Ага, может еще в пояс поклониться? Дескать, мы люди не местные, принципиально бедные, пожалейте тетенька!

Но вот эта молодая мегера не хотела понимать, хмурилась, поджимая губы, строго смотрела на борзого ученика.

«На дешевый понт берет» — понял Олег и покорно взгляда в сторону от нее не отвел. И то, у него был многолетний опыт доцента и декана, у нее — всего лишь год работы в школе. И поэтому она первой почти стыдливо отвела глаза. «Позову предателя комиссии, — решила она слабовольно, — пусть сама мучается и берет на себя ответственность с этим наглецом старшеклассником».

— Анна Васильевна, подойдите, пожалуйста, — закричала она в коридор, не забывая присматривать за участниками олимпиады, — у нас тут небольшая, но трудная проблема!

В школьном коридоре, казалось, никого не было, но на громкий голос учительницы из соседнего класса торопливо вышла седоватая женщина лет пятидесяти.

— Что там у тебя, Юля? — строго спросила она у молодой учительницы, подозревая, что та ее вытащила из-за какой-то мелочи.

Вместо ответа учительница лишь кивнула в мою сторону, не желая шуметь в аудитории и мешать остальным. Седоватая женщина требовательно посмотрела на скромного меня. Мне даже показалось, щелкнула зубами, имитируя поведение злобного серого волка из местных лесов. Подумаешь, испугала! Поплакаться со страха в жилетку?

Ох, же мне эти педагоги-женщины! Все-то они пытаются подмять и заставить слушать — и учеников и коллег — мужчин! Сколько их я раньше видел — от интеллигентных женщин, которых было интересно не только осматривать, но и слушать, до настоящих бой — баб, случайно попавших в сферу образования. Данный экземпляр в общую картину маслом ничего мне не добавлял. Домой хочу и баста!

Но женщине ничего не сказал, лишь вежливо поклонился и шаркнул ножкой, как здоровался со знакомыми студентами.

Но то старый доцент с молодыми и, надо сказать, красивыми студентками, а не мальчишка старой учительнице. Впервом случае вежливая чуткость, во втором — практически наглость. Женщина нахмурилась и углубилась в мои листочки с решенными задачами, решив, что прочитает для проформы, а потом выгонит. Такой шальной грубиян школе не нужен!

Однако, по мере того, как она читала решение математических примеров, ее настроение улучшалось. Решил же все, нахаленок!

— Неплохо, очень даже неплохо, — оценила она мой результат, — не гениально, но вполне недурственно. Подожди пока здесь, а мы посоветуемся.

Ходила она достаточно долго. Я вскоре плюнул на рейс 11.10 и нехорошо подумал, что и 12.10 тоже не мой автобус. И ведь как в воду глядел!

Время все шло, а моя робкая попытка выйти из класса, была решительно пресечена молодой цербершей, строго и непреклонно скомандовавшей сидеть. Я даже не стал с ней спорить. Видно же, что не она здесь командует. Хотя очень хотелось спросить:

— А язык для подобострастия не высунуть, как злобный старый пес на цепи?

Постепенно уже все имевшиеся ученики окончили задания, и школьная комиссия просматривала их результаты в соседнем классе. За деревянной дверью я ничего не слышал, но, судя по затягиванию работы комиссии, предполагал, что она оказалась в некоторой растерянности. Вот ведь влип, как Наполеон в 1812 году в России! И кто же тут у вас Кутузов?

Если бы я мог их слушать, то сразу бы понял, что прав на все 100% и даже бы забеспокоился. Учителя, все опытные, с большим стажем работы, были в более чем растерянности. Всем им показалось, что на олимпиаде участвовал человек в годах, а отнюдь не юноша.

Но когда один из деревенских учителей робко попытался это сказать, и председатель комиссии, и контролирующая ученика учительница подняли коллегу на смех. Всего лишь юный школьник сидел в соседнем классе и решал недавно задания под присмотром учителя, а теперь вот покорно ждал их решения.

Тогда плавно возник другой принципиальный вопрос — давать ли ему первое место или ограничится призовым? Формально он получил больше всего баллов, и комиссия должна огласить его победителем. Но ученик обычной деревенской школы никогда раньше не занимал такие высокие места. И это при нескольких-то городских классов с углубленным изучением математики! Прямо-таки нонсенс, если не сказать хуже. Возникает утилитарный вопрос — чем местные учителя вообще занимаются, если их собственных учеников так легко побеждают деревенские школьники?

Обучающая Олега Ломаева Тамара Генриховна, с удовольствием рассказывающая про своего талантливого ученика, осеклась и тоже задумалась, растерянно сказав просто так в воздух:

— Проблема ведь еще в том, что мальчик с большой охотой активно занимается лыжами и в ближайшие месяцы ему будет совершенно не до математики и, тем более, не до поездки в Ижевск. Наш учитель физкультуры об этом специально подчеркнул перед поездкой на Олимпиаду.

Казалось бы, все было решено, комиссия в целом и даже обучающая учительница согласовали вопрос. Но ведь формальности тоже надо соблюдать. А некоторые решения задач были такие четкие, можно сказать изящные, что пропускать этого ученика так просто не хотелось. Самородок, хотя и без особых излишеств, но зачем же так цинично-то пинать?

В конечном итоге ученику 10 «В» класса Зуринской средней школы Ломаеву Олегу первое место все же дали, хотя и со скрипом. Но устно обговорили, что, если у него не будет возможности, то без излишних споров в Ижевск на республиканскую олимпиаду поедет занявшая 2-ое место Ускова Катя. Без особых математических способностей, но с приличными знаниями.

Я, собственно, не удивился, ожидая призового места и уже ругая себя в душе. Но Тамара Генриховна объяснила мне сущность решения, и мне оставалось только облегченно вздохнуть. Сам по себе я карьеры математика в своей жизни не видел. Только лыжник, а, точнее, уже биатлонист!

Только ветер, только снег и только точные выстрелы!

— Все, больше никаких учебных олимпиад по школьным предметам! — категорично заявил я моему физруку и, по совместительству, теперь уже тренеру Алексею Митрофановичу, — только обычная учеба, плюс лыжи, палки и винтовки!

Трудно сказать, что уж он там пересказал о нашем разговоре в учительском коллективе, но после этого очередь учителей ко мне быстренько сначала сократилась, а потом исчезла. Уф, я только облегченно вздохнул и, кое-как, помолился. Слава удмуртскому Богу!

Ведь большие успехи, уже без второстепенного дна, были у меня и в спорте. Пока, правда, без грамот и призов. Но все равно, долгие тренировки под чутким руководством Алексея дали мне то, чего у меня не было и за что я очень даже боялся: укрепление дыхалки юного тела, упрочнение его выносливости, усиление мышечной силы. Восстановилось и здоровье в целом. То, что изредка, но все же происходило — повышение давления, ускорение пульса, как следствия усиленного занятие спорта — в конце концов, исчезло. Кажется, Инмар сдержал свое божественное слово. Или это я серьезно взялся за свое посредственное здоровье?

Я уже спокойно проходил по 10–15 км без особых последствий и даже, по словам учителя, с неплохими результатами для пока еще нетренированного школьника.

Тренировал он меня, правда не так часто, как хотелось, и биатлону, то есть лыжным гонкам со стрельбой. Нюанс здесь в том, что стрельба, или, вернее, плохая стрельба серьезно влияла на итоговой результат. А так, обычные лыжные гонки, где основа победы — постоянная скорость и хорошая выносливость

— Помни, — торжественно требовал от меня наставник, — биатлон — твой коронный вид спорта. Не забывай про тренировки, хотя бы одну гонку в день проводи в ритме биатлона. И биатлон тебе приносит сторицей! Хотя, — уже тише добавил он, — про лыжи тоже не забывай. Пригодится!

Он не зря так говорил. На низовом уровне в Удмуртии биатлона не было, по крайней мере, в сельской местности, а только лыжные гонки. То есть не то, что биатлона не было, иногда проводились даже гонки по биатлону с приличными призами, но официально для дальнейшего прохода дальше учитывались только простые лыжные гонки. Почему?