Обе имели наращенные ресницы, подкрашивали глаза тенями и выводили губы яркой помадой.

– Действительно, зачем? У тебя своя природная красота, и косметика ее только испортит.

Природная красота? Еще один комплимент?

Роман Викторович взял мою кисть и посмотрел на ногти.

– Но маникюр и педикюр нужно сделать обязательно. Лучше в салоне. Кутикулу надо убирать, она портит вид ногтей. И даже может доставлять боль.

И он указал на безымянный палец, где мне пришлось, не имея подручных средств, оборвать кутикулу, которая мешалась. На месте отрыва образовалась ранка.

Между тем я глянула на его ногти, и отметила их аккуратную ухоженную форму, полированную поверхность и безупречную чистоту.

– Ноги будете смотреть?

– Я видел, когда мы только приехали. И я надеюсь, к следующей встрече в этой квартире они будут в лучшем состоянии.

Еще зимой я придавила большой палец, когда двигала дома диван, ноготь почернел и до сих пор не сошел. Это не осталось незамеченным моим наблюдательным шефом.

– И сделай депиляцию: на ногах, в подмышечной впадине и в зоне бикини.

Я что, на мамонта похожа?

– К какому дню я должна все это успеть?

– Я позвоню знакомой владельце одного салона, в нем тебе все сделают уже завтра. Поедешь туда после работы. Артем тебя отвезет, – заметив мою обеспокоенность, добавил: – Он не будет болтать, на него можно положиться. Имей это в виду. Если нужно будет куда-то срочно добраться, позвони ему. Его телефон есть в адресной книге почты.

Он поднялся и взял мой стакан. Набрал в него воды и вернулся с наполненным ко мне, сел на прежнее место.

– Вопросы есть по первому пункту? – спросил шеф.

– Пока нет.

Я отпила немного воды и для себя отметила, что вода имеет приятный привкус.

– Второе. Одежда. Купишь как минимум два приличных костюма на работу. Ты – лицо компании, должна одеваться соответствующе. Все остальное выбросишь. Во всяком случае не будешь носить этого в офис. Туфли на высоком каблуке. Не обязательно шпилька. Можно вариант поустойчивее, но нога в них должна выглядеть изящной и легкой. Артем отвезет тебя, куда надо, я предупрежу. Это на выходных.

Белье. Я уже сказал, что оно должно быть красивое и сексуальное. И пеньюар к нему. Будешь встречать меня в них. Если под пеньюаром ничего не будет, тоже допустимо. Вопросы по второму пункту?

– Нет.

Неужели он думает, я стану обсуждать с ним нижнее белье?

– Тогда внесу уточнения. Я не люблю обман в нижнем белье. Никакого пуш-ап.

Как хотите, Роман Викторович, вас в любом случае ждет разочарование.

– Третье. Ты будешь пить таблетки. Противозачаточные. Ты принимаешь их сейчас? – Я помотала головой, и он продолжил: – Начнешь с первого дня менструации. Когда кстати она?

Я опустила глаза и наверняка покраснела. Мы и это будем обсуждать? А, впрочем, чему я удивляюсь? Нужно же составить график встреч.

– Через четыре дня. Ориентировочно.

– Заполнишь календарик, и дашь мне. Чтобы я знал, когда тебя не тревожить. Первые две недели приема таблеток будем пользоваться презервативом. Если он порвется, у тебя должна быть «спасительная» таблетка. Я напишу тебе название, купишь ее в аптеке. Она принимается однократно в течение 72 часов после незащищенного полового акта. И не дури. Предупреждаю сразу, дети мне не нужны.

Я снова потянулась к стакану. Господи, когда же кончится этот сжигающий меня заживо список? Какие еще подробности мы оговорим в нашем договоре? Жерар, если бы ты только знал, на что я подписываюсь ради твоего спасения…

– Четвертое. Правила поведения. На работе мы не разговариваем о том, что происходит здесь. Мы говорим об этом только, если прекращаем все отношения. Инициатор рвет договор и на этом все. Работать вместе после этого мы тоже не сможем. Если инициатор ты, я распишу по месяцам, какой процент ты должна будешь вернуть. В тот день, когда я захочу с тобой встретиться, тебе придет от меня сообщение. Там будет указано время, когда ты должна быть здесь и готова меня встретить. Это понятно?

– Да. А если я опоздаю?

– Лучше не опаздывать.

– Какое меня ждет наказание?

– Это отразится на твоих премиальных, – он допил свой кофе, и спросил: – Ты умеешь пользоваться кофемашиной?

– Нет.

– Тебе надо научиться. К моему приходу должен быть готов кофе. Помнишь, какой?

– Без сахара, со сливками? – теперь я поняла, для чего он тщательно выговаривал эти слова.

На работе у нас нет кофемашины, хотя разговоры о ее приобретении идут с тех пор, как я устроилась в компанию, но покупка по разным причинам откладывается, и вместо добротного кофе я приношу шефу растворимый, а сливки он добавляет сам. Либо пьет без них.

– Ты быстро схватываешь. Кроме того, к указанному времени ты должна успеть принять душ, распустить волосы и соответствующе одеться. И расправить кровать. В кухонном гарнитуре есть скрытый динамик, можно включить музыку, негромко.

– Какую?

– Здесь только одна. Классика. Любишь классику?

– Да.

– Замечательно. После секса я ухожу. Я не остаюсь здесь ночевать. Это твой дом…

– А могу я жить у себя дома?

– А как же ремонт? Пока он идет, удобнее жить здесь.

Упс, чуть не попалась.

– Да, действительно, я как-то не подумала.

– Но ты не должна никого сюда водить. Твой брат останется дома, если вы живете вместе.

– Я поняла. А если вы уснете? Вас разбудить?

– Да. Еще вопросы есть?

– Пока нет.

– У тебя не будет другой возможности задать их. Если ты соглашаешься, со следующей встречи здесь ни должно звучать никаких вопросов. Ни от меня, ни от тебя.

– Вообще никаких? И даже – какая на улице погода?

– Я имею в виду вопросов личного характера. Мы не лезем друг другу в душу, нам не обязательно все друг о друге знать. Я хочу здесь отдыхать, получать удовольствие, а не чувствовать себя как на допросе.

– А на работе я могу задавать вопросы?

– Если они будут по работе. А остальное мы там не обсуждаем. И последний момент. Я не целуюсь в губы. Чтобы ты знала и не касалась губами этой зоны.

Он со всеми так или только со мной? У меня что, пахнет изо рта? Или у него неприятный запах? Но я не стала ничего спрашивать. Не очень-то и хотелось целовать его. Я ничего не потеряю, если между нами будет это ограничение.

– Я дам тебе ключи от этой квартиры. У тебя есть ночь, чтобы подумать обо всем, что ты услышала. Если не согласна, завтра до 12.00 ты должна вернуть мне ключи. Положишь их на мой стол. Это будет означать отказ. Если согласна и ключи не появятся на моем столе до 12.00, после 12.00 ты получишь пятьсот тысяч рублей на свою банковскую карту. И некоторую сумму сверху, чтобы привести себя в порядок. А потом жди сообщения. В день, когда у тебя начнется менструация, положишь мне календарь на стол с указанием всех последующих месячных. Все ясно?

– Да. Ключи?

– Пошли, они в прихожей. Время вышло, я обещал вернуть тебя домой.

Когда я вошла в свою старенькую затхлую квартирку, я вдруг ощутила себя Золушкой, вернувшейся с бала. Вместо кареты – тыква, вместо шикарной студии – «хрущевка». Но все равно она была мне дорога. Здесь вырос мой отец, здесь родилась и выросла я. И здесь все такое настоящее, даже грибок на стенах.

Кеды Жерара стояли на пластиковой этажерке.

– Жерар, ты дома? Прости, что задержалась. У шефа были деловые переговоры, мне пришлось…

Я вошла в зал и увидела брата, как будто бы спящего в неестественной позе на диване. Весь бледный с посиневшими губами. И сразу поняла, что это не сон. Я бросилась к нему и первым делом проверила пульс. От волнения и страха я не сразу определила его. Слабый, но пульс был.

– Господи, Жерар, ты же обещал… – проскулила я.

На полу я заметила пустой шприц. И еще один.

– Держись, миленький, я вызову скорую.