Мальчонка что есть силы Нахмурил детский лоб: – А ты у всех спросила?.. Ну, убедиться чтоб… О пользе велосипеда Порой для «государственной машины» Так неудобен велосипедист. Быть может, пред законом он и чист, Но всё ж для беспокойства есть причины. Во-первых, ни копейки и ни цента Не вносит он за свой велосипед. Ведь у него велокредита нет, И он не должен банку ни процента. А во-вторых, ему совсем не надо Платить ещё и транспортный налог, Чтоб вместо улучшения дорог Никто не повышал себе оклада. И в-третьих, нефтяные котировки Его не беспокоят. А бензин (Велосипед – совсем не лимузин) Ему не нужен даже по дешёвке. Ещё, в-четвёртых, для парковки места Совсем немного надобно ему, Не отдавая денег никому, Не опасаясь штрафа и ареста. Гараж, услуги сервиса, страховка И… чей-то пополняется бюджет. Так, может быть, простой велосипед От этих лишних трат избавит ловко?.. И кстати, тот, кто давит на педали, Вполне себе здоровый человек, Нечастый гость лечебниц и аптек, Чего бы там ему ни предлагали. Госаппарату вовсе страх неведом. А у дельцов – ни капельки стыда. Но всех их напрягает иногда Обычный человек с велосипедом. Пушкин и Филарет В день своего двадцатидевятилетия Пушкин написал стихотворение «Дар напрасный, дар случайный…», наполненное такой горечью, что современники его назовут «воплем отчаяния». Смирение не делает нас рабами. Мария Городова, обозреватель «Российской Газеты» Вольнодумец и игрок, Франт, бретёр, транжира Написал двенадцать строк… А в душе так сиро… «Вопль отчаянья» в стихах. Словоизлиянья. Без признания в грехах Нету покаянья. Прочитал и Филарет Этот вызов небу. Отложив дела, ответ Выдал на потребу. С чувством такта, не гневясь, Пожурил при этом. Ведь молитвенная связь Добротой согрета. И слова не наобум Словно просияли: «Сердце чисто, светел ум». Места нет печали… «Отвергая мрак сует», Будто параклиту, Со смирением поэт Внял митрополиту. И потом изрядно строк Написал, однако, Жизнелюбец и игрок, Франт, бретёр, гуляка. «Когда Вам кто-то сделал больно…»
Когда Вам кто-то сделал больно, То он внутри, скорей всего, Несчастен. Этого довольно. Вы не сердитесь на него. Счастливый человек не злится И не хамит в очередях, Не сочиняет небылицы О сослуживцах и друзьях. Не сквернословит, проклиная. Зла не желает никому, В другой реальности витая… Ему всё это ни к чему. «Поколение наше…» Поколение наше Отличалось, поверь, От того ералаша, Что мы видим теперь. Мне не очень понятно — Что случилось в стране? «Мы любили бесплатно И считали в уме». От дождя к дождю От промокших домов. От дождливой и хмурой погоды. От больших серых луж, Что покрыли асфальт городской. От промозглых ветров И совсем невесёлой природы. От общенья к тому ж С безулыбчивой массой людской. В те края, где теплей, А порою бывает и жарко, Где морскую волну Усмирит голубой горизонт, Где улыбки людей Беззаботно сияют и ярко, Где небес синеву Ненадолго затмит пляжный зонт. Но приходит момент, Что и солнца становится много, Что и пенье цикад Начинает чуть-чуть раздражать, Что и южный акцент Слышен, кажется, чаще иного — Как-то так – невпопад… Значит, время пришло уезжать… К невесёлым дождям, Что пройдут, безусловно, когда-то. Вновь на небо взойдёт Солнце, высушив лужи невзгод. К заскучавшим друзьям, Ведь общенья всегда маловато… Море? Пусть подождёт. Может, встретимся с ним через год. «Маской можно прикрыть некрасивость лица…» Маской можно прикрыть некрасивость лица. Некрасивость души не прикроешь. Хоть на новую даже меняй без конца. Это – ширма простая всего лишь. И к тому ж стать преградой, надёжным щитом От предательства маска не может. Не прикроет она ни теперь, ни потом И от вирусов, видимо, тоже. Если нечего вовсе под маской скрывать, Если сердце твоё благородно, Полной грудью вдохни, ощути благодать, Улыбнись широко и свободно. |
