— Ген, а что он ест? А то вдруг нельзя ему? Мясо ел, молоко тоже…

— Молока много не давай, обдрищется. Мясо можно, а еще он кошачий корм трескает, — Гена зарылся в холодильник. — Блин, кончился. Ладно, до завтра перетопчется, я по пути куплю. Яблоки затачивает, бананы тоже. Черт знает что, а не ёж!

Пан Ежи забавно фыркнул.

— А он… ну… привитый? — не удержалась я.

— Угу. Брат его таскал к вету, когда он появился. Тогда кольнули, а ща зачем, если он дома сидит?

— Можно на обуви притащить заразу, — сказала я. — Мало ли на улице бродячих животных? Не угадаешь, чем они болеют.

— Правда? — Гена почесал стриженый затылок. — Я че-то об этом не подумал. Ну, если Федька придет, скажи ему, чтоб отнес зверя в больничку. Я денег оставлю.

— А… Федя — это кто? — осторожно спросила я.

— Ну, брат мой… Он не здесь живет, если что, — пояснил Гена. — Заходит иногда. Короч, узнаешь: он с меня ростом, мордой похож, только худой и заикается сильно. И слышит хреново, так что надо говорить громко и с расстановкой. Ну, как точку ставить после каждого слова. Все, я убёг…

— До завтра, — сказала я ему вслед и снова погладила пана Ежи.

Кошка, конечно, была бы лучше. Они пушистые и так славно урчат… Интересно, кошка может ужиться с ежом? С собаками ведь уживаются как-то!

Я встряхнула головой, поняв, что мысли завели меня куда-то не туда.

Обитать в чужой квартире было не то чтобы неприятно, но уж точно неуютно. Не было привычного гардероба, я не знала, где что хранится (да и негде тут было хранить что-то существенное), диван был жестким и впивался в ребра всеми пружинами, на кухне не хватало привычных полотенец, прихваток, да банальных ложек, наконец! «Руками они едят, что ли?» — подумала я, выволакивая мусор за дверь. Большой мешок Гена унес, но я и после его ухода насобирала по углам несколько пакетов всякой мелочи. Да что там, одних пивных бутылок в диване оказался целый склад: я думала, в ящиках может храниться белье или там пледы, но увы…

Саша считает, что у меня психоз или невроз: я не могу видеть полное мусорное ведро или загаженную плиту. Возможно, в этом виновата моя мама, говорит он, ведь у нее пылинка на книжной полке — повод для скандала, я уж молчу про залежавшийся в холодильнике сыр, чуть тронутый плесенью, или черствый хлеб. Впрочем, сам он тоже не переносит ничего подобного, и брошенная мной на стул футболка причиняет ему душевные муки.

«А на съемной квартире или комнате будет еще хуже, — подумала я, брезгливо заталкивая в мусоропровод отходы. Перчаток, понятное дело, не было, я использовала вместо них пакет из супермаркета. — Гене, похоже, вообще нет дела до того, что творится кругом, а там будут соседи, хозяин квартиры…»

— Погоди, погоди! — окликнул кто-то, и по лестнице, тяжело ступая, поднялась полная женщина с пакетом. — Не дергай так, там что-то сломано, заедает. И помногу не суй, а то засор будет.

— Спасибо, — сказала я, выпрямившись, — я не знала.

— А ты… — женщина нахмурилась, увидев мое лицо. — Кто это тебя так?

— Муж, — ответила я, запихивая в ковш мусоропровода бутылки и прочий мусор. Думаю, от моего вранья Саше ничего не сделается.

— Я тебя не помню, — сказала она. — Ты с какого этажа?

— С шестого, — кивнула я на пролет вверх.

— Там нет женатых…

— Я в гостях, — произнесла я. Всю жизнь ненавидела общаться с соседями!

— А! У Генки, что ли? — радостно спросила женщина. — Тьфу ты, а я думаю, кто это у нас руки распустил да почему я тебя не знаю…

— Да, но я тут ненадолго.

Спустив последние бутылки в зев мусоропровода, я скомкала пакет и уступила место монументальной даме

— Я Ираида Андревна, — сказала она, привычным движением закинув свой мусор в ковш. — Можно тетя Ида. Ирин у нас в доме пять человек наберется, поэтому удобнее так.

— Полина, очень приятно, — ответила я.

— Ты с Генкой загуляла, что ли? — непосредственно спросила тетя Ида. — За что муж-то приласкал?

— Неважно. Гена мне помог, — сказала я, подивившись, что кому-то нравятся такие гориллы. — Синяк сойдет, и я уеду. Он…

— Да я его с рождения знаю, — отмахнулась она, — что ты мне рассказываешь! Всех в дом тащит, душа добрая… хорошо хоть, мозги на месте, попрошаек сразу пинком под сральник налаживает!

Меня покоробили ее слова, но я промолчала.

— Если что — я в стописятой, — сказала тетя Ид. — Генку не бойся, он даже пьяный не опасный. А вот дружки у него всякие, так что все ж поглядывай. А, Поль, а за что муж-то тебя?..

— Ужин не разогрела, — честно ответила я, — и на работе задержалась, встречать пришлось.

— А давно женаты-то?

— Три года скоро.

— Гони его ссаными тряпками, — авторитетно произнесла она, сунула руку в карман халата, вытащила пачку сигарет, зажигалку и задымила. — Будешь?

— Спасибо, не курю.

— Короче, гони. Или любовь большая? — прищурилась тетя Ида, стряхивая пепел в ржавую консервную банку, прилаженную к перилам. — Дети есть?

— Нет, — покачала я головой. — Куда в однушку с ребенком? Копили на квартиру побольше…

— Ай, чего мы стоим? — фыркнула она. — Пошли ко мне. У меня шарлотка свежая.

— Я дверь не заперла, — попыталась я отбиться.

— Да и хрен с ней, что там у Генки брать?

— А если ёж убежит?

— Жрать захочет — прибежит, — ответила тетя Ида, затушила сигарету и потащила меня за собой. Судя по всему, пана Ежи тут знали. — Пошли, чаю попьем. У Генки, поди, опять шаром покати…

— Он много чего накупил, — сказала я. — Бестолково, правда, но кое-что приготовить можно.

— Ну, ничего, хоть горячего поест, а то перебивается всухомятку, — вздохнула она и втолкнула меня в квартиру.

Эта была побольше, двухкомнатная, в меру чистая (я имею в виду, клочья пыли по углам не катались), светлая и захламленная: гора верхней одежды на вешалке, на банкетке вперемешку брюки с юбками, ботинки свалены как попало у двери… С кухни ошеломительно пахло яблочной шарлоткой.

— Заходи, — кивнула тетя Ида. — Сейчас чайку соображу.

— Можно, я руки помою? — попросила я. — А то мусор же…

— Ага, давай. И чашки с блюдцами достань, они в полке над раковиной.

Пока закипал чайник, тетя Ида живо нарезала шарлотку и положила мне изрядный кусок.

— Как ты к Генке попала-то? — спросила она с живым любопытством.

Скрывать было нечего, я и рассказала, как было дело. Дослушав, тетя Ида покачала головой и подперла три свои подбородка кулаком.

— Не-ет, гнать такого мужа поганой метлой, — сказала она серьезно. — У меня был похожий. Сперва такой правильный-правильный, носки сам стирал, «Идочка-Идочка, что купить, куда сходить?»… потом обнаглел, я его и выперла. Хотя ревела, конечно. Но я еще молодая тогда была, вроде тебя, глупая…

— Мама сразу сказала, что Саша ей не нравится, — вздохнула я. Шарлотка была выше всяких похвал. — А я…

— Думала, переделаешь? — фыркнула тетя Ида. — Не выйдет. Я на двоих обожглась, а вот третьего ни на кого не променяю, пускай он всего-то мусоровоз водит. Да и сын… не профессор, машины чинит. Хоть и от аспиранта — это первый был.

— Ясно… — негромко сказала я. Шарлотка вдруг сделалась безвкусной и встала поперек горла. — Только выгнать мне мужа некуда, я в его квартире живу.

— Ну так к мамке возвращайся, чай, не прогонит! — фыркнула тетя Ида. — Мне-то проще было, конечно: это мужья ко мне приходили. Родительская квартира-то, второй вот на нее зарился, так шиш ему! Лёньке моему достанется.

— Спасибо, я пойду, пожалуй. Нужно приготовить что-нибудь.

— Иди, конечно, — кивнула она и встала, поправив желтый в багровых розах халат. — Пойдем, выпущу, там защелка хитрая…

Мы уже подошли к двери (впрочем, что там идти, кухонька крохотная), как грянул звонок.

— Ой, ну кто там еще… — тетя Ида распахнула дверь, а за ее внушительной фигурой мне ничего не было видно. — Ты чего?

— Д… д-дверь о-о-открыта, — выговорил кто-то. — А… а Г-генка н-на см-мене. А?