Мэрилин часто и смешно поправляет уложенные короткие волосы. Полностью седой мистер Эйнер ростом под метр девяносто, лицом и телом выглядит просто отлично для своего возраста. Им наверняка около пятидесяти пяти.
Кажется, я здесь, чтобы набрать массу, потому что подают мульгикапсад, картофель, свиные стейки.
Якоб увлеченно рассказывает об игре, задает мне вопросы. Мэт недовольно просит прекратить говорить о фоле, который ему дали в третьей четверти. Под вино Мэрилин устраивает мне допрос. Родители, школа, увлечения, учеба, работа.
— То есть ты ученая?
— Именно так.
— И это действительно захватывающе, открывать что-то новое? — медленно, словно боясь подступить, спрашивает она.
— Я не открываю — изучаю. Да, я это люблю. Может, меня так воспитали.
Уже обсудили бабушку и дедушку. Старательно обхожу тему родителей.
— Мэри, работа подождет, лучше расскажите, как вы познакомились.
Неожиданно слышать это из уст мужчины, и все же удивительно для самой себя нахожу другую тему.
— Прошу прощение, что не могу оторвать глаз. Знаете, вы очень похожи на одну писательницу, Элен Кройф. — уже знаю ответ, у меня хорошая память на лица.
— Mu jumal! — всплескивает руками.
Мужчины одинаково опускают глаза в стол и трут переносицы.
— Так и есть! Я более чем похожа на себя.
— Ваши книги сменяли друг друга и становились настольными для мамы, то есть натумбочными. — в спальне рядом с лампой.
Она автор тех самых романов в мягкой обложке, ее лицо на обратной стороне. Ничего плохого, десятки тысяч охватов, но мне так весело. Особенно от мысли, что первый, на кого я мастурбировала, был с обложки книги о каком-то мужчине короле драконов.
— Как это мило, Джуди. А ты сама…
— Думаю, в это время она читала что-то ближе к Карлу Марксу. — вставляет Мэт.
Пинаю его под столом.
— Не совсем так. Это не мой жанр, но я как-то читала статью по физике, только потому что мне нравился автор, так что…
Женщина с карие глазами, чуть менее насыщенными, чем у сына, смеется. Теперь баскетболист пинает меня. К слову, стол выше привычных явно ради него.
— И все же. Теперь ваша история. — миссис подпирает кулаком щеку.
— Мы встретились в баре.
— А потом через общих друзей. — продолжаю, чтобы из Мэта не вырвалось лишнего.
— И… — в нетерпении Мэрилин.
Не дождутся.
— И Мэт пригласил меня на игру.
— И посещал лекции Джуд по социологии культуры, и мы прятались в Юнайтед-центре.
С трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.
— Знаю, что вы хотите услышать. — поглядываю на насмешливого парня, с которого быстро спадает спесь — Между нами ничего нет.
— Как бы ни так! — Мэрилин.
Все вздрагивают от веселого тона.
— На первые ряды водят только девушек и родственников.
Почти повторяет слова Сабрины, может, украла у нее же.
— На билете это не написано. — пожимаю плечами.
Мистер Эйнер хочет что-то сказать, но я прерываю.
— Это просто смешно, и…
— Все на несколько секунд замолкают, чтобы подумать над своим поведением. — выдает ораторским голосом Мэт, и в этот момент…
Быстро нахожу руку мужчины, сжимаю ее, когда свет моргнул, а затем с щелчком погас. Мы не видели молнию, но теперь на дом грузом обрушился гром. Кухня оказалась не в кромешной тьме. Солнце зашло, но синева вечера и фонарики на телефоне позволяли разглядывать вещи.
— Ведьмочка боится темноты? — наклоняется к моему уху.
— Да, Ведьмочка из пугливых. — вынимаю руку из его.
Проверяю зарядку телефона. Неплохо, семьдесят процентов, пускай мой старичок и сядет куда раньше остальных.
— И ничего между нами нет.
— Если не прекратишь, я покажу, насколько у нас ничего нет в одной из комнат без шумоизоляции.
Спасибо, что в это время его родители оценивали возможные потери в холодильнике и искали план дома, чтобы найти генератор.
— Он на улице, так что в дождь не запустить. — говорит Мэт, словно сам проектировал дом.
— Ох, ладно, тогда спасаем пирожные с заварным кремом. — суетиться миссис Эйнер.
Слаженной командой уносим посуду на кухню.
— Как понимаю, никого не волнует, что у меня завтра тренировка. И в принципе я давно тебя просил, мам, не дел…
Мэт хочет еще поныть о том, что ему нельзя эти сладости, пока я роюсь в своей сумке. Достаю контейнер средних размеров.
— У меня с собой марципан, пусть он и не испортится, но нам нужно испортить твою диету.
А она действительно есть, порой искушенная небольшим количеством алкоголя.
— Это глупо, но единственное, что нашла связанное с эстонской кухней, и что была в силах сделать — лепить и окунать в шоколад.
Мэрилин пересыпает шарики в тарелку.
— И при таком свете не подскажу, где горький, где белый или молочный. Но они там есть.
Вроде бы…я и вправду убила на это вчерашний вечер. Простите, первокурсники с непроверенными эссе.
— Это так чудесно, Джуди! А если Якоб поскорее уберет наш покупной марципан, будет еще лучше. — шикает на мужа.
Поджимаю губы, пускай никто и не заметит улыбки. Вздрагиваю, когда по моей спине пробегают пальцы Мэта. Знаю, что он хочет сказать.
— Это приличие. — тихо.
— Милые оправдания.
Беру шарик и кидаю ему в рот, чтобы заткнулся. Быстро убираю руку, предполагая, что может прийти ему в голову даже при родителях.
Мы остаемся еще ненадолго, ждем, пока закончится дождь, чтобы Мэт мог выйти и запустить генератор. Я устала препираться с ним и его родителями. Такое чувство, что все пытаются доказать, что между нами любовь, и это я одна упираюсь рогами…черт, я заражена Чикаго Буллз.
Нас не провожают до коридора, чтобы лишний раз не оступиться на углах. Думаю, крикнем “пока” через окна, и все! На самом деле, я не то чтобы хотела сбежать. Эйрены оказались приятными собеседниками. С ними легко обсуждать баскетбол, жизнь в Таллине, марципан.
Со своими родителями я начала разговаривать совсем недавно, мы никогда не были особо близки. В подростковом возрасте моими главными собеседниками были бабушка с дедушкой — выходные “родители”. Они могли любую тему превратить в урок игровой формы. Когда стала постарше — в часовую лекцию, от который не отвертеться. Одновременно с этим, они не забывали меня баловать, вспоминать, что я ребенок. Мы ездили в Милуоки, Вашингтон, Питтсбург. Со средней школы бывали на дне открытых дверей Пенсильванского университета. Наверное, мне бы хотелось быть рядом с ними и не думать о том, что я могу ошибиться. Мы до безумия любим друг друга, но у меня нет права забыть урок. Родители же всегда были…обычными родителями. Не настолько расположенными и радушными как Эйроны с Мэтом, но…разумеется, свои, подходящие.
Надеваю ботинки.
— Отличное знакомство с родителями. Еще и в интимной обстановке.
— Прекрати. — отталкиваю бедром.
Чуть не падаю, теряя равновесие, но меня ловят. В коридоре через блок стекла у входа проникает тусклый свет.
— Это знакомство с миссис и мистер Эйнер, а не твоими родителями. Десятый раз повторяю: — выхватываю плащ — между нами ничего нет.
Тогда какого черта я здесь забыла?
— Ну да, всего-то пару раз занялись сексом, и сходим с ума друг по другу. Класс, Ведьмочка! Ничего!
В этот момент раздается треск, начинает часто моргать свет, пока через пару секунд не стабилизируется. Тогда и вижу родителей Мэта в конце коридора. У Мэрилин отвисла челюсть, в руках мой контейнер. Сам парень при свете быстро теряет смелость.
— По крайней мере тебе понравилось. — про секс, он громко сглатывает.
— Доброй ночи. — почти выбегаю из дома на холодный воздух.
Удивительно, как остатки дождя, крошечные брызги не шипят на моих красных щеках. Прислоняюсь спиной к машине. Она стоит под навесом, от моих движений включается свет.
— Я тебя прикончу. Серьезно, Каланча.
— Каланча?! — всовывает контейнер.
— Последнее, что ты должен делать, так это смеяться! — угрожаю пальцем.
