Звучит заманчиво. Хотя, есть подвох. Вам никогда не придется разочаровываться, но и никогда удивляться. Тот краткий момент изумления, когда вы получаете что-то неожиданное.

Люди живут ради этого дерьма.

За всю мою жизнь Лондон была единственным сюрпризом.

Я сорвал оберточную бумагу и заглянул внутрь, имея лишь смутное представление о содержимом… а она оказалась чем-то намного большим, чем я ожидал.

Она — блестящий подарок, который я даже не мечтал получить.

Я отчаянно боюсь сломать ее.

Лондон нужно перестать копать.

Напрягшись, я смотрю в боковое зеркало, где отражаются фары машин. Синий седан следует за нами с тех пор, как мы выехали из центра.

— Высадите меня здесь, — говорю я водителю.

Он с недоумением смотрит на меня в зеркало.

— Я не могу здесь останавливаться.

— Подъезжай сюда, — говорю я, теряя терпение. Я просовываю пятьдесят долларов через решетку в перегородке.

— Хорошо, чувак. Как скажешь.

Мы останавливаемся на обочине шоссе, и я смотрю, как мимо нас проезжает синий седан. Выйдя из такси, даю знак водителю опустить окно.

— Женись на девушке и найди работу получше. Глупо задумываться над тем, кем быть — отцом или таксистом.

Его глаза в тревоге расширяются, но я хлопаю такси по крыше и ухожу, прежде чем он находит слова, чтобы возразить мне. Что я могу сказать? В глубине души я довольно хороший парень.

Двигаясь на восток, я пересекаю следующее шоссе. Я останавливаюсь на середине и жду. Заметив, что седан разворачивается, я ругаюсь.

Я мог сбежать, скрыться от загадочного незнакомца, но мне любопытно. На шоссе не видно ни одной машины с мигающими синими и красными огнями. Если бы на меня кто-то донес, к этому моменту повсюду бы уже были копы.

Загадочный незнакомец не заставляет меня долго ждать. Седан направляется сюда, прямо на меня. Я захожу в заросли вдоль шоссе, чтобы спрятаться, но сначала стараюсь, чтобы он меня заметил. Машина медленно ползет, затем останавливается на обочине.

Машины мчатся по шоссе, и я пользуюсь звуками гудков, чтобы еще глубже окунуться в заросли деревьев. Если этот парень был у меня на хвосте со времен Бангора, он не сдастся и сейчас.

Он очень хочет поймать меня. И он хочет, чтобы я сам попался.

Я пробираюсь сквозь деревья и выхожу на заднюю парковку большого торгового центра. Это место слишком открытое, слишком публичное. Я быстренько осматриваю окрестности и замечаю церковный шпиль неподалеку.

Я улыбаюсь. Идеально. Определившись с пунктом назначения, я огибаю здание. Я двигаюсь не слишком быстро, чтобы не потерять его. Этому парню не хватает скрытности несмотря на то, что он, вероятно, думает иначе. Я слышу его тяжелые шаги по гравию.

Этот городок — одноразовая остановка. Его основная цель — обслуживать проезжающих мимо путешественников. Это означает, что дорога практически пуста, когда я пересекаю главную улицу. Перед затемненной церковью стоит один-единственный уличный фонарь.

За небольшим кирпичным строением находится кладбище. Это такое клише — погоня на кладбище, но открытые могилы — отличная тема для разговора.

Его шаги уже рядом, и я нахожу приличного размера надгробие, чтобы спрятаться. Отсюда я могу разглядеть его профиль. Он задыхается и наклоняется отдышаться. Затем, выпрямляясь, он прижимает ладонь ко рту и щелкает зажигалкой. На фоне ночи прекрасно видна оранжевая вспышка. Дым поднимается вверх, тонкий усик скользит к фонарю.

Он начинает двигаться в противоположном направлении, поэтому я поднимаю камень и бросаю его. Камень ударяется о надгробие. Мужчина рывком останавливается, затем вытаскивает пистолет из кобуры и направляется на кладбище. Адреналин от охоты пульсирует по венам, как расплавленная лава. Это опьяняет. Мой почти самый любимый наркотик.

Я встаю за деревом, скрытый темнотой, пока он стряхивает пепел с сигареты и кладет окурок в карман. Очень внимательно с его стороны.

Когда мне начинает казаться, что он готов сдастся, я заявляю о себе. Я подхожу к нему сзади и, поскольку он собирается прикурить еще одну сигарету, наматываю проволоку на шею.

Жировые складки мешают мне ухватиться покрепче. Я давлю на проволоку, мышцы напрягаются. Пару секунд он в шоке, но затем набрасывается и хватается за проволоку, сражаясь, пытаясь освободиться. Он толкает меня, борясь, прежде чем мне удается опустить его на землю.

Во время драки он роняет пистолет. Когда он почти теряет сознание, я ослабляю хватку и позволяю ему сделать хриплый вдох. Я беру пистолет и засовываю его за пояс.

— Ты, должно быть, самый храбрый полицейский или самый глупый, — говорю я, перемещаясь в полосу лунного света, чтобы он мог видеть мое лицо.

Детектив Фостер кашляет, глаза выпучены от давления. Проходит еще несколько секунд, прежде чем он может говорить.

— Салливан… — бормочет он, тяжело дыша.

— Курение убивает. — Я становлюсь рядом с ним на колени и достаю нож.

Прижав руку к горлу, Фостер смотрит на лезвие.

— Пошел ты на хуй.

Фостер — сюрприз. Один из тех редких подарков. Я не ожидал такой смелости от грузного сыщика. Должно быть, давление на работе заставило его сделать такой опрометчивый шаг.

— Я знал, что ты не сможешь держаться от нее подальше, — говорит он, наконец, переводя дыхание. — И я знал, что она в этом замешана. Просто нужно было наблюдать и ждать. Я знал, что ты появишься.

Он получает баллы за настойчивость. Я сосредоточился на Нельсоне как на большей угрозе. Но в его упорстве есть что-то подозрительное. Я вращаю ножом, лезвие блестит в свете луны.

— В вашем плане есть изъян, детектив. Где ваше прикрытие?

Он сжимает зубы и прищуривается. Упертый.

Я киваю. Затем распахиваю его плащ.

— Я заметил, что у вас нет значка. Вы его потеряли? Разве за это вас не ждет выговор?

— Ты собираешься меня убить? — Говорит он, уклоняясь от моего вопроса.

Я смотрю на него.

— Ответьте мне, и я сделаю это быстро и безболезненно.

Подпрыгивание его адамова яблока развеивает часть бравады.

— Я потерял его, — говорит он. — Обязательное отстранение, замаскированное под неоплачиваемый отпуск.

Вот как Фостер мог следовать за мной по стране. В новостях не упоминали о его отстранении, но это не особо резонансная история. Лондон и мертвые девушки. Розыск серийного убийцы. Расследование ФБР. Никого особенно не волнует стареющий, толстый детектив из Нью-Касла.

Желание поймать меня — преступника, который сбежал прямо в его городе — стоило детективу Фостеру карьеры. Для такого упрямого человека, как он, это огромный провал.

Достаточно ли этого, чтобы полицейский со стажем более двадцати лет сорвался и начал мучить и убивать?

Я в этом не уверен, но он преследовал Лондон. Разбил лагерь возле ее работы и, вероятно, недалеко от ее дома. Если он считает, что Лондон — моя сообщница, он опасен для нее. Свихнувшийся полицейский, который считает, что может нарушить закон, чтобы добраться до меня.

— Я не могу тебя отпустить, Фостер. В последнее время я слишком много рисковал. — Поднимаю лезвие к его подбородку. — Сегодня вечером ты это доказал.

Даю ему несколько секунд, чтобы осознать серьезность ситуации. Что он будет делать? Однажды он меня удивил — может, он способен на большее.

Он бросается к оружию.

Крепко схватившись за нож, он ранит ладонь. Кровь проливается на манжеты пальто. Ему удается лишить меня равновесия и опрокинуть на росистую землю. Из его рта вылетает слюна, когда он кряхтит сверху, все еще пытаясь выхватить нож из моих рук.

— Ты стоил мне всего, ублюдок. — В ярости Фостер бьет меня по голове. Он ударяет меня по уху, и я отпускаю оружие.

Мне удается просунуть ногу под большой живот и оттолкнуть его. Он приземляется на спину с ножом в руке. Я встаю и стою над ним.

— Ты не ровня доктору Нобл. Шатаясь вокруг нее, как извращенец со стояком, ты выставляешь себя абсолютно некомпетентным.

Он хрипло втягивает воздух.