Настоящая «серая мышка»: не высокая и не низенькая, не стройная и не толстая, и волосы у нее не поймешь какие, и не светлые, и не темные. В школе Джо училась довольно хорошо – не в первых рядах, но и не в отстающих. В университете за диплом получила средний балл по специальности «Социально-экономическая география». С полицией никогда не связывалась, о том, чтобы совершить что-нибудь экстраординарное или впутаться в какую-нибудь авантюрную историю, никогда не мечтала. Закончив университет, какое-то время путешествовала по свету, посещая лишь известные, безопасные места. Потом устроилась в банк, где работала с базами данных. Собиралась выйти замуж за человека, с которым до того долго встречалась, и завести с ним парочку детей.

Теперь же Джо поняла, что всегда завидовала тем женщинам, у которых вся жизнь была распланирована на годы вперед, которые твердо держали в руках бразды своей судьбы. И даже таким, как Люси, у которой вообще никакого плана не было, которая шагала по жизни, нарядившись в одежды прошедших эпох, и жила исключительно сегодняшним днем.

Джо как раз обо всем этом раздумывала – а также о том, стоит ли позвонить Люси по поводу кое-какой фотографии из «Инстаграма»[6], – по дороге к родителям. Она навещала их каждую неделю, но в этот раз, приехав в гости, застала мать сидящей на полу между стенкой и кухонным столом, всю в слезах. А рядом с ней, уткнувшись носом в сгиб ее руки, сидела их собака.

Джо тут же упала рядом с матерью на колени, подняла несчастную с пола и довела до кресла возле плиты. Рука Джо непроизвольно потянулась к чайнику.

– Мама, что случилось? – с тревогой спросила она.

Плачущей свою мать Джо видела всего два раза в жизни. Один раз – на похоронах бабушки, и еще раз – когда, помогая передвигать загон для овец, мать упала и сломала лодыжку. Во втором случае отец (маленький, как Крис, и худенький, как Бен) бегом пересек поле, поднял жену на руки (а мать ее была женщиной довольно крупной – именно от нее сыновья и получили свой рост и полноту), словно та ничего не весила, и отнес ее в дом. Джо до сих пор считает этот эпизод самым романтичным из всех, которые ей приходилось видеть.

Мама тихонько плакала в кресле на кухне, а в голове Джо проносились невеселые мысли по поводу причины ее слез: уж не рак ли (только вот у кого, у матери или у отца?) или, возможно, смерть дяди Уилбура?

Оказалось, действительно, все дело было в дяде Уилбуре.

Он больше не способен заниматься своим магазином.

Дядя упал, причем весьма неудачно.

И пока он не сможет снова встать на ноги – за ним необходим надлежащий уход.

А сама она споткнулась о собаку.

Чертова собака.

Нет-нет, Уинстон, она совсем не то хотела сказать.

Она просто очень переживает.

Уилбур отказался переехать к родителям Джо (вот же упрямый дурак!), но мама надеется пристроить его в приличный дом престарелых где-нибудь поблизости. Можно будет уговорить его пожить какое-то время на Севере… но что делать с магазином и квартирой? Он очень не хочет, чтобы они пустовали.

Вот если бы кто-нибудь…

– Я согласна, – тут же отозвалась Джо.

А разве можно по-другому ответить женщине, которая так тебя любит и просит о такой малости?

Уже потом Джо понимает, что на любую просьбу матери она готова ответить «да». Но в этот раз решение далось ей особенно легко, поскольку только на днях она увидела в «Инстаграме» совместное фото Джеймса и этой его Ники. Во всяком случае, в Лондоне у нее точно не будет возможности случайно столкнуться с этой новоиспеченной, счастливо улыбающейся парочкой.

Снова в магазине появляется викинг. На этот раз, объясняя, что ему нужно, он не рисует в воздухе прямоугольников, а щелкает пальцами рук, словно клювами голодных птиц.

– Понимаете, такая большая штуковина, типа… чтобы скреплять вещи друг с другом. Что-то вроде скрепки…

Джо отлично понимает, что ему нужно, – в магазине есть отличный выбор зажимов для бумаг, – но женщину умиляют эти пантомимы. Она картинно сдвигает брови:

– Нет, простите… не совсем вас понимаю…

Теперь эти два клюва принимаются отчаянно жевать.

– Такая скрепка, понимаете? Но не для бумаги.

Эрик-викинг отчаянно вертит головой в поисках чего-то похожего на его запрос.

Джо усталым взглядом обводит магазин, будто тоже ищет на его стенах или в самом его воздухе нечто, подходящее под описание.

– Больше обычного зажима для бумаги. И такой… металлический.

Клювы птиц превращаются в кастаньеты.

Сжалившись наконец над покупателем, Джо достает из-под прилавка толстую пачку бумаг, скрепленных ярко-желтым зажимом.

– Что-то вроде этого? – просто спрашивает она.

Эрик-викинг смотрит на Джо с подозрением.

– Ну да, – отвечает он. – Именно такая штука мне и нужна.

– Только один зажим? – невинным голосом спрашивает женщина.

Молодой человек продолжает наблюдать за ней.

– Только один, – медленно повторяет он.

Джо вручает ему зажим.

– За счет заведения, – смеется она. – Вы честно его заслужили.

– Хм. – Эрик-викинг берет зажим и расплывается в улыбке. Затем поворачивается и уходит.

Джо снова принимается подметать пол – за этим занятием и застал ее Эрик. Женщину все еще одолевает беспокойство по поводу дяди Уилбура (как приятно было увидеть его вчера); но также она пытается привести в порядок свои мысли о Джеймсе.

Звенит дверной колокольчик, Джо поднимает голову и видит чью-то тут же исчезающую в первом проходе фигуру. Этот дождевик трудно с чем-нибудь спутать. Сомнений нет: к ней снова пожаловала Беглянка-викарий. Прошло уже две недели с ее прошлого визита, который закончился покупкой конвертов и разговорами о Боге. Джо практически ежедневно думала о новой встрече с викарием, но с тех пор больше ни разу ее не видела. Малкольм заходил уже несколько раз… и вдруг Джо понимает, что он стал захаживать в магазин чаще обычного. Может, Малкольм приглядывает за ней после того разговора о дружбе и о Джеймсе?

Женщина принимается тайком изучать профиль преподобной Руфи Гамильтон, который оказывается частично скрыт полкой с конвертами. Кажется, эта женщина-викарий сделала что-то со своими рыжеватыми волосами. Они уложены в удлиненное каре, которое как-то странно топорщится на затылке. И вдруг Джо осеняет: это парик!

Она уже собирается спросить викария, не нужна ли той помощь, как внезапно дверь магазина распахивается вновь и внутрь впархивает женщина лет тридцати в ярко-желтом пальто.

– Какой прекрасный сегодня денек, – говорит она, весело кивая в сторону ярко-голубого клочка неба, который отлично виден с табурета Джо. – Обожаю осень, – добавляет незнакомка.

Джо несколько секунд смотрит на свой клочок, затем поворачивается к прилавку.

– Да, это и мое любимое время года тоже, – отзывается она, и снова в голове у нее всплывают приятные воспоминания, связанные с пеналами, цветными мелками и новыми прописями.

Новая посетительница встряхивает головой, чтобы освободить запутавшиеся в шарфике кудри. Волосы у нее длинные, цвета карамельных ирисок. Она подходит поближе к прилавку.

– Ого, это настоящие ручки? – спрашивает она, замечая перьевые ручки в витрине.

Джо приятен интерес посетительницы, и в то же время она переживает, как бы Беглянка-викарий не сбежала прежде, чем она, Джо, сможет… в общем… она и сама не знает, что именно она сможет.

– Вот это да! Я уже тысячу лет не писала такой ручкой.

– Хотите попробовать?

– А можно?

Молодая женщина смотрит на Джо так, будто та предложила ей попробовать какое-то изысканное лакомство. Посетительница излучает такую открытую доброжелательность, что Джо тут же перестает переживать по поводу викария. И вместо этого начинает бояться, что всепроникающая теплота незнакомки способна добраться до самых глубин ее души. До сей минуты Джо и не подозревала о том, насколько она одинока. Женщина вдруг ловит себя на мысли, что хотела бы подружиться с этой улыбчивой веснушчатой незнакомкой.