Вечерний Пятигорск Серым цветом гора, Деревья без листьев. Пришла снега пора, Чтобы склону укрыться. Где гора в родниках, Стволы ветер шатает. Белка рыжим хвостом Среди елей мелькает. А внизу Пятигорск Туманом укрылся. Неприметный снежок Позёмкой курился. По дорогам скользят Очень редко машины. Нет привычки менять Тут на зимние шины. Там вверху облака Машук молча гоняет. Пешеходов немного, Их в тумане шатает. Всё. Своё день отжил, Ночи царствовать право. Темнел вечер, грустил: «Я лишь в ночь переправа». Легенда о начале времён
Предание древнее аксакал Рассказал о начале времён. Это когда ещё Бог создавал Мир диких зверей да племён. Он раздавал жизни, как горсть, И давал свою волю к ним бойко. Одна волчица, звали их «борз», Соблюдала завет божий стойко. Зверь в жестокости неисправим. Истребляли друг друга твари, Приучить к уважению и любви Много раз мать-волчица пыталась. Но смеялись тогда все над ней, Злым упрёком в её слепой вере. А жесткость росла всё, росла, Расплодили ненависть звери. И узрел Господь в мире порок. Он стихию послал на планету. И с небес дождём падал песок, Ледяной ураган принёс ветер. Горы рушил, деревья ломались. Солнце стало пятном кровавым. Позабыв всех и вся, спасались, Люди-звери лесами и в травах. Лишь волчица, стихии тревожась, Своим телом детей закрывала. Порыв ветра срывал с неё кожу, Но она всё стоять продолжала. Изумлён силой духа Всевышний, Он сказал, обратившись к стае: «Оставляю всем я вам жизни, Только вот никого не прощаю». Расправились подло с волчицей Те трусливо-никчемные люди, Малодушья своего очевидцев, Гордых и сильных не любят. Вот с начала времён, их истоков Убивают волков, где бы ни был. Борз привык повыть одиноко, С грустью глядя в ночное небо. Лев с орлом нам покажут силу. «Благородно» идут на слабых. Только волк атакует сильных С дерзкой ловкостью и отвагой. А случись беды безысходной, Он один, по привычке волчьей, Не покажет ни страха, ни стона, Сам от боли умрёт он молча. Мне берзлой так закончил сагу: «А народ мой пошёл от волка, Ему борз подарил отвагу. Ещё Мужество, силу и стойкость». Горные туманы Серыми днями бродят туманы. С горами живут вместе веками. Чудные виды и очень странны, И ветер мешает их с облаками. Вместе они наблюдают успехи, Видели, помнят и гибель поэта. Укрыта гора ими, как одеялом, И над бюветом, и над провалом. Капельки их не бродят по свету, Всё при горе, всё рядом где-то. Местные ветры по кругу гоняют, Служат горе, за ней наблюдают. Бывает, вместе в тучку собьются, Чтоб сообща дождями пролиться. Они то грозят, а то посмеются, Хвое и листьям помогут умыться. Мама-вершина повыше над ними, Всё подправляет сырую перину. Когда ночь не спят и, проплывая, Мелкие капли долг выполняют. А к концу ночи остывший туман Ляжет по хвое пепельной пылью. И поутру в ней, как будто пацан, Солнечный луч пляшет кадрилью. Умирал старик На бульваре листья каштанов Пожелтели от летней поры. Их верхушки смотрят печально В окна зданий, сомлев от жары. А под ними аллеей неспешно Суетится, проходит народ. Пробегает понурый, уставший, Полон мыслей своих и забот. А в тихой больничной палате С открытым настежь окном Одинокий старик умирает Этим жарким печальным днём. Тает боль в измученном теле, Сила, ловкость уходят в руках. Всё уходит в серое небо, В никуда, навсегда, на века. Старик и Ангел Со стариком на исходе лет Беседовал Ангел однажды. Спорили долго, искали ответ, Как должен прожить жизнь каждый. «Знаешь, – сказал посланник небес, — Ведь могу показать я тебе, Как тебя сбивал с пути бес, Как сытно ты жил, как в нужде». И увидел старик всю свою жизнь И две пары следов по ней рядом. «А кто со мной шёл, Ангел, скажи?» — «Тебя я ограждал от ада». Заметил одну странность старик, Что порою следов только пара. «То время проблем, бед и интриг», — Разъяснил старику его Ангел. До слёз огорчён старик и сник. Получилось, что всякий – брат, Если ты хоть чего-то достиг, И никого, когда вдруг беда. «Что же, выходит, меня ты бросал, Когда жизнь оголяла фланги?» — «Тебя в этот миг я нёс на руках!» — Ему тихо ответил Ангел. |
