– Да он просто на тварь напоролся, не все же такие, – возразил Сашка, но слишком громко, на них зашикали, и Санек отвечать не стал, только постучал по голове кулаком – мол, дурак ты, брат.

– Прочитал, что ли, деду сказку? – крикнула Сашке с кухни мать и, не дождавшись ответа, скомандовала, – иди есть тогда!

Дед на знакомый голос отреагировал, костлявой рукой крепко прихватил Сашку и, жамкая беззубым ртом, забеспокоился: «гвозди, гвозди, гвозди!». Внук дал потрогать деду холщовый мешок, через ткань которого прощупывался металл. Содержимое мешка надо было по дороге на работу высыпать в колодец. Деду наказал это делать большой чиновник из коттеджного поселка, а дед, когда занемог, перепоручил это внукам. Обмануть его и не высыпать гвозди не было никакой возможности. Санька как-то увязался за почтальонкой по своей кобелиной надобности и про гвозди забыл, так дед начал выть после полуночи, биться в истерике и рвать зубами подушку. Даже в больницу хотели его отвезти, для чего вызвали Саньку обратно. Санька, смекнув в чем дело, по дороге высыпал гвозди в колодец, и к его приходу дед уже успокоился. Никому, кроме брата, он, разумеется, об этом не рассказал.

Братья, не смотря на то, что было им уже под сорок, никогда не были женаты. При том по разным причинам. Санька, более предприимчивый в любовных делах, чем брат, считал, что связывать свою жизнь с одной, никакого смысла нет, потому что вокруг так много вкусного, что на его век хватит. Сашка относился к женщинам насторожено. Возможно, потому что как-то давно в мареве детства одна городская девочка с худенькой шеей, покрытой нежным едва различимым пушком, взяла его на слабо: «Спорим, ты не сможешь поцеловать лягушку!» У Сашки только проявившийся кадык ушел вверх и вниз, чтоб смочить пересохшее горло, и он неожиданно для себя спросил: «А если смогу, ты меня… поцелуешь!» Девочка рассмеялась и неопределенно мотнула головой. Сашка дрожащими руками поймал коричневую и влажную дрянь и прижал ко рту. Затем потянулся было губами к девочке, но она, оттолкнув его, фыркнула: «Нет! Ты же с лягушкой целовался!» Может из-за этого случая, а может просто большая часть мужского запала досталась брату, но женщинам довериться он не решался. Такое бывает.

Сашка относился к этому спокойно и не чувствовал себя обделенным. Его часто принимали за брата, и ему перепадало там, где Санька оказывался первопроходцем. Санька относился к похождениям брата по его следам с юмором. Женщин не ревновал и то ли в шутку, то ли всерьез утверждал, что деревенские бабы все-таки различают братьев, но, чтобы не выглядеть беспутными, выставляют все в таком свете, что будто их близнецы одурачили. Для братьев интимные рокировки стали такой обыденностью, что они их даже не обсуждали.

– Сашь, че-то ты вяло ешь. Добавку? – Мать, не дожидаясь ответа, сняла крышку со сковороды, чтоб подложить еще куриных котлеток, но сын отрицательно помотал головой. Ему пора было выезжать на работу, чтоб сменить брата на дежурстве.

А задумался во время еды Сашка вот о чем. Ему почему-то захотелось рассказать брату, что их опять перепутали, и он тоже переспал с жительницей коттеджного поселка, которая, похоже, приходила в домик охраны к Саньку, но наткнулась на Сашку. Почему у Сашки возникло такое желание, он объяснить себе не мог да, честно говоря, и не пытался. Возникло и возникло. Испытывал ли он к этой замужней зрелой женщине какие-то чувства? Разумеется, нет. Более того, и секса-то в тот день ему не особо хотелось. Она зашла к нему и пригласила выйти покурить. Сашка не курил, но послушно вышел. Женщина присела на скамейку и выпустила тонкую струйку дыма через уголок рта. Густо напомаженные губы как-то неожиданно пробудили в охраннике простое, но настойчивое желание. Она что-то говорила ему, но он ее не слышал, прорывались сквозь гипнотическую пелену только обрывки фраз, типа «не боишься, что переписывался с фейковым аккаунтом? На сайте знакомств много таких… А за ним скрывается какая-нибудь страхолюдина или, вообще, мужик?». Он даже, кажется, что-то отвечал. Но это не точно. Докурив, она бросила окурок куда-то в темноту и снова зашла в домик охраны, где деловито сняла с себя олимпийку, майку и все остальное. Сашка отказываться не стал.

Ревность в технические характеристики брата не входила, поэтому Сашка примерно знал, как Санька отреагирует на его рассказ об этом сексе: «ну, красавчик, че!». Ограничится этой или похожей фразой, а затем переключится на другую тему. Скорей всего по поводу выборов. Сашке идея стать депутатом да еще выступить конкурентом брата на выборах не казалась удачной, но у братьев была одна общая черта – они оба любили деньги. Любили настолько, что отказались в свое время от более щадящего графика – дежурство сутки через двое, поскольку тогда пришлось бы нанимать третьего охранника, и им бы досталось на треть меньше из фонда заработной платы. Дежурили сутки через сутки, и их это вполне устраивало. Когда по хозяйству необходимы были совместные усилия обоих братьев, их подменяли либо мать, либо сестра. Вот и по поводу участия в выборах финансовый аргумент сломил не особо, впрочем, активное сопротивление Сашки.

Уже подъехав на велосипеде к домику охраны при коттеджном поселке, Сашка понял, что забыл высыпать гвозди в колодец, – так задумался о разговоре с братом, что совсем из головы вылетело. Хотел было вернуться, чтоб чуть оттянуть свое признание насчет жилички, но Санька уже вышел ему навстречу:

– Братуха, куда собрался? Я вторые сутки тут не останусь, я с Веркой сегодня обещал встретиться.

– Да забыл гвозди высыпать…

– Не тормози, давай сюда, я сделаю.

– Ну, тут вот еще что… – Сашка почему-то, смущаясь и чувствуя себя неловко перед братом, рассказал про секс с женщиной, которая, по всей видимости, приходила к Саньку, но перепутала братьев. Аргументы про то, что это было какое-то наваждение, а Сашка не особо-то и хотел, но действовал как под гипнозом, оформились ввиду скудного словарного запаса в междометия, виноватую улыбку и жесты, характерные для того, который не знает, куда деть руки.

– Вы про Марго, что ли? – братья не заметили, как к ним подошел один из жителей поселка, изрядно пьяный, в телогрейке, и вклинился в беседу. – Даааа, эта девочка многих в нашем детском саду покусала.

– Добрый вечер, Григорий Владимирович! – моментально отозвался Санька. В отличие от Сашки, который опознавал жителей только визуально, коммуникабельный брат знал всех по имени-отчеству. Это был тот жилец, который поручил деду топить гвозди.

Григорий Владимирович, однако, на приветствие не ответил и, пошатываясь, с мечтательной улыбкой, видимо, о Марго, двинулся дальше. Пройдя несколько метров, он обернулся и погрозил братьям пальцем:

– Про гвозди не забудьте!

Санька хлопнул брата по плечу:

– Вот ты нашел время меня всякой ерундой загружать, я ж тебе сказал, что к Верке спешу. Давай мешок, я поехал.

На Марго брату было наплевать, а Сашка задумался, где он мог слышать фразу про «девочка покусала в детском саду», но так и не вспомнил, поскольку по телевизору начали показывать его любимый сериал. Отвлекся, а потом и забыл.

– Уф! Успел! – Игнат подъехал к Кириллу на детскую площадку минут за десять до полуночи. Кирилл в это время сидел в телефоне и раздумывал – стоит ли сообщать девушке о том, что он приехал в ее страну, рад был бы встретиться, но – обстоятельства, местные законы да еще этот суд… Может быть, она к нему приедет?

– Алле, нарушитель! Я тебе повестку привез и уведомление, расписаться надо! – Игнат почему-то торжествующе потряс в воздухе папкой. Кирилл безучастно расписался, и лишь затем поинтересовался за что.

– Завтра в республике День Тишины. Это означает, что разговаривать весь день всем, кто находится в стране, официально запрещено. Об этом и уведомление. Уже через пять минут, значит, рот на замок, понятно? А вторая бумажка – это повестка, судебное заседание по тебе назначено на завтра.