– Надеюсь, вы правы, шериф.

Я сказала это в большей степени себе, чем ему. Надо успокоиться. Как говорила моя тетя «переживай неприятности по мере их поступления».

– Спасибо вам, Джеффри.

В ответ он лишь сдержанно кивнул, коснувшись рукой полей шляпы. А я снова невольно улыбнулась – уж больно «киношным» вышел этот жест.

– Повестка в суд придет через несколько дней, – сказал он. – Почтальон принесет. Доброго дня. – Джеффри снова кивнул и зашагал в другую сторону.

– И вам, – ответила я, провожая его взглядом до тех пор, пока он не скрылся за поворотом.

***

– Ну? Как все прошло? – Элла накинулась с расспросами, как только я вошла.

Из кухни тянулся аппетитный запас тушеного мяса с примесью специй. Кузя сидел на стойке в приемном зале и облизывался – очевидно, серый проказник уже получил свою порцию вкусностей.

– Придется пободаться в суде, – сказала я, проходя в кухню.

– Значит, пободаетесь, – Элла забрала у меня корзинку. – И забодаете, – она ободряюще улыбнулась, а затем хитро прищурилась. – А что шериф?

– Что шериф? – я сделала вид, будто не поняла очередного намека.

Элла только рукой махнула.

– А то сами не знаете.

На кухне мы принялись разбирать корзину: по дороге домой я заскочила в несколько лавок.

– Вы забрали Киду из школы?

Упаковка чая и мешочек с овсяной крупой отправились в буфет.

– Забрала, – Элла вытащила завернутый в промасленную бумагу копченый окорок. – Накормила и отправила делать уроки.

Золото, а не женщина! Узнав Эллу поближе, я стала замечать ее сходство с покойной тетей. И вообще, в последнее время дом как-то… ожил что ли. С каждым днем я все больше ощущала, что нахожусь там, где должна, а воспоминания о «той» жизни начинали как бы… затираться что ли. Я перестала просыпаться с мыслью о том, как сильно хочу вернуться, а иногда (о, ужас!) ловила себя на том, что здесь мне лучше. Это немного пугало.

Я поднялась на второй этаж и осторожно заглянула в приоткрытую дверь. Кида сидела за столом у окна: перед ней, на подставке была раскрытая книга, а сама девочка записывала что-то в тетрадь. Солнечный свет путался в ее волосах, в воздухе кружились пылинки, пахло нагретым деревом.

Прислонившись к стене, я тихонько наблюдала за этой идиллией и чувствовала, как в груди разливается умиротворение. Дом пропитался теплом и уютом, но главное – я больше не ощущала себя одинокой.

В родном мире у меня было жилье и работа, но каждый вечер я возвращалась в пустую квартиру. Одиночество стало частью моей жизни: с одной стороны оно тяготило, а с другой я привыкла и в какой-то момент смирилась с ним, хотя время от времени, когда коллеги и знакомые говорили о мужьях и детях, сердце щемило. Мне тоже хотелось, чтобы меня кто-нибудь где-нибудь ждал.

…Ноги коснулась мягкая шерсть. Я опустила взгляд. Кузя потерся о меня и бесшумно проскользнул в комнату. Ткнулся головой в ногу Киды, и девочка, не отрываясь от тетради, почесала его за ухом.

Улыбнувшись, я на цыпочках прошла в свою комнату.

Остаток дня я провела в мастерской, и закончила, лишь когда за окнами начало смеркаться. Глаза чесались, мышцы ныли от напряжения, но, глядя на законченное платье на портновском манекене, я понимала, что старалась не зря. Думаю, Элизе понравится.

На столе, возле шкатулки с лентами, лежал верный блокнот с эскизами. Тот самый, который моя прошлая начальница называла ерундой.

Здесь, в этом ателье я была сама себе хозяйка, но главное: новая жизнь дала мне свободу. Впервые за все годы я действительно творила, а не работала по указке, предавая мечту и штампуя безвкусные наряды.

Идеи били ключом: каждый день в голову приходило что-то новое. Я делала наброски, экспериментировала, рисковала… У меня внутри словно огонек вспыхнул.

Кстати, об огоньке… Вне зависимости от загруженности я всегда находила минутку, чтобы попрактиковаться в магии. У меня уже получалось продлить срок хранения продуктов и поддерживать охранные чары вокруг дома. Я не ставила перед собой цель сделаться профессиональной колдуньей, но простенькая бытовая магия очень упрощала жизнь.

Сейчас на очереди был цветок в горшке. В последнее время он захворал: листья желтели, а бутоны сохли, не успев распуститься.

Вчера я почти час колдовала над ним, а сегодня вечером, зайдя в спальню, обнаружила, что листья вернули здоровый цвет. Магия работала.

Вид ожившего цветка придал уверенности. Не только касательно магии. Глядя на сочные листья и упругие бутоны, я ощущала прилив сил. Даже грядущий уже не казался таким страшным. Прорвемся.

Глава 29

Повестка о вызове в суд пришла через пять дней: Элла принесла ее вместе с остальной утренней почтой.

Глядя на желтый конверт с сургучной печатью, я испытывала двойственные чувства: с одной стороны гордилась собой, а с другой... я никогда в жизни ни с кем не судилась. Не говоря уж о том, что не разбиралась в юридических тонкостях.

- По закону государственный защитник положен, - Элла поставила передо мной чашку дымящегося кофе.

- Но?.. - я посмотрела на нее, по голосу догадавшись, что будет продолжение.

Соседка вздохнула.

- Они... как бы это сказать, - она села за стол, - им же из государственной казны платят. И немного.

Я поняла, к чему она клонит. Скорее всего, предоставленный адвокат будет работать чисто «для галочки». По-хорошему следовало нанять стряпчего, но где взять денег? Отдам те, что получила за платья - останутся жалкие гроши. А если проиграю дело, то еще и в долгах увязну. Каковы шансы, что судья примет мою сторону?

- По закону правда за тобой, - сказала Элла, когда я произнесла это вслух.

- Знать бы еще, насколько честен судья. А даже если и так, вдруг у Мора припрятан козырь, о котором я не знаю.

Элла похлопала меня по руке.

- Ты покушай сперва, кофейку попей. На сытую голову, знаешь ли, легче думается.

В словах Эллы, конечно, была доля правды, но у меня имелся и личный способ упорядочить мысли. А именно – работа. Когда руки заняты делом, разум успокаивается, настраивается на нужный лад.

И я отправилась в мастерскую. Платья были почти готовы, оставалось лишь добавить последние детали. Ну и, само собой, дождаться девушек на примерку.

…Мерный стук швейной машинки убаюкивал. Я выводила строчку за строчкой и чувствовала, как уходит тревога. В конце концов, это именно то, что сделала бы тетя – она учила меня отстаивать свои права. Правда, до недавнего времени я боялась это делать: в том, прошлом мире мое положение было слишком шатко.

Точнее, я так думала. Цеплялась за опостылевшую работу, терпела унижения начальницы и считала себя неспособной пробиться.

Но этот мир изменил меня. К тому же, теперь я несла ответственность не только за себя – Кида нуждалась во мне. А я нуждалась в ней. С каждым днем я все сильнее привязывалась к девочке, и отчасти это даже пугало. Но еще больше пугала мысль, что, возможно, в один прекрасный день мне придется отпустить ее, если найдутся родственники.

Конечно, я желала ей счастья, но…

Мои мысли прервал тихий стук. Я прекратила работу и обернулась. В открытых дверях стояла Элла.

– В чем дело?

По ее лицу я сразу поняла, что случилось нечто не слишком приятное. Под ложечкой заскреблось недоброе предчувствие, когда взгляд упал на конверт в руках соседки.

– Только что принесли, – сказала она.

Почти разносили по утрам, но за доплату можно было отправить почтальона со срочным посланием.

Элла прошла в мастерскую и положила конверт рядом с машинкой. На конверте значилось: «Финансовая контора Аспена Мора».

Вздохнув, я сломала печать.

«Дорогая госпожа, Левер. Сегодня утром я получил послание, которое, признаюсь, очень меня удивило. Возможно, произошло какое-то недоразумение или же я невольно испугал вас известиями о задолженности вашей досточтимой бабушки (да упокоит Светлая Матерь ее душу). Если так, покорнейше прошу прощения.