Они медленно, слегка кружась в воздухе, опускались на одежду студентов, прикрепляясь на отвороты студенческих мантий.

Все были в полном восторге! Ректор закончил собрание, распустив всех.

Все, кроме него самого, Селины и нескольких самых доверенных преподавателей, разошлись. Оставшиеся переглянулись и поспешили в кабинет ректора.

– Ох, и будет же потом шуму! – тяжело вздохнул ректор, – но выхода другого я не вижу! Приступим, коллеги!

Селинка вытащила маленькую, играющую огоньками панельку. Нажала пару кнопочек.

И по всей академии на долю мгновения вспыхнули огоньки. Совсем незаметные для того, кто этого не ожидает. Как глазом моргнуть. На мантиях студентов.

А ректор и преподаватели быстро, быстро подключали в это время множество экранов, установленных в течение нескольких последних дней в лаборатории за кабинетом.

Экраны были разбиты на окошки. В каждом окошке виднелись комнаты студентов.

И как специально, первой показалась та самая комната, где жила та самая дева, что так активно нацелилась на Пятерика.

– И что? Ты думаешь, что сможешь очаровать его родителей? – лениво спросила подружка девы у неё самой.

Та только фыркнула:

– Подумаешь, очаровать! Конечно, смогу! Мне бы только до их кухни добраться! Я такую травку достала! Любой у меня из рук есть будет!

Увлеченная мыслями о своем скором замужестве, она не заметила, что заклятая подружка нажала кнопку записи на айяйяйфоне.

– Неужели ты его так любишь? – поинтересовалась подружка.

– Да вот ещё! Нужна мне такая любовь! – фыркнула дева, – мне его связи нужны! Да и родители богатые! И сам перспективный! А так…фффууууу, ты его вторую ипостась видела?! Пять голов! Тьху! Неее, причём тут любовь?!

И она как-то ехидно рассмеялась. Подружка поддержала её. Опять- таки незаметно нажав кнопку «отправить».

Селинка поморщилась, но листнула изображение дальше. Это хоть и было очень противным, но к их делу не относилось!

А студенты продолжали откровенничать. Ох, и вылилось же грязи в тот вечер…

Не у всех. Но достаточно много. Но цели ректор и его соучастники не достигли.

Прошло несколько часов просмотра. Специальный сбор, заключенных в амулетах, давно должен был подействовать. Он был создан, как средство, выводящее человека на откровенность, и желание вывалить все свои секреты и тайны.

Никто из ребят не рассказал о том, что это он таскает ингредиенты. Никто.

А это значило только одно. Виноваты не студенты.

И надо было думать, что делать дальше.

И да, ректор ошибся. Шума не было. Все, кто проговорился, чувствовали себя настолько неловко, что в академии несколько дней царила неестественная тишина и порядок. Противоестественная прямо!

Такая, что ректор даже забеспокоился. И пошептавшись с Селинкой, отправился на кухню, отдать приказ о новом рецепте компота.

Все, кто выпил этот компот, забыли о своих откровениях. Помнили только о том, что думать о других и говорить плохо, очень, очень вредно для себя в первую очередь.

К сожалению, Селинка не могла дать гарантии долгого действия. Но хоть на время, и то хлеб!

Через пару дней неприятное ощущение о том вечере полностью сгладилось. Молодости свойственно забывать плохое.

К Пятерику после занятий подошла та самая дева, которая так рвалась к более близком знакомству.

– Пятерик, – нежно глядя на него, проворковала она, – а когда мы навестим твоих родителей?

И победно посмотрела на подружек.

Пятерик неторопливо вытащил айяйяйфон из кармана. Включил запись:

– Да нужен он мне больно!

На весь академический двор прозвучал нежный голосок нежной девы.

Прошло чуть больше недели. Событие сгладилось, кем-то и вовсе забылось.

И наконец, наступил долгожданный день. После занятий ректор поздравил всех с успешно завершенным полугодием, и объявил о начале каникул.

Ух! Так его ни одном празднике не восхваляли!

Народ бегом хватал ещё накануне собранные вещи, торопливо прощался с теми, кого уже до начала нового учебного года не увидят.

Тройка Горынычей и Дрангинс стояли в группе таких же как они, радостных друзей, и обговаривали последние детали:

– Значит, договорились, – вел разговор Дранг, – через три недели отправляемся в поход! Сапоги, перчатки, ветровки и что-нибудь теплое, брать с собой обязательно! Остальное, сами смотрите.

Группка охотниц за женихами, тех самых побегушек, стояла в сторонке и активно делала вид, что их это ни капельки не интересует! Вот ни разу!

И вообще, где они с маникюром, педикюром и где-то подкачкой, а где резиновые сапоги, десятки километров по горам, и ночевки в палатках?!

Да хоть под миллиардом звезд! И под красивые, у костра песни! Да оно им надо?!

То что никто их и не приглашал, даже намеком, наносило особый налет на их лица. Такой, что никакая косметика была не в силах скрыть!

Девясилка, сестричка Горынычей, проходя мимо к воротам академии, ненадолго притормозила, и небрежно бросила:

– Вам бы в Олимпийских играх участвовать! На длинные дистанции, глядишь, первые места бы заняли…с конца…

Дружный хохот компании собирающейся в поход, совсем исказил выражения лиц побегуний. Добавив искреннего непонимания. Вообще! Абсолютно! Совершенно ничего!

Четверка из Горынычей Дранга добралась до родной пещеры очень быстро. Дранг собирался погостить дома…ну, да, дома, где он вырос, денек другой, а потом полететь к родителям.

Их встретили пирогами, пловом, мантами, наполеоном и ещё чем-то очень, очень вкусным.

И широкими улыбками.

Вслед за родителями им навстречу вышли Агний и Селинка.

За их спинами маячили два совершенно одинаковых богатыря.

Да что там одинаковых?! Да мама с папой не всегда разбирались, где Финк, а где Фанк! Идентичных, скорее.

После короткого знакомства, все отправились за стол.

И тут выяснилось, что два красавца, парни на самом деле были очень красивы мужской, настоящей, без слащавости, красотой, в новом учебном году переводятся в академию, где уже учится дружная четверка.

– УУУУУ!!! – хором загудели братишки и сестричка, – надо вам весь расклад выдать! Чтоб вас на первых же шагах не закапканили! А с нами в поход пойдете?

– Конечно! – дуэтом воскликнули парни.

Селинка, посидев за столом совсем недолго, извинилась перед гостями, оседала подаренную Ягусей метелку, и полетела обратно в академию.

Вопрос с пропажами никуда не делся!

– Да, господин, конечно, господин! – подобострастный голос разливался мягким маслом пополам с медом, – всё будет сделано!

– И смотри мне! Чтоб без задержек! Сам знаешь, если пропустим это полнолуние, такого ещё двадцать четыре года ждать придется!

– Всё сделаю в срок! Не извольте сомневаться!

Подобострастный голос удалился в сторону черного хода.

Пожилой господин, в очень, очень, очень дорогом шлафроке, махнул очень, очень, очень ухоженной, но уже в пигментных пятнах, нанесенных возрастом, рукой открыл изукрашенную драгоценными камнями дверцу потайного шкафчика.

Вытащил оттуда средних размеров флакон. Печально вздохнул, разглядывая перламутровую жидкость, плещущуюся на донышке. И отпил с чайную ложечку. Вновь закрыл флакон плотной крышкой, и как самое дорогое, что у него есть, спрятал обратно в сейф.

Селинка прилетела в академию, чтобы застать ректора в полном, абсолютном недоумении, близящемся к ступору.

У него из кабинета! Из его личного кабинета! Который он охранял лучше, чем некоторые драконы свою сокровищницу!

Украли его любимый репейник!

Сама нелепость кражи доставляла столько непонимания в ситуацию, что ректор просто уже вообще не знал, что думать!

Зачем красть пусть и очень любимый цветок, да ещё с такими сложностями, если можно выйти за любую околицу и наломать там этих репейников хоть воз?! Зачем?!

Но тому, кто покусился на святое, а ректор любил этот цветок всей душой и сердцем, он даже с ним разговоры разговаривал! Так вот, тому, кто стянул любимый репейник ректора, круто не повезло.