Казалось, они были единственными людьми во Вселенной. Первыми мужчиной и женщиной. Или же последними. Как Ева, подсказала она. Как Адам, подтвердил он.

В ярком свете летнего дня им открылись все древние как мир тайны. Спешить было незачем, предвкушение лишь повышало удовольствие. Время остановилось ради этого невероятного мгновения.

Сквозь золотистый туман до нее донеслось ее имя. Черити. Все его чувства к ней, вся его любовь прозвучали в одном-единственном слове. Оно звенело песней. Или молитвой. Оно было прекрасно.

– ЧЕРИТИ. – Старбак провел влажной салфеткой ей по лбу, щекам, по закрытым векам. – Любимая, очнись, пожалуйста. Ты меня пугаешь.

Сон исчезал, растворялся в глубинах ее сознания. Черити изо всех сил пыталась удержать его.

– Черити. – Она услышала тихое проклятие. – Я вызову врача.

– Нет. – Фантазия рассеялась, как туман над деревьями, оставив ее разочарованной и неудовлетворенной. – Я в порядке.

– Ты уверена?

– Да.

Черити раскрыла глаза и уткнулась прямо в темный взгляд Старбака. Она была уже не в ванной. Она лежала поверх цветастого одеяла бабушки Прескотт. Старбак сидел на краю кровати, его красивое лицо потемнело от тревоги.

– Мне снился ты.

Старбак провел тыльной стороной ладони по ее все еще бледным щекам.

– Надеюсь, улыбка вызвана именно этим.

– Это был такой чудесный сон, – призналась она. – Было лето, и мы лежали…

– … на цветущем поле. И ты сказала мне, что ждала меня всю свою жизнь. А я ответил, что искал тебя всю свою жизнь.

– Да.

Его слова должны бы были ее удивить. Две недели назад она ни за что не поверила бы, что два человека способны мыслить в подобной гармонии. Но две недели назад она не была знакома со Старбаком.

– Ты читал мои мысли, верно?

– Да. И я должен за это извиниться, но, если честно, я не испытываю стыда. Потому что именно в тот момент я осознал, насколько истинны эти слова.

Его любящий взгляд скользнул по ее лицу, задержался на губах.

– Я искал тебя всю мою жизнь… Сюда меня привели не вспышки на солнце. Меня привела судьба. И ты. – Он погрузил пальцы в ее волосы, обвил их медными прядями, любуясь их переливами в рассеянном свете лампы. – Потому что ты – моя судьба, Черити Прескотт.

А он – ее. Как чудесно звучит. Как восхитительно, сказочно чудесно. Но опыт подсказывал Черити, что сказка, какой бы она ни была привлекательной, всегда оказывалась лишь великолепной иллюзией.

– Если это правда, почему у тебя такой вид, как будто случилось несчастье? Все дело в той женщине? С которой ты был обручен?

– Нет. Да… – В полном смятении от происходящего, Старбак поднялся и принялся мерить шагами комнату. – Села связана с этим, – признался он. – Но не так, как ты думаешь. Просто она олицетворяет все, что меня окружает. Весь мой мир.

Села. Значит, у этой женщины – ее соперницы – есть имя, которое делает ее куда более реальной.

– Наверное, будет лучше, если ты расскажешь мне все до конца, – предложила она спокойно, хотя до спокойствия ее душе было далеко.

Старбак знал, что она права. Он обязан был рассказать ей правду. Всю правду. Он вздохнул.

– Мы еще не промыли твою рану, – сказал он. – Кроме того, необходимо позвонить Дилану и предупредить его о возможной опасности. И еще: я думаю, что ты права насчет чего-то покрепче.

– Это так скверно?

– Все зависит от того, как ты на это посмотришь.

Он вернулся в ванную и разыскал пузырек с перекисью водорода, ватные тампоны и полотенце. Смочив тампон, он провел по неглубокой ссадине.

– Это действительно неопасно, – подтвердил он. – Уже начала затягиваться.

– А что я говорила? – рассеянно отозвалась она, вся в тревоге по поводу тайн Старбака.

Черити помнила, что однажды испытала нечто похожее. Когда ей было шесть лет и на Касл-Маунтин приехал луна-парк, Дилан уговорил ее посетить смешной аттракцион, оказавшийся совсем даже не смешным. Нервная дрожь колотила ее, пока она осторожно пробиралась по темным и узким пещерам, каждую секунду ожидая появления какого-нибудь чудовища.

Вот тогда-то она и поняла, что невидимые чудовища значительно страшнее тех, с которыми ты встречаешься лицом к лицу.

– Ну, вот. Готово. – Голос Старбака прервал ее воспоминания.

– У тебя очень чуткие пальцы.

– Твои мысли были настолько далеко, что я сомневаюсь, чтобы ты заметила, даже если бы я треснул тебя по голове еще разок, – мягко ответил он.

Он вышел из комнаты. Она услышала обрывки разговора и догадалась, что на проводе ее брат. Потом он вернулся с двумя бокалами коньяка.

– Дилан очень тревожится о тебе, – рассказал он. – Я его заверил, что, насколько возможно при данных обстоятельствах, ты в порядке. И пообещал, что не оставлю тебя одну.

Старбак набрал побольше воздуха, прежде чем добавить:

– Кроме того, я сообщил ему, что намерен рассказать тебе правду о моей миссии здесь.

– Дилан знает?

– Он знает все. Он отговаривал меня, но потом, осознав, что переубедить меня не удастся, пожелал удачи. – Он протянул Черити один из пузатых бокалов. Примостившись на краю кровати, он долго сидел молча, всматриваясь в янтарную глубину напитка, словно в поисках слов для объяснения необъяснимого. – Честно говоря, не знаю, с чего начать, – признался он.

– Может, лучше всего – с самого начала?

Он рассмеялся, но очень горьким смехом.

– С самого начала, – протянул он. – Ладно.

Он тряхнул головой, в несколько глотков выпил коньяк и поставил пустой бокал на столик у кровати.

– Все началось, – медленно, осторожно произнес Старбак, – в одной галактике, далеко-далеко отсюда.