Сказав, что для него есть специальное поручение.
Шпиона поймали!
Агний, напустив на себя ужас какую таинственность, отбыл по поручению его величества.
Селинка, тяжело вздохнув, начала собираться в Академию.
Папа задумчиво ходил из угла в угол в своём кабинете.
И только мама была непостижимо, на уровне будды, погрузившегося в ту самую ванну, безмятежна.
У короля выдалось на редкость спокойное утро. Как ни странно, никто не прискакал с докладом о драке фрейлин за новый парик. Казначей не нудил о том, что неплохо бы ввести новый налог на грязь на улицах. А то непорядок, понимаете, пользуются грязью бесплатно! А она может, целебная!
И даже, вот вы представляете?! Даже её величество не потребовала сопровождать её на шопинг по забугорным маркетам!
Это же просто счастье какое-то!
Его величество с наслаждением, смакуя каждый глоток, пил своё любимое какао. С плюшками. Он с таким удовольствием прихлебывал его, прижмуриваясь, что диагноз был совершенно точен. Король в раю!
– Ваше величество, – какавную идиллию прервал металлический, как все его доспехи, голос начальника стражи, – мы тут шпиона поймали. Вы приказывали сразу докладывать!
– Ваше величество, – почти оттолкнул начальника садовник, – этот ихий шпиён мне кусты терновника пощипал! Компенсацию с него!
– Ваше величество…
Король страдальчески нахмурился. Допил последний глоток какао. С надеждой заглянул в чашку, мечтая об ещё одном.
Дно чашки издевательски ему подмигнуло.
«Здравствуй, новый день! Хорошо, хоть допить дали!» Подумал король, и пошел за начальником стражи.
Шпион сидел на столе. Да, да. Посади его на стул, и никто б не заметил.
С очень, очень гордым видом партизана, решившего стоять до конца!
– Так, так, какая птичка и без охраны! Говоришь, терновник любишь, да?
Птичка, не ожидавшая такого начала, поперхнулась собственной гордостью.
– А знаешь, что? – мигнул король начальнику охраны, – что мы на неё или него, паспорт-то не показал, будем время тратить? Отправь его в любимую комнату её величества. От её величества потом отобьюсь! Пусть птичка насладится любимой обстановкой.
Вечером плакали трое. Как минимум. Нет, наверное, больше. Но будем считать кактусы как единый вид. Ладно? А то колоться, пересчитывая, не очень хочется.
Плакали общипанные кактусы. Те самые, которые мы считаем единым видом.
Стрижка под новобранца не понравилась ни одному представителю!
Плакала птичка. Пытаясь выковырять лапкой колючки из клюва. И всей себя. И стараясь дощипать оставшихся неохваченных.
Плакала королева. Очень!!! Это были её любимые кактусы!
И надо было поплакать погорше. Чтоб не только курорт с новой парюрой, но ещё того самого мопсика выплакать.
Один король был доволен. Подумаешь, оплата за кактусы!
Зато после завываний королевы шпион попросился на допрос. Сам. Или сама.
То, что не смог сделать начальник охраны, терновник, все кактусы и вопли садовника под окном, сделала её величество.
Она была очень даже продвинутой в плане выплакать всё, что угодно.
Шпионка кололась, как лед под ледорубом! Легко. Ярко. С искрами.
Вечером король и министр обороны имели на руках все явки, пароли, связи и связочки заговора. Имевшего целью поссорить двух королей.
Копии отправили тому, с кем надеялись заключить договор.
Так, благодаря королевской смекалке и умению королевы вымывать своё, был раскрыт заговор. Найдены те, кто напал на Агния.
И мир таки подписали!
Птичку отправили на перевоспитание.
Теперь плакали ёжики, на которых она училась модным стрижкам и прическам.
Всех фигурантов заговора, в обоих королевствах, отправили в те места, где очень хорошо можно помолиться. Вечером. После того, как повалишь сколько то кубов леса.
Селинка, очень волнуясь, поднималась по ступенькам Академии. Нет, за знания она не переживала. Её всё это время так натаскивали, что всё от зубов отлетало.
Но,… а кто не волновался перед экзаменами, а? Кто, я спрашиваю?
Она так стиснула зубы, и так старательно старалась не глазеть по сторонам, чтоб знания не растерять, что не заметила преграду на пути.
– Да, что ж вы, девушка не смотрите, куда несетесь? – раздался насмешливый, и очень, очень знакомый голос.
Оторопев, Селинка подняла глаза.
Перед ней стоял Агний в форме сотрудника академии.
Задание его величества
Агний только улыбнулся девушке, пообещал, что они будут часто видеться, и растворился в бесконечных коридорах академии.
Селинка, мало что понимая, постояла, потом тряхнула головой, опомнилась и поскакала на экзамен.
Перед аудиторией стояла, волнуясь, шепотом переговариваясь, толпа студентов.
Только несколько человек стояли в сторонке, с таким выражением на лицах, как будто они не поступающие, а уже давно дипломники.
Но Селинке было не до них. Паника, ненадолго отступившая из-за неожиданной встречи, вновь накрыла её с головой.
– Ещё одна деревенщина! – вдруг донесся до неё язвительный голос со стороны той самой уверенной группки, – и где их только выискивают?! Я, что, должна буду учиться вместе с такими?!
– И не говори! – поддержал ленивый мужской ломающийся басок, – можно подумать, они хоть на что-то способны!
– Надеюсь, их срежут на первом же экзамене! – поддержал третий.
Селинка от такого хора чуть сама не сбежала. Но потом собралась…сначала, очень пожалела, что заплела с утра косу, как привыкла. А потом…
Потом её вызвали, и всё ушло. Были только билет, строгие преподаватели, и её четкие ответы.
Та группка даже в столовой отличалась от остальных. Они так брезгливо смотрели на подносы, которые надо было нести самим, что …ох, короче!
Их комментарии здорово подрубали уверенность девушки.
Но шел экзамен за экзаменом. Она не вылетала.
И вот наконец-то последний сдан!
Никто из студентов в этот день не спешил домой. Все ждали, когда вывесят списки поступивших.
Толпа, ринувшаяся к стенду, где засветились фамилии теперь уже абитуриентов, грозила смять и растоптать.
Селинка решила, что несколько минут погоды не сделают, и решила подождать в сторонке.
– ЧТО?! Моей фамилии нет в списке?! – послышались те самые голоса, хором причем, которые так не хотели учиться с деревенскими, – это ошибка! Я к ректору! Только домой позвоню!
Четыре человека, все из тех самых, очень, очень уверенных в себе, рванули по коридору.
Селинке стало до жути интересно, и она последовала за ними.
– Вам за что наши родители запла….– хором начали, снеся почему – то совершенно растерянного секретаря, и рывком отрыв дверь в кабинет ректора, завопила группка, чтобы осечься на полуслове.
Ректор сидел абсолютно потерянный в своем кресле. По его лицу было видно, что он очень хочет оказаться где угодно, только не здесь.
Перед столом с каменным лицом, но всё же слегка довольный, стоял Агний. На его плече сидела та самая птичка. Только теперь не в колючках. Зато очень, очень, очень довольная собой.
– Где этот обманщик?! Где этот…
Дверь стукнула последнего из не сложившихся студентов по тому самому месту, по какому и положено.
И вслед за влетевшим отпрыском в кабинет, мимо совершенно упавшего духом под свой собственный стол секретаря, влетели родители. Те самые.
По лицу ректора стало совершенно понятно, что вспоминает он сейчас не молитвы. Нет. А как раз то, что так часто пишут на заборах.
И то, что мы здесь произносить никакого права не умеем.
По праву хорошо воспитанных дамов и господов!
Скандалы и угрозы благородных семейств
Селинка, как вы уже догадались, поступила. И с увлечением принялась а учёбу.
Но даже очень плотный график не мешал ей довольно часто слышать отголоски бурь, сотрясающих то, то, то другое благородное семейство.
