Свободный дух и своенравный,
Живёт на стыке двух миров,
Бесстрашный, гибкий, элегантный,
Достоин самых лучших слов.
Над всеми чует превосходство
Мистического существа,
С великой Баст
[1] имеет сходство,
При малом росте – сердце льва.
Изящества литые формы
Перетекают друг во друга,
Так грациозно, плавно, томно
Сквозь щель скользит она упруго.
И в древнем культе почитали,
Её как воплощенье Баст,
И чьи земные аватары
Живут теперь в домах у нас.
И, принимая подношенья,
С достойным видом, снисходя,
Кот независим в поведении,
Слегка тебя благодаря.
Лишь по любви бывает ласков
И уврачует боль твою,
Взяв на себя недуг опасный,
Отдаст, бывает, жизнь свою.
Пушистый, ласковый зверёк,
Но точно знает себе цену,
Когда свернётся он в клубок —
В урчащий тёпленький комок, —
Уходят разом все проблемы.
Как счастья мандала лежит,
Уют, покой нам источая
И умиленье вызывая,
Хотя он просто тихо спит.
Он скрасит немощную старость,
Порой придёт и проводить,
В то время, что тебе осталось,
Создаст подобие семьи.
С детьми он резвый и весёлый,
Бывает шкодно-озорной,
Не тяготясь своей неволей,
Он с каждым нрав имеет свой.
Гораздо больше понимает,
Чем принято у нас считать,
Он видит, слышит, замечает,
Во что не будет посвящать.
Пришёл откуда – мы не знаем,
Куда уходит – не поймёшь,
Ходячим этаким порталом
В подлунный мир, что полон тайн,
Уходят кошки прямо в ночь.
Гоняет кот незваных духов,
Способен уличить врага,
Приход хозяина учует,
Когда ещё он за квартал.
Ночами с домовым играет
И дом дозором обойдёт,
Кого-то взглядом провожает:
Знать, безобидный кто идёт.
Вдруг зашипит, уставясь в угол,
И, ощетинясь, завопит,
Чернеет взгляд, прижаты уши,
Пока не сгинет дух от сих.
И будучи изобличённым,
Дух, обнаруженный котом,
Не станет прибывать здесь долго,
Чтоб всполошился целый дом.
Кот одного признает равным,
Другим позволит ублажать,
Но для младенцев снизит планку,
Чтоб фамильярность им прощать.
Другим окажет снисхожденье
И твоё место в иерархии,
Свои предъявит предпочтенья,
Чтоб заслужить его внимание.
Всем кошка выставит границы,
Что не намерена терпеть,
Или увидят гнев тигрицы
И когти острые в ответ.
Опасность кот встречает стойко,
Не повернётся к ней спиной,
Хотя собака в пять раз больше,
Отпор даёт и ей порой.
Как по карнизу ночью смело
Идёт с презреньем к высоте!
Куда идёт – не наше дело,
Свой интерес там… в темноте.
Окликнешь – тёмный взгляд с досадой
Получишь ты себе в ответ,
И усомнишься даже, глядя —
Твоя ли кошка или нет.
Пространство ночи – её время,
Когда не властвуешь над ней,
И мы порою чешем темя:
Она для нас, иль мы для ней?
Сверкая в темноте глазами,
Ступая тихо и легко,
Свой тайный мир не оглашая,
В астрал идёт проводником.
За эти свойства инквизиция
Сжигала кошек на костре,
Смешав с нечистым небылицы,
Казнила с ведьмой наравне.
А ведь они снимают порчу
И отведут посыл недобрый,
И негатив, и лярв, и прочее
Переработают свободно.
Живут как будто по фэн-шую,
Удачу к месту привлекая,
Собой энергии согласуя,
Гармонию в доме сберегая.
Когда полями вы совместны,
Проявит свой астральный дар,
И сможешь выдержать телесно
Любой магический удар.
Держали ведьмы всех времён
С собой такого компаньона,
Что тонким зреньем наделён.
Ценили их и фараоны.
Древнеегипетская Баст,
Богиня радости, веселья,
Хранила дом, любовь, очаг
И принимала поклоненье.
Ливийский фараон Шешонк
Возвёл Бубастис в дельте Нила,
И был в столицу возведён
Сей город в честь этой богини.
Отец её – бог Солнца Ра,
А мать – Луна-Хатхор богиня,
Баст заслужила себе имя,
Чтоб называться Оком Ра.
И в честь неё семь раз в году
Устраивали пышный праздник,
С весельем, пеньем на борту,
Был спуск по Нилу громогласный.
Отец истории Геродот
Нам описал священный город,
Там Нил течёт через него
И храм на острове построен.
Стеной высокой обнесён,
Украшен щедро барельефом,
Внутри сад райский насаждён,
И зал со множеством колонн
Там освящён игрою света.
И Баст стоит на постаменте
Вокруг фигуры в шесть локтей,
Играет систр
[2] пациенту,
Что врачевателей верней.
Звук услаждает слух блаженно,
От всполохов живых огней,
По стенам танец из теней,
И жрец, пред нею преклоненный,
Баст держит анх
[3] в руке своей.
Огни-светильники горят,
Жрецы возносят славословия
И воскуряют благовония,
Псалмы, распевы, церемонии —
Священнодействия творят.
Гуляли кошки, где желали,
Жрецы пускали их везде,
Все знали – Баст передавали
Они молитвы о нужде.
Несметно кошек в храме том,
Их всевозможно ублажали
И драгоценностью снабжали,
Когда пришёл час похорон.
Некрополь здесь, где сотни мумий
С почётом преданы земле,
И трауром по кошке будет
Плач и обритие бровей.
Скорбь, жертвоприношенья,
Недельный пост и саркофаг,
Возниц, повинных в убиении,
Казнили, будто это враг.
И более трёх тысяч лет
Сей культ незыблемо стоял,
Пока персидский царь Камбиз
Египет хитростью не взял.
Прекрасно зная статус кошек,
Он своим воинам приказал,
Чтоб кошек изловить побольше
И привязать к своим щитам.
И фараон Псамметих Третий
Не смог врага атаковать:
От копий, стрел в пылу сраженья
Могли ведь кошки пострадать!
Ту битву проиграл Египет,
Вернее, сдался сам, без боя,
И независимый доселе
Он стал персидскою колонией.
Но культ ещё тысячелетье,
До самых римлян, процветал,
И кошки с той поры заметно
Расширили свой ареал.
А было прежде наказанье
За вывоз кошки из Египта,
Везли их тайно контрабандой,
Теперь границы им открыты.
Добрались кошки до Тибета,
До горных троп монастырей,
Живя с отшельниками где-то
При храмах, там, где жизнь трудней.
Однажды монастырский лама
Открыл послушнику секрет,
Что путешествовал в Агхарту
[4]И путь лежал через Тибет.
Был лама крайне удивлён
Любовью кошек к чужеземцу,
Как он доверие приобрёл,
Общаясь взглядом лишь и… сердцем.
Телепатическую связь
И гипнотический ответ
Тибетский лама прочитал,
Он знал об этом много лет.
Преданья древности глубокой
Тибет хранил до наших дней,
В них посвящали лишь готовых,
И не для всех рассказ ушей.
За много тысяч лет до кальпы
[5],
В которой мы сейчас живём,
Был мир прекрасный – тёплый, райский,
Большие кошки жили в нём.
Они умели говорить,
Разумны были, чтобы строить,
Сады умели разводить
И предавались неге вволю.
Была гармония с природой,
Мир безопасен был и щедр,
Но мир, живущий в симбиозе,
Не развивается совсем.
Все были счастливы, довольны,
Веками нежились в тени,
Дерев раскидистые кроны
Давали всё им в эти дни…
Но расы, что так прозябают,
Как правило, кончают тем,
Что, вырождаясь, исчезают,
Уже достигнув свой предел.
И вот Садовники
[6], подумав,
Решили с корнем вырвать род,
Что не стремится к совершенству
И не даёт им новый плод.
Очистив Землю катаклизмом,
Ей дали время отдохнуть,
Без эволюций, дарвинизма
Вновь поселили расы тут.
А кошек в росте умалили
И сократили жизни срок,
И даже речи их лишили,
Послали вновь учить урок.
О прошлом память сохранили,
Чтоб помнить лености финал
И чтоб на пользу послужили,
За нами дали наблюдать.
Садовники про нас всё знают,
Ведут подробное досье,
Им кошки в этом помогают,
Что к смене кальп в итоге всем!
Не потому ль так независим,
Разборчив в дружбе кошкин нрав,
Так взгляд у кошек гипнотичен,
Что точно знают всё про нас!
И египтяне, зная это,
Держали в роскоши всегда
И ублажали кошек племя,
Их называя Оком Ра.
Так пусть прекрасный этот зверь
От нас вовек не видит зла,
И нас премудростью своей
Возвысит в степени добра!
Нас умиляя каждый день,
Смягчая дух мятежный наш,
Страстей смогли оставить плен,
Взойти на новую ступень,
Духовный выстроив баланс.
Они выносят нам вердикт.
И знай, кто слышит мой рассказ:
Прищур таинственных мурлык —
Знак благосклонности для вас,
И, снисхожденьем одарив,
Благословят земной ваш путь,
Пусть будет труден и тернист,
Но развивались Дух и Суть…
