– Так что же там с Новиковым? – напомнил Герман.

– Компания, которой ты интересуешься – «Новиком», действительно вышла на рынок недавно. Учредитель и генеральный директор её Новиков Пётр Миронович, сын Спасского Мирона Павловича. Он взял фамилию матери. Родство своё они напоказ не выставляют. Мы как-то проверяли деятельность холдинга, принадлежащего Спасскому, поэтому мне все эти связи известны. Говорят, сейчас отец практически отошёл от дел, но младшему видимо бизнес не отдал, там целый рой управляющих главенствует. Видимо, Новиков сам решил пробиваться, не знаю. Проект крупный планируешь с ним?

– Да нет, небольшой. Пару лет назад я купил через свою компанию долгострой у города, на аукционе, для целевого строительства – нам нужен волонтерский центр для фонда «Астрея». Первый этаж планируем отдать под коммерческие площади, чтобы хоть немного затраты окупить. Небольшой участок земли, залитый, но уже потрескавшийся фундамент, один этаж. Но район хороший и метро рядом. Пока проекты, пока согласования, разрешения на строительство, вот только недавно конкурс объявили. Проект не масштабный – три этажа всего, цена небольшая, сроки горят, контроль будет постоянный, от Департамента имущества в том числе – фонд частично финансируется за счёт государственных субсидий, сам понимаешь, немного подрядчиков изъявило желание участвовать. По всем параметрам, выигрывает «Новиком», но уверенности у меня нет. Отец говоришь Спасский? Я с ним немного знаком. А вот сына не припоминаю. – Герман задумчиво потёр подбородок.

– А сын бы тебе не понравился, мы на него тоже информацию собирали. – Хмыкнул Юст. – Он из тех мужчинок, что в метро сидят, а когда стоящая перед ним женщина просит его уступить, он искренне не понимает, почему это он должен дать ей сесть, если он и сам хочет?! – добавил он наигранно возмущенным тоном.

Герман рассмеялся:

– Молодой совсем?

– Около тридцати, в общем-то, уже достаточно взрослый, чтобы понимать такие вещи. То ли мы с тобой уже старые совсем, то ли учили нас по-другому, не знаю. С ужасом думаю, когда девчонки мои подрастут, к ним вот такие Новиковы будут ручки свои липкие тянуть.. Брр… – Передёрнул плечами Юст.

– Чувствую, многие без конечностей будут уходить из ваших гостей, – хохотнул Герман.

– Ну, это-то понятно. Про Новикова, если серьёзно, криминала никакого нет, с отцом только история не ясна – почему бизнес сыну не отдал? Внутренние конфликты? Или сын некомпетентен? Или не смог смириться с потерей старшего? Сложно сказать. Ну и сам он как личность обтекаемый какой-то, что ли. Не знаю, советовать не буду. По моей части – юридическую проверку прошёл, дальше – тебе решать.

– Услышал тебя. Спасибо, Юст. А что там со страшим сыном?

Друг пожал плечами:

– Странная история. Года два назад он пропал, никаких следов. Подключали все службы к поиску, нас в том числе. Всё перерыли, кучу следов, ниточек, ходов пересмотрели, людей сквозь сито просеивали, горы информации перелопатили – ничего. Отец и частников нанимал, и к военным обращался – нет результата. Пропал и всё.

Герман удивился:

– Действительно, странно, в наше время камер и цифровых следов, сложно потерять человека.

– Да. Но я папку по Новикову тебе подготовил, она в портфеле, напомни, отдам, когда уходить буду.

– Потрясающе. Спасибо.

Юст приподнял свой бокал:

– За встречу, что ли давай выпьем, а то с этой работой редко получается увидеться.

Они стукнулись бокалами, пригубили крепкий напиток, замолчали. Вдруг Юст, вглядевшись куда-то в темноту за окном, приподнялся в кресле и потянулся всем корпусом к стеклу:

– А это у нас тут что такое? Кто такая? А? – И повернулся к Герману, ожидая ответа.

Тот увидел в окне Зама, фигурка которой, окутанная чёрным одеянием, с длинными распущенными волосами, на фоне тёплого желтого излучения светильников, выглядела хрупко и женственно. Она перебирала какие-то бумаги на столе, по-видимому, наводила порядок перед уходом.

– Майя это, с Яковом работает.

– Нет, Вы посмотрите на него! Майя это! И молчал. Жениться соберёшься и на свадьбу не пригласишь? – надулся Юст.

Герман рассмеялся. Друг давно его сватал всем и вся, хотя сам был не женат, и остепеняться не планировал.

– Мы не знакомы. Но утром, как взрослые вежливые люди, учтиво киваем друг другу.

– Господи, дожили. Кивают они. Всё учить тебя нужно. Кофе её пригласи выпить. Симпатичная же девушка.

Улыбаясь, Герман уточнил:

– Знаками что ли показывать, через стекло?

Юст хмыкнул, и спросил:

– Ну, Яков пусть номер её достанет. В чём проблема?

– Да нет проблем. Я не хочу просто. Только от Марианны отошёл. А Яков в компании не распространяется, что я его отец. Хочет, чтобы отношение к нему было не предвзятым. Это – цитата.

– Ясно. И в кого только он такой, – сардонически бросил Юст, салютуя другу бокалом:

– За женщин!

– Только стоя! – поддержал Герман.

Москва. 10:04. Октябрь, 04, Пятница

Северная башня.

Октябрьское утро сквозило прохладой, сегодня не было солнца, и башня напротив выглядела враждебной и отчуждённой. Майя пила чай, стоя у окна, обхватив стеклянную кружку обеими руками. Рабочий день только начался, а она уже хотела домой. Домой. Иногда, она задумывалась, куда она так рвётся после работы? Является ли её маленькая съемная квартирка для неё настоящим домом. И отвечала себе, впервые честно и уверенно: «Да». Ей было там так хорошо, так уютно. Так приятно медленно и плавно тянулись её вечера, в которых она была предоставлена самой себе, где она ужинала не торопясь, медленно смакуя блюда, где она могла читать, когда захочется, валяться, хоть весь день, и слушать музыку, которая ей нравится, на старом, купленном на распродаже проигрывателе. Она любила звуки виниловых пластинок, они казались ей по-настоящему живыми, пронизывающими, такими яркими в своей подлинности. Правда её неуклюжей жизни заключалась в том, что ей не было скучно наедине с собой, хотя эта автономность пугала её немногочисленных родственников и друзей, с которыми она общалась теперь нечасто. «Дайте мне время» – говорила она им.

«Да, делу – время» – очнулась Майя, и, усевшись в свое кресло, приступила к работе. Открыв почту, Зам увидела письмо от респондента, ответа от которого давно ждала и сконцентрировалась на изучении содержимого послания. Закончив, она уже собиралась пойти к Главному, для обсуждения полученной информации, как неожиданно взгляд её выхватил из открытого письма адрес почты-получателя, её адрес. Он заканчивался на CTDL.RU.

Компания, в которой работала Зам, называлась «Цифровая Цитадель», по-английски – Digital Citadel, последнее слово и было представлено в адресе почты как доменное имя сервера, сокращенное до согласных букв. Это четыре буквы укололи её каким-то воспоминанием. Что-то похожее она видела недавно. LDTC2171. На записке, которую она извлекла из старого ноутбука. Буквы те же, последовательность другая. Тогда, если следовать логике превращения последних символов в аббревиатуру компании, следует отразить справа налево найденную запись. И? 1712CTDL. Это, конечно, на первый взгляд, ясности не внесло. Но всё же, всё же. Майя подумала: «Если эти знаки хоть каким-то образом относятся к деятельности фирмы, то искать нужно, либо на официальном сайте, либо во внутренних сетевых ресурсах». Последнее казалось ей более вероятным, и она открыла корпоративную папку с файлами для пользования резидентами компании. Указав в поиске необходимые параметры, Майя нашла точное упоминание в нескольких документах.

«…1712CTDL… Сличительная ведомость…»

«…1712CTDL… Инвентарная карточка…»

Зам поняла сразу, что речь идет об основном средстве, находящемся сейчас или бывшем когда-то на балансе компании. Открыв учётную информационную базу, а затем и соответствующий раздел, отсортировав имущество по инвентарному номеру, Майя нашла, наконец, искомый объект.