— Бабушка, вы не ушиблись? — Веселина открыла лишь один глаз, боясь увидеть очередной кошмар. Ей казалось, что двумя глаза видеть этот мир совсем опасно для её психики. И была почти права. Неестественно изогнутые конечности существа запутались в гибких ветках. Голый сморщенный зад топорщился вверх, а из него задорно торчало жало.

«И как теперь это развидеть?» — внутри боролись сразу несколько чувств: страх, истерика и воспитание, готовое броситься на помощь пожилой женщине.

Веселина выбрала истерику. Сев на траву она громко расхохоталась, прихрюкивая. Стайка перепуганных пичужек вспорхнула с деревьев и с гомоном скрылась в чаще. Старуха, пытаясь выяснить причину странного звука выгнула шею назад, но только не через верх, а через низ, между ног. Чем вызвала очередной приступ хрюканья.

Слезы брызнули из глаз девушки. Она хохотала и не могла остановиться. От смеха свело живот. И Веселина, обхватив его руками, продолжала издавать разные непристойные звуки, каких ни одна девушка из благородной семьи не могла позволить себе в присутствии посторонних.

На эти звуки и поспешил взволнованный Грег. Вернувшись в лагерь, после утреннего обхода постов, и не найдя альву, он встревожился. Лесная она, или не лесная, но очень даже живая и горячая. А окружающие леса скрывали в себе много необъяснимого и опасного. Накануне Фолкор показал ему рогатых демонов, управлявших Сумрачными.

Это были до боли знакомые демоны, причем одни из низших. За ними следом всегда тянулись и других жители тонкого мира. Разнообразная нечисть проникала сюда вместе с гнилью. В последнее время именно чудовища стали главной проблемой для Льёта, поклявшегося на крови защищать людей.

Вначале он шёл по следам. Примятая трава, сломанная ветка, нитка от плаща на кусте малины привели его к Роло. Парень указал направление, в котором ушла девушка. Но вскоре Грег потерял её следы, остановился, вслушиваясь в лес, ожидая подсказку.

Чуткий слух уловил девичий смех в сопровождении странных звуков. Альва то ли смеялась, то ли плакала, что сбивало с толку. Он бежал на её голос, перепрыгивая через поваленные деревья. Проклиная себя и эту непутевую девчонку. Забыв о бесшумности, ломился через кусты. Наступил на сухую ветку, та оглушительным треском переломилась под ногой. На этот звук и обернулась Веселина, упустив из виду старуху.

Этого времени хватило. Существо прыгнуло задом, придавив животом, что не двинуться. Острые зубы впились в бедро, впрыскивая яд. Старуха тут же ловко отпрыгнула. Маленький ссохшийся язычок прошелся по окровавленным клыкам, смакуя.

Смех резко прервался. Веселина ошарашено смотрела на плод своего воображения, посмевший её укусить, да ещё так больно.

Заметив нежить, Грег выхватил нож, но старуха снова отпрыгнула и быстро вскарабкалась на дерево, мелькая голым задом. Забравшись повыше, где её невозможно было достать, она уселась на толстую ветку в ожидании, широко расставив коленки.

— Ты тоже это видишь? — розовый пальчик ткнул вверх.

Грег бросился к Веселине.

— Снимай штаны!

— Зачем? — требование обескураживало.

— Укус осмотрю, — властные руки ухватили за пояс брюк, дергали безрезультатно.

— Я сама, — девушку неожиданно бросило в жар. И не Грег был тому причиной.

Пальцы перестали слушать и она не смогла расстегнуть скрытую пуговицу и молнию. Воздуха не хватало. Веселина схватилась за ворот рубахи рванула, но крепкая материя не поддалась.

— Поцелуй меня! — хрип вырвался из горла.

Мужчина опешил. Сумасшедшая девчонка умирала, но просила поцелуя.

— Ну же!

Понимая насколько это глупо, он подчинился. Казалось, что весь жар, скопившийся в её теле, хлынул к нему через поцелуй. Растекся по венам. Веселина отстранилась и со свистом вдохнула. Лицо её снова стало розовым, с ярким румянцем на щеках.

— Спасибо! — сказала и обняла за шею.

На дереве, где осело существо, послышалась возня. Тонкие ручки подогнулись, цепкие пальчики разжались, и пузатая тушка покачнулась. Старуха, булькнув, полетела вниз.

Не раздумывая, Веселина кинулась на помощь. Безобразное тело менялось на глазах, наливаясь, обретая форму. И вот, на земле лежал уже не морщинистая паучиха, а обнаженная белокожая девушка со светлыми волосами. Тонкая струйка крови стекала оттуда, откуда раньше стекала ядовитая слюна. Черты лица стали мягкими, нежными. Заметив склонившуюся над ней Веселину, она с трудом улыбнулась.

— Благодарю тебя за смерть, линдра*, — прошептала она, — за освобождение и покой…

— Откуда ты? Где твои сёстры? — требовательно перебил Грег. — Говори!

— За лесом. Там… — и затихла. Остекленевшие васильковые глаза безжизненно смотрели в небо.

__________________________

*Линдра — Lindra (шведский) — облегчить, в вольном переводе избавить, избавляющая.

Глава 18

— Пошли, — Грег грубо поставил девушку на ноги.

— Мы что, просто оставим её здесь? — она не могла отвести глаз от обнаженного тела.

— О ней позаботятся.

— И кто же? Здесь никого нет? — Веселина повертела головой и развела руками. — Покажи того, кто это сделает?

— Они, — Грег остановил взгляд на паучьих сетях, развешанных в осиннике. Все пауки, как по команде отмерли и посыпались вниз. Упав в траву, они стремились к мертвому телу. Разноцветные капли забирались на живот, ноги, грудь, растекались ручейками в стороны, копошились в волосах, оставляя после себя прозрачные липкие нити. Желтый паук с красным крестом нырнул в ноздрю. Жирное брюшко скрылось внутри. Следом юркнул ярко-синий паук размерами поменьше.

— Что они делают? — карие глаза с ужасом взирали на происходящее.

— Пошли! — крепкая рука взяла под локоть и потащила девушку прочь.

Влекомая вперед, Веселина не заметила ветку, зацепилась ногой, упала. Боль пронзила лодыжку. Грег не раздумывая подхватил её на руки и, не сбавляя темп, направился в сторону лагеря.

Обхватив его за шею рукой, альва уткнулась в мужское плечо и вдохнула запах. Он пах костром, и почему-то лимоном. Еще примешивались нотки свежескошенной травы и солёного моря. От этих ароматов осинник быстро выветривался из головы.

Веселина любила запахи, различала малейшие оттенки. И людей тоже различала по запаху. Бабушка пахла книгами, она не любила готовить, но очень любила читать. Отец пах лесом и землей. Мама — пылью и отчуждением. От Матса веяло непосредственностью и ванилью. Возможно, поэтому Веселине так сложно было с кем-то долго общаться. Их запахи не нравились.

Запах Грега дурманил. Она громко втянула воздух, смакуя.

— Ты меня нюхаешь? — голос не выдавал никаких эмоций.

— И что такого? Нельзя? — девушка нахохлилась воробушком, скрывая смущение.

— Можно. Нюхай, если нравится, — он усмехнулся и перешагнул поваленное трухлявое дерево.

Пройдя половину пути, Грег остановился. Усадил Веселину под дерево. Присел напротив.

— Снимай сапоги, — серые глаза смотрели пристально.

— Это не сапоги! — мысль о том, чтобы явить миру ноги, которые не знали свободы от ботинок уже несколько суток, ввергла в панику.

— Снимай, — зазвучали стальные нотки.

— Ну хорошо, хорошо, — девушка начала развязывать шнурки. — Но учти, лучше заткнуть нос. Если что, ты сам захотел, я тебя предупреждала.

Пальцы, нервно подрагивали, растягивая завязки. Согнула ногу в колене, схватила ботинок за пятку, потянула. Обувь сниматься не пожелала.

На помощь пришел Грег. Ботинок снялся вместе с носком. Пахнуло так, что глаза заслезились. Мужчина даже не поморщился, а Веселина от стыда закрыла глаза и была готова провалиться сквозь землю. Второй ботинок, с подвернувшейся ноги, Грег снимал аккуратно. Осмотрел внимательно ступню. Пощупал. Надавил.

— Прошло всё уже. Ничего страшного, — девушка старалась не встретиться с ним глазами. Посмотрела тоскливо на бледную опухшую ногу. На коже явственно проступал рисунок от носков и обуви.