СТАРБАКА НИСКОЛЬКО не удивили тщательные меры предосторожности в лаборатории. Он стоял перед всевидящим оком видеокамеры и уже собрался было нажать кнопку интеркома, как двери внезапно отворились.

– Привет, – произнесла Ванесса. – А я уж гадала, когда же ты появишься. – Она бросила взгляд через плечо Старбака. – Черити, полагаю, отправилась на работу.

– Да. – Старбаку все еще не удавалось приспособиться к светской беседе, столь привычной на этой планете. – В полицейский участок.

– Хоть сто лет проживу – не смогу понять, как может женщина стать офицером полиции, – сказала Ванесса.

– Я тоже, – отозвался Старбак.

Ванесса наградила его ленивой, подчеркнуто женской улыбкой, заставившей Старбака усомниться в том, что Дилан сумел завоевать эту женщину.

– По-моему, это такое неженственное занятие, – продолжала она. – Как ты считаешь?

Старбак был с ней согласен. Но от хищного блеска ее глаз ему стало определенно неуютно. Этот блеск да еще то, что эта женщина вызывала в Черити чувство неполноценности, заставили Старбака уклониться от прямого ответа.

– Черити мне кажется самой женственной из всех знакомых мне женщин. – За все тридцать лет жизни он не давал более искреннего ответа.

– Вот как. – Улыбка Ванессы стала ледяной; холод заморозил взгляд. – Что ж, если девушке нравится, пусть испытает себя.

– Конечно.

Любопытство в ее взгляде было окрашено легкой насмешкой.

– Ты странный тип, Старбак. А впрочем, разве все мы не странные?

Она натянула теплые кожаные перчатки.

– Пойду пройдусь, – доверительно сообщила она. – Когда я озадачена, прогулка по лесу, быстрым шагом здорово прочищает мозги. Проходи, – добавила она. – Секретарша в приемной вызовет Дилана.

С этим она вышла из здания и зашагала прочь, ни разу не оглянувшись. Старбак мгновение смотрел ей вслед, удивляясь, почему мягкое покачивание ее бедер не волнует его так, как это бывает, когда он видит Черити.

Затем, решив подумать над этим на досуге, вошел внутрь.

Старбака не удивило, что лаборатория Дилана оказалась куда прогрессивнее времени, в котором он живет. Учебники утверждали, что Дилан Прескотт – выдающаяся личность, и Старбак, после утреннего разговора с ним о теории путешествий во времени, был с ними полностью согласен.

Они довольно быстро пришли к выводу, что вызванные вспышками на солнце электромагнитные поля стали причиной отклонения его пути сквозь субпространство и световые годы.

Старбак, полностью удовлетворенный этой разумной гипотезой, тем не менее испытывал беспокойство от тревоживших его мыслей. Мыслей, которыми он не был готов поделиться с Диланом.

В самых дальних уголках сознания, насмехаясь над ним, по-прежнему жила странная идея, что вспышки на солнце – не единственная причина. А что, если – правда, это предположение просто выходит за всякие рамки! – он был затянут сюда Черити? Ее грезами?

Идея была слишком невероятной и тревожной, чтобы всерьез принять ее. Но полностью от нее избавиться он не мог, как ни пытался.

СПУСТЯ ТРИ ДНЯ после спасения Старбака Черити оказалась в полном тупике. Его вещи так и не нашлись. Ни единая душа не видела его до того, как она нашла его на дороге. Учитывая, что в этом отдаленном уголке мира, особенно зимой, приезжие были в диковинку, она вынуждена была прийти к выводу, что его ограбили на материке, потом привезли сюда и вышвырнули умирать.

Но кто это сделал? И почему?

Ни в одном из полицейских участков Новой Англии не зарегистрировали заявление о пропаже человека с описанием Старбака. Нигде не смогли ей дать доказательств существования человека по имени Брэм Старбак. Впечатление было такое, как будто он упал в ее жизнь с неба.

Старбак. Черити потягивала кофе и, постукивая пальцами по истертым ручкам старого отцовского кресла, пыталась отделить профессиональное отношение к смуглому таинственному незнакомцу от чисто личного.

Профессионал в Черити испытывал раздражение оттого, что она не справилась с простейшим случаем определения личности пропавшего. Женщина в ней не могла избавиться от мыслей о том, как темнеют от чувственного желания его глаза всякий раз, когда он смотрит на нее. Шеф полиции решил расширить сферу запросов – вплоть до Нью-Йорка; женщина мечтала, как чудесно было бы лежать с ним у бушующего в камине огня и слушать вьюгу за окном.

Впрочем, ей этого, похоже, никогда не узнать. Потому что этот парень, кажется, и впрямь решил соблюсти чертово обещание, данное Дилану. Прошедшие три дня Старбак от зари до зари работал в лаборатории. Ночи же проводил в комнате Дилана, наверху, появляясь лишь тогда, когда Черити теряла надежду дождаться его и засыпала.

Каждое утро он, выпив кофе, уже уходил, когда она только-только поднималась. А в те редкие мгновения, когда они все же оставались наедине, он витал мыслями в каких-то заоблачных далях, размышляя о чем-то важном и неотложном.

Более чем очевидно было, что он ее избегает.

И хуже всего, что это причиняло ей боль. И какую боль!

В энный раз клянясь себе относиться к Старбаку просто как к очередному случаю в ее профессиональной практике, Черити услышала звонок.

– Полицейское управление.

Вот этого-то мне сейчас и не хватало, мысленно застонала Черити, услышав сообщение о драке в местном баре. Портовая драка.

Ее заместитель, Энди Мэйфейр, отправился на обед, внезапно воспылав горячим желанием отведать в «Серой чайке» рыбной похлебки Николетт Дюпре. По тому, как ее пятидесятипятилетний помощник вспыхивал каждый раз при упоминании имени Николетт, Черити заподозрила, что она интересует его значительно больше, нежели похлебка.

Скрепя сердце, поскольку ей не хотелось ему мешать, Черити вызвала его по радиотелефону. Он не отозвался, и она поняла, что он оставил телефон в машине. Снова.

У нее было два выхода. Потерять кучу времени, чтобы поймать своего помощника в кафе, которое расположено на другом конце города. Или же справиться самой. Тот день, когда она окажется не в состоянии справиться с парочкой пьяниц, станет последним днем ее работы в полиции, после чего она снимет значок отца с груди.