– Не нужно. Оставь ее в покое. Думаю, она заслужила немного веселья. Кто у нее в гостях?

Джеффри ответил хозяину угрюмым взглядом из-под кустистых бровей.

– Я так понимаю, ты все это не одобряешь? – спросил Диксон, начиная подниматься по лестнице.

– В мое время женщины вели себя как леди, милорд. Их сопровождали приличные компаньонки, свита и все такое. А в свите леди Элинор одни женщины. Хихикают, говорят всякие глупости…

Диксон поднялся до половины лестницы, но вдруг обернулся и посмотрел на старого слугу:

– Джеффри, ты ведь давно живешь в замке?

– Да, ваше сиятельство.

– За это время ты много чего видел.

– Что правда, то правда. Всего навидался.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Джеффри смотрел на него во все глаза. У Диксона возникло убеждение – старик знает, что перед ним не Джордж.

– О жизни в замке, ваше сиятельство? Вообще? Или вы меня спрашиваете по другой причине?

– Забудь об этом, Джеффри.

– У нее есть ухажер, – вместо ответа сообщил Джеффри.

Диксон внимательно посмотрел на старика. Джеффри не сводил глаз с дверей гостиной.

– У графини. Он приезжал к ней позавчера. Поверенный в дела-а-ах, – насмешливо протянул Джеффри.

– Вот как, – бесстрастно отозвался Диксон, стараясь подавить накативший гнев.

– Спенсер Макэлви. Он приехал рассказать ей, какая она красавица. А она сияла, как кошка, нализавшаяся сливок.

– Что еще он ей говорил? – Джеффри ответил хозяину оскорбленным взглядом, и Диксону пришлось поставить вопрос по-другому: – Ты, случайно, не слышал каких-либо других его замечаний?

– Он уговаривал ее развестись, – мрачно сообщил Джеффри. – Думаю, сам хочет жениться на графине. – Губы Джеффри изогнулись в тонкой улыбке, словно показывая, что весь этот разговор – просто игра в слова. – Конечно, это было до вашего возвращения. Вы порушили все его планы.

Диксон не стал расспрашивать старика дальше, а пошел наверх.

– Ваше сиятельство…

Диксон снова остановился и сверху вниз посмотрел на Джеффри.

– Если найти сокровище, то многое в Балфурине изменится, – произнес слуга.

– Сокровище? – переспросил Диксон.

– Я слышал, многие люди его искали, ваше сиятельство. А нашли или нет – вот в чем вопрос.

В словах Джеффри много чего скрывалось, но у Диксона от этого лишь прибавилось вопросов. Его подмывало спросить старого дворецкого, не о Джордже ли тот говорит, но время было неподходящее. Сначала нужно поговорить с Шарлоттой и лишь потом открываться слуге.

– Деньги не все могут решить, Джеффри. – Диксон продолжал подниматься по лестнице, прекрасно сознавая, что оба они только намекнули на истинную проблему – куда делся Джордж и как долго Диксон собирается играть роль своего кузена?

Он заранее знал, что возвращение в Балфурин будет непростым, а ведь еще предстоял разговор с Шарлоттой.

Сегодня вечером Шарлотта впервые пожалела, что обладает памятью, в которой сохраняется каждое прочитанное слово. Одно из стихотворений королевы Елизаветы казалось ей очень подходящим:

В голове Шарлотты всплывала одна строфа за другой, а следом за ними – договоры, лекции, заметки, обрывки рукописей. Возможно, ее разум намеренно извлекал из памяти разные документы, чтобы отвлечься от мыслей о Джордже.

Почему он не пришел к ней поздороваться, когда вернулся? Почему даже не постучал в дверь, чтобы сообщить о своем приезде?

Шарлотта прикрыла глаза, положила руку на лоб, попробовала думать о другом. Тут же вспомнилась леди Элинор; перед глазами возникли анатомические рисунки, которые та демонстрировала.

Шарлотта с отвращением фыркнула. Что с ней происходит? Сказывается влияние леди Элинор? Но это не оправдание. Шарлотта – не юная впечатлительная девица. Она взрослая женщина. Она сумела противостоять своим родителям. Целый год жила в Балфурине совсем одна. Организовала школу молодых леди «Каледония». Она явно обладает достаточной долей мужества и выдержки. Однако сегодня ей стало казаться, что не так уж она сильна, и даже наоборот. В некоторых делах она проявляет очевидную трусость! Иначе набралась бы храбрости, постучала в дверь Джорджа и потребовала объяснить, почему он не выказывает по отношению к ней хотя бы самую простую вежливость.

Так почему же она не идет?

Шарлотта села в постели. В комнате было темно. Она прислушалась к шагам в холле, но звук не повторился. Это он?

Откинувшись на спинку кровати, она впилась взглядом в темнеющую дверь.

Надо забыть о Джордже! Думать о библиотеке. Шарлотта намеренно оставила для себя эту работу на каникулы и всегда думала о ней с приятным предвкушением. За все годы в Балфурине она так и не сумела найти время, чтобы составить каталог книг, собранных в замке всеми поколениями Маккиннонов. В свое время библиотека была единственным убежищем Шарлотты, остальной замок лежал почти в развалинах.

Почему он даже не пришел поздороваться? Не сказал ни слова. Ни единого слова! Любой другой гость постарался бы соблюдать минимальные приличия, хотя бы поверхностную вежливость.

«Думай о книгах!» В библиотеке есть трактаты по философии, немало прекрасно иллюстрированных томов, очень древних.

Жаль, что у нее не было книги, которая научила бы, как сохранить внимание собственного мужа. Кажется, леди Элинор что-то такое упоминала? Шарлотта смотрела в темный потолок, жалея, что не умеет воспроизводить в уме разговоры так же дословно, как написанный текст. Но кое-что она запомнила.

«Моя дорогая, невежество – не грех, – говорила ей леди Элинор. – Невежество – грех, если оно сохраняется намеренно, если вы добровольно отказываетесь от приобретения знаний. Если захотите, я могу вам предложить несколько книг. Маргарита, королева Франции, написала сборник сказок под названием «Гептамерон». Конечно, они могут слегка шокировать, но для начала вполне годятся». О небеса, неужели ей действительно нужна такая книга? В ту ночь она прекрасно обошлась без нее. Все получилось просто великолепно. Настолько великолепно, что она не в состоянии об этом забыть. И о Джордже тоже.

Ей не нужны инструкции. Ей нужен муж. Они сами научат друг друга.

Шарлотта взяла спички, зажгла свечу, поставила ее на стол и начала расплетать косы. Соскользнула с кровати, вымылась холодной водой из кувшина и надела свежую ночную сорочку – более изящную. Рубашка пять лет пролежала в нижнем ящике комода. Шарлотта не раз собиралась расстаться с этой частью своего приданого, например, подарить какой-нибудь служанке по случаю свадьбы. Но она много часов провела, вышивая изысканный узор на кокетке, и ей была невыносима мысль, что другая женщина станет носить эту рубашку, почти произведение искусства. В каком-то смысле эта рубашка была символом ее замужества – ненужная, неиспользованная, как и она сама – нежеланная. Но только не сегодня.

Шарлотта нагнулась, извлекла некий предмет из верхнего ящика прикроватной тумбочки и только тогда решительно вышла из спальни, пересекла холл и постучала в комнату мужа, стараясь, чтобы звук не отдавался по всему коридору, хотя на этом этаже никто больше не жил, а слуги не обходили по ночам холлы и коридоры Балфурина.

Джордж не отвечал, но Шарлотта не собиралась уходить и опять постучала. На сей раз за дверью раздался какой-то шум. Шарлотта натянула на лицо улыбку и пожалела, что не причесалась. Сейчас волосы каскадом просто падали ей на спину.

Дверь распахнулась. На Джордже был домашний халат, но Шарлотта ясно видела, что под ним ничего нет. Странно, но она не знает, носит ли он ночные рубашки или нет. Ей следовало бы знать такие простые вещи.