне огромный чемодан на колесиках, с которым я когда-то к нему переселилась. — Надеюсь, ты понимаешь, что рассчитывать на долю в квартире не можешь.

— Конечно, — ответила я. — Будь добр, перепиши данные паспорта, чтобы я могла подать на развод. Надеюсь, ты не станешь возражать?

— Не стану, — ответил он, сходил в комнату и принес мне ксерокопию паспорта. Заранее подготовился, что ли? Дома-то у нас копировальной техники не было не было. — Этого достаточно?

— Надеюсь, — кивнула я и ушла, волоча за собой чемодан. Черт его знает, что там было внутри, не на лестнице же разбирать!

У Гены как обычно, было людно: он уже проснулся, наелся и теперь учил играть в карты Жеку с Димой. Настя курила на кухне и вздрогнула, когда я сунула ей блюдце вместо пепельницы.

— Ты что?

— Да ничего, — ответила она. — С Генкой поругалась.

— Почему?

— Да твердит — иди учись, блин, а то дурой помрешь. Я будто сама не знаю! — мрачно добавила она. — А как тут учиться-то, если… ну, ты поняла.

— Кажется, да, — кивнула я, и вдруг меня осенило, только вслух я ничего не сказала.

— И от Федьки он меня гоняет, думает, я на квартиру зарюсь, — горько сказала Настя. — Дурак. Федька отличный парень, а что почти глухой — ну и хрен с ним, ругаться можно, сколько влезет! Мать тоже вопит: не смей смотреть на урода! А он не урод, Поль, он случайно таким родился! То ли уронили, то ли еще что, Генка как-то по пьяни говорил, а я забыла… Короче, не передается это…

Настя шмыгнула носом.

— Чего делать-то? — спросила она.

— Школу сперва закончи, — вздохнула я и посмотрела на ее сигарету. Когда-то и я курила, только Саша этого не одобрял, и я бросила, а теперь вдруг снова потянуло.

Настя, заметив мой взгляд, подсунула мне пачку и дала прикурить, потом сказала:

— Фиг с ней, со школой, восемь классов есть, девятый закончу, в ПТУ возьмут.

— А вы с Федей… гм… — я затянулась и закашлялась с отвычки.

— Нет, не трахались, — непосредственно ответила она. — Я хотела, но он перепугался насмерть, когда я целоваться полезла. И Генка мне ума вложил, мол, сперва вырасти, потом к мужикам лезь, а то и Федька сядет, и сама… Ну, ему перепало, я понимаю, что он боится.

— Настя, ведь у Феди и отец инвалид, как я поняла…

— Да ну, фигня, — отмахнулась Настя, — дядь Гриша мировой мужик. Слепой, да, так… различает чего-то, и только. Но я его помню еще обычным, он кораблики делал клевые, петарды, горку и качелики во дворе ремонтировал… Блин, ну почему хорошие люди вечно в дерьме оказываются, а?

Я промолчала. Говорить о жизни с девчонкой моложе меня в полтора раза было странно.