— Кажется знаю.

— Ты перетянешь одеяло, но мы будет охрененными родителями.

— Никаких перетягиваний, котенок.

Один раз я так назвала его при капитане команды. Благо Чарли “не трепло”, но мне досталось.

— Каким крутым игроком NBA ты бы ни был, возвращаться будешь в первую очередь к подгузникам, а не ужину.

Представлять это восхитительно.

Он берет мое лицо в ладони, медленно дышит, мое же сердце вот-вот выпрыгнет. Смотрит в глаза, вновь передавая нежность. У нашего ребенка будут такие же, зеленые?

— Как же я тебя люблю. Всегда.

Говорю тихо прямо в его губы:

— Я хочу не позвонить, а примчаться к Кейтлин, еще к Пенни и Стефани. Наверняка там же будет Джо. И рассказать.

В итоге решаем поставить в известность только родителей.

— Рассказать, как сильно ты меня любишь?

— Да-да. — шуточно отмахиваюсь.

Такое бывает в мире, где я выросла? Чтобы двое людей, любящих друг друга, у которых есть образование, финансы, силы заводят ребенка! Теперь мой мир именно такой.

— А теперь Кейтлин! Она должна быть дома!

Вырываюсь из его рук.

— Давай хотя бы их с папой соберем вместе.

— Займись этим, котенок, и возьми кроссовки! Я пока оденусь. — уже на лестнице — Люблю тебя!

С того дня Зак решил, что гладить мой живот перед игрой и непременно говорить что-то до моих слез милое — ритуал удачи. Приятно думать, что рейтинг Зака от части моя заслуга.

Итак, тенёк в Лос-Анджелесе.

— Что будете делать после сезона? — Синди.

— У нас два года.

“Нас”. Здесь говорят о мужьях, как о детях на секциях.

— У Керби это последний. Либо агентство, либо надумают Шершни. Так что дальше?

Это знают все, просто хотят услышать из первых, ну то есть вторых уст. К тому же Зак любит упомянуть об этом “невзначай”.

— Контракт птицей еще на три года.

У птиц нет четкого лимита в зарплате, этим пытаются удержать по-настоящему крутых игроков. Зак не был лучшим, главной звездой Быков, но несмотря на это незаменим в самой результативной связке.

Если рейтинг мужа в следующем сезоне останется тем же, то это будут не гарантированные четырнадцать, а шестнадцать миллионов. Это нормально, что спортсмены переходят в разряд миллионеров?

— Как выбирают, кого ставить птицей? — недовольно Лили, открывая пачку сигарет, тут же убирая — И тех, кого возьмут в “Жены баскетболистов”?

Это реалити шоу про…удивительно, жен баскетболистов. Сидни приглашали раз шесть, меня два. Лили…ну она не жена баскетболиста и не постоянно с Ро на публике, так что в пролете.

Сегодня Быки проиграли на овертаймах. Идиотизм. Но многочисленность игр научила быстро отходить от поражений, поэтому хватает спокойствия, чтобы ответить Марку. Он менеджер Зои и еще трех художников, все еще отмечаю его, как человека отвечающего за деление денег. На мне согласование пространства, экспозиция, с недавнего времени описание работ и коллекций для продажи. Это легко делать из любой точки мира, и в принципе классно, когда хочется быть деловым экспертом.

Нравится видеть результат в виде продаж полотен и денег на счету, хотя мне не предстоит думать об этом как минимум следующие десять лет. Сообщаю Марку, что успею до восемнадцатого выбрать работы и снова уточню в летнем центре про освещение. Такие вопросы Марк решить не в силах ввиду компетенции, но за это мне и платят.

Вечером в новых апартаментах, предоставляемых Быками, слушаю рассказы Элли о последних месяцах первого года в школе, затем трубку передают.

— Привет, мам.

Зак заглядывает из гостиной

— Дашь потом поговорить?

Улыбаюсь. Мы и вправду с Кейтлин дошли до этого, при том, она не расспрашивает про мою родную маму. Тайлер, отец Зака, активно пытается включиться в эту традицию, но выходит странно.

Кладу руку на футболку, поглаживая пальцем место, где только что чувствовала шевеление. Зак тут же оказывается рядом, пытается поймать и прислушаться к нашей девочке, но она почти всегда затихает рядом ним. Своеобразные прятки, смеюсь от его касаний, щекотно. Включаю громкую связь.

— Это нормально, что я ей не нравлюсь?

— Зак, успокойся. — понимает, о чем идет речь Кейтлин.

— Серьезно, скажи как врач.

Мне еще смешнее. Она хирург.

— Вот, здесь. — быстро прикладываю его руку.

Муж расслабляется. Сидит лишние десять секунд. Целует ткань, мой подбородок. Блаженная улыбка.

— Отбой тревоги. Кажется, меня не избегают.

— Ты удивишься, но она тебя физически не может избегать. — Кейтлин.

Затем говорим с ней не только о моем состоянии, но и о том, когда мы приедем в Чикаго, как скучает Элли, о ее пациенте и завтрашней операции.

Удивительно обрести не только Зака, хотя моему беременному мозгу кажется, что я и этого не заслужила. А найти маму, папу, сестренку-Элли, совсем скоро в нашей семье появится моя малышка. И мы почему-то не сомневались с первых дней, что это девочка.

К зиме, как минимум мы с Софи, оседаем в Чикаго. На удачу у Зака почти все игры на хозяйской площадке. Пару раз надевала на дочку специальные наушники, по совету другой мамы, крошечные Jordan, которые совсем скоро стали малы, и выходила на игру. Конечно, не на привычные нулевые ряды, там слишком громко и опасно из-за мячей. Но мне показалось, что Софи, нашей печеньке, нравится. Пару минут она даже следила зелеными глазками за передвижениями на поле, а затем упала мне на грудь и уснула.

Сижу, поправляя наушники, дую на макушку дочки, на ее мягкие русые волосы, прижимаюсь губами. В минутный перерыв Зак ловит мой взгляд. И у меня такое чувство, что он сейчас перелезет через ограду, возьмет нас и уйдет со стадиона, настолько мужу хочется оказаться рядом. Мне тоже. Но когда звучит сигнал, он делает пару медленных шагов к площадке, произносит одними губами, что я понимаю без слов, а затем…затем идет и выигрывает. У нас не бывает иначе.

КОНЕЦ