— Всё чудесно, милая, — бодро откликнулся я, мимолетно коснувшись губами её виска. — Просто столько навалилось за раз… Сама понимаешь, не до сантиментов. Но ты, как всегда, была бесподобна.

Лаура одарила меня полным обожания взглядом и со вздохом вновь опустила голову мне на грудь. А я прикрыл глаза, пытаясь расслабиться и избавиться от гнетущих мыслей. В голове роились обрывки каких-то образов, смутных и тревожных. Элизабет, Беатрис, наследство, мое прошлое — всё смешалось в причудливый клубок, распутать который никак не удавалось.

Как же не вовремя накатила эта необъяснимая хандра! Мне нужна ясность ума и целеустремленность, чтобы довести дело до конца. Расправиться с юной выскочкой, получить полный контроль над палаццо. Воплотить свои замыслы и насладиться триумфом. А вместо этого я лежу на кушетке и предаюсь рефлексии, как последний неврастеник.

Тряхнув головой, я решительно отмел непрошеные мысли. Вот ещё, буду я переживать из-за какой-то смутной неудовлетворенности! Не время для слабости и самокопания. У меня впереди важное дело, и я доведу его до победного конца. Чего бы мне это ни стоило.

Поглаживая точеное бедро Лауры, я постарался сосредоточиться на приятных ощущениях. На гладкости её кожи, на дурманящем аромате духов. Нужно взять себя в руки и настроиться на решительный лад. Элизабет Эштон ещё узнает, на что способен Марко Альвизе!

Глава 4

Элизабет

Утреннее солнце только начинало золотить верхушки миниатюрных пиний за окном, когда я проснулась. Потянулась, прогоняя остатки сновидений. В голове роились обрывки ночных грёз — то ли кошмаров, то ли горячечного бреда.

Накинув пеньюар поверх тонкой батистовой сорочки, я приблизилась к туалетному столику. Из овального зеркала на меня взирала усталая, осунувшаяся девица со спутанными золотистыми локонами и воспалёнными от слёз глазами. Тяжко вздохнув, я плеснула в лицо холодной воды из кувшина, стараясь взбодриться. Надо собраться с силами перед отъездом.

Ханна ещё спала, свернувшись калачиком на своей узкой кровати. Не хотелось будить бедняжку — вчерашний день измотал её не меньше, чем меня. Пусть хотя бы во сне отдохнёт от треволнений.

Решив дать себе передышку, я заказала лёгкий завтрак в номер. Вскоре горничная внесла поднос с дымящимся кофе, свежими булочками и апельсиновым джемом. От аромата горячего напитка рот наполнился слюной. То, что нужно, чтобы прийти в себя.

Я уже подносила чашку к губам, когда раздался резкий стук в дверь. Не просто стук — настойчивый требовательный грохот, словно незваный гость силился вышибить хлипкую преграду. От неожиданности я вздрогнула, пролив кофе на пеньюар. Будь он неладен! А Ханна резко села в кровати, испуганно озираясь по сторонам. Она судорожно натянула одеяло до самого подбородка, как будто тонкая ткань могла уберечь от всех напастей.

— Боже мой, мисс Элизабет! — пролепетала она дрожащим голосом. — Что происходит? Кто ломится в такую рань?

— Кто там? — сердито крикнула я, промокая салфеткой нелепое коричневое пятно на светлом шёлке. — По какой такой срочности в столь ранний час?

Вместо ответа дверь распахнулась, и на пороге возник мужчина. Высокий, статный, в элегантном чёрном сюртуке. Смуглое лицо незнакомца показалось мне знакомым. Эти дерзкие черты, иссиня-чёрные волосы, янтарный пронзительный взгляд…

Лишь когда гость нагло усмехнулся и окинул меня оценивающим взором с головы до ног, я вспомнила. Тот самый господин из борделя.

У меня перехватило дыхание от возмущения и гнева. Его появления в моих покоях я ожидала меньше всего! Да как он смеет вторгаться без спроса, видеть меня в неглиже? Нахал, бесстыдник!

Я судорожно запахнула пеньюар на груди, пытаясь сохранить хотя бы подобие приличий. Щёки пылали от стыда, сердце колотилось как безумное.

— Да как вы смеете⁈ — воскликнула я, сверкнув глазами. — Врываться без приглашения, когда порядочная девушка ещё не одета! Немедленно объяснитесь, иначе я закричу и позову слуг!

Мою гневную тираду прервал звонкий хохот. Незваный гость воспринял мою угрозу как забавную шутку! Продолжая ухмыляться, он бесцеремонно вошёл в комнату и притворил дверь.

— Синьорина, умоляю, простите меня, — произнёс он с преувеличенным поклоном, скользя насмешливым взглядом по моему полуобнажённому телу. — Но дело не терпит отлагательств. Я Марко Альвизе, управляющий вашей тётушки, синьоры Беатрисы.

Я застыла, потрясённая услышанным. Признаться, я представляла управляющего солидным господином преклонных лет, неким благообразным старцем в круглых очках и сюртуке. Но никак не ожидала увидеть молодого красавца с повадками распутника и сомнительной репутацией!

И ведь вчера, в том злачном заведении, он прекрасно знал, кто я такая! Наблюдал за моим смятением, зубоскалил, даже жестом предложил присоединиться к разврату! О Боже, какой позор! Я в тот миг готова была провалиться сквозь землю от унижения…

А теперь этот нахал является в мои покои, как ни в чём не бывало? Врывается без стука, откровенно пялится, фамильярничает? Уж не издевается ли?

В голове не укладывалось, как тётушка могла нанять подобного субъекта. Неужели не знала о его репутации? Или, не дай бог, потворствовала его непотребным занятиям?

— Вы⁈ Управляющий тёти Беатрис? — выдавила я, борясь с подступившей дурнотой. — Но… как такое возможно? Вы знали, кто я, но вместо помощи… унизили меня своим непристойным предложением!

Щёки вспыхнули при одном воспоминании о вчерашнем унижении и я обхватила себя руками.

Марко лишь криво ухмыльнулся, ничуть не смутившись.

— Синьорина, поверьте, палаццо — лишь часть моих обязанностей. У вашей тётушки был широкий круг интересов. А вчерашнее приветствие… Всего лишь шутка, синьорина. Своего рода проверка. Хотел убедиться, насколько вы выдержанны… и любопытны.

— Да как вы смеете! — задохнулась я от негодования. — Издеваться над порядочной девушкой, ставить меня в унизительное положение! Никогда в жизни не чувствовала себя настолько оскорблённой!

Голос мой дрожал и срывался от обиды и смятения. Какая же я глупая — поверила уговорам тётушки в письме! Теперь расхлёбывай последствия…

Марко, казалось, лишь забавляла моя тирада. Снисходительно улыбнувшись, он небрежно пожал плечами.

— Не стоит так драматизировать, cara. Венеция — не чопорный Лондон, здесь свои порядки.

С этими словами он извлёк из-за пазухи кожаную папку и швырнул её на столик рядом с подносом.

— Что это? — нахмурилась я, кивнув на злополучную папку.

Марко закатил глаза и фыркнул, всем своим видом давая понять, как я его утомляю.

— Всего лишь документы на наследство. Как я понимаю, после вчерашнего представления вы жаждете поскорее избавиться от подобного подарочка. Что ж, подпишите отказ — и можете паковать чемоданы. Возвращайтесь в свою благопристойную туманную обитель.

Его голос сочился ядовитой насмешкой пополам с презрением. Его наглые инсинуации привели меня в бешенство. В груди вскипела волна праведного гнева. Да что этот хлыщ о себе возомнил⁈ Я, Элизабет Эштон, буду плясать под его дудку, трусливо сбегу при первой же трудности? Ну уж нет!

Выпрямив спину и вздёрнув подбородок, я процедила:

— Не дождётесь, синьор Альвизе! Не думайте, что я позволю помыкать мной, да ещё и столь вульгарно! Извольте не торопить меня с решением. Я приехала узнать правду и сделаю это! Даже если придётся терпеть ваше возмутительное присутствие.

Выпалив эту отповедь, я застыла в ожидании реакции, сама дивясь собственной дерзости. Но Марко лишь хмыкнул и смерил меня долгим, испытующим взглядом. Будто пытался проникнуть под кожу, в самую душу.

— О, значит, вы не желаете отрекаться от этого вертепа порока и греха? — протянул он, делая шаг ко мне. — Любопытно, не правда ли, Элизабет?

Я невольно скользнула взглядом по его лицу, отмечая резкие черты. Точёный нос с горбинкой, волевой подбородок, властный излом бровей. А эти губы — чувственные, порочные, созданные для греховных поцелуев и обжигающего шёпота.