И как я не поняла?
Нянюшка говорила, что семь – волшебное число, а деревья… возможно, они не погибли. Возможно, они меня помнили. Сверкающий пепел повис в воздухе, словно наблюдая, ожидая, зная… и тут опустилась тень.
Острая боль пронзила мой висок, и мир померк.
Глава 10. Птица в клетке
«Очнись!»
В голове прозвучал знакомый голос, глубокий и бархатистый, и я, повинуясь этому властному тону, тут же открыла глаза. Поморгала и чуть поежилась – стояла непроглядная тьма, словно я и не открывала глаза. Ни единого лучика света вокруг.
Сердце забилось сильнее.
«Тук-тук, тебе…»
«Тук-тук, страшно…»
«Тук-тук, милая?»
Я зажмурилась. Так куда лучше, чем смотреть в эту неизвестную темноту, словно пришедшую из моих кошмаров… Но все-таки где я? Мысли бегали, чувства обострились и переплелись так, что я в них совершенно запуталась. В воздухе стоял резкий и приторный запах, как будто бы металлический – выходит, я больше не у Долера. Может… я дома у Лу? Да! Наверняка я просто заснула на кушетке и поэтому больше не ощущала холода. Может быть, они погасили все свечи, потому что не хотели будить меня.
«Да, так и было…»
Но когда я кивнула, голова закружилась и отозвалась тупой болью.
Поморщившись, я коснулась ноющего виска, и наваждение тут же рассеялось. Это не Лу оставила мне шишку. Это не она подкралась ко мне, и не она обрушила на меня сокрушительный удар.
«Ты же понимаешь, что рядом бродит убийца. Опасно ходить в одиночку по ночам».
О боже.
Я резко вскочила, и голова закружилась, но на плечи мне тут же опустились чьи-то холодные руки. С поразительной силой кто-то усадил меня обратно.
– Ай-яй-яй. Убегать нельзя, – раздался нежный женский голос.
Сердце сжалось.
Неожиданно поодаль от нас загорелась одинокая свеча. Показались какие-то смутные очертание: плотные ковры с красивыми узорами, тяжелые портьеры и… резные ящики из черного дерева. Я разглядела только два, но, может, их было больше. Свет был очень тусклым. Но когда непроглядная тьма хоть немного рассеялась, я смогла собраться с мыслями. Дыхание выровнялось. Сердце перестало бешено колотиться.
Тьма… не настоящая. Где бы я ни была сейчас, я точно не в гробу своей сестры, а Моргана ле Блан мертва.
Она мертва и никогда больше не вернется.
– Боишься? – раздался все тот же голос, но сейчас в нем звучало любопытство.
– А должна?
В ответ раздался невеселый смех.
Сколько времени прошло? Когда мы попрощались с Лу, я должна была прийти к ней домой через час. Если я не приду, она начнет искать меня; все начнут искать меня: Жан-Люк, отец Ашиль и шассеры. Мне нужно потянуть время. Нужно… как-то отвлечь убийцу. Если женщина не захочет разговаривать, я могу пустить в ход ножи, спрятанные в рукавах плаща. Если придется, то я смогу убить.
Я уже убивала.
– Кто вы? – Хоть я и ощущала холодное прикосновение ее рук, мой голос звучал твердо и ясно, звенит, как мог бы звенеть хрусталь в люстре над головой. Я уже устала всего бояться! – Где я?
Женщина наклонилась ко мне; ее темно-каштановые волосы упали мне на плечо, и это прикосновение было легким и теплым. От ее волос веяло ароматом астр и сандалового дерева.
– Что за странный вопрос? Мы на корабле, дорогая. Где же нам еще быть? – Легким движением она откинула алый капюшон с моего лица и всмотрелась в меня. – Я Одисса, а ты так же мила, как о тебе говорят.
Краем глаза я заметила, как она взяла прядь моих волос и потерла между пальцами.
– Только вот шрамов маловато, – хмуро сказала она. – У той были целые созвездия… Она себе на левой ступне вырезала все двенадцать звезд Водвоса.
«Шрамы? Созвездия?»
Я поморгала. Слова казались неуместными. Эта женщина напала на меня, похитила и затолкала в трюм корабля, как какой-то…
Постойте.
«Корабль?»
Нет! О нет-нет-нет…
Пол в ответ покачнулся, и я яростно отмахнулась от накатившего вдруг ужаса и тревоги. Сейчас нельзя терять голову. Нет. Я уже и так сглупила на кладбище с Бабеттой. Я посмотрела на свечу, на широкие окна. Занавески были задернуты, и я не смогла рассмотреть, что скрывалось за ними. Я могла только молиться, что мы все еще были в гавани. Лу жила совсем недалеко, ее дом был всего в паре улиц от пристани. Но если мы уже успели отплыть в открытое море, то…
Я с усилием улыбнулась, не зная, что делать.
– Я… очарована знакомством с вами, Одисса, – сказала я.
– Очарована, – заинтригованно повторила та, словно пробуя на вкус слово, и примостилась на ящике из черного дерева. – Не совсем ложь, но звучит лучше правды. Умница.
Только сейчас я по-настоящему разглядела ее лицо, и у меня перехватило дыхание. На мгновение я даже потеряла дар речи.
– А-а…
– Да? – спросила она с высокомерным видом, изогнув бровь.
Густые волосы обрамляли ее лицо. Большие темно-карие глаза, чуть раскосые, были широко расставлены, делая взгляд кошачьим. Высокие скулы, янтарная кожа, губы бантиком, накрашенные помадой сливового цвета. Этот оттенок хорошо сочетался с атласным платьем с глубоким декольте и роскошным ожерельем. Одисса выглядела поистине… очаровательно. Я мысленно одернула себя.
– Могу я спросить, почему я оказалась на корабле?
– Конечно, можешь.
Одисса, нахмурившись, наклонила голову, и внезапно мне показалось, что она кошка, а я птица в клетке. Я насторожилась. Почему она не связала меня? Где веревки? Цепи? Словно прочитав мои мысли, незнакомка подалась вперед, и ее лицо оказалось наполовину скрыто в тени.
– Какая искусная фраза… Ты вроде бы и вежливо просишь моего разрешения задать вопрос, а потом задаешь его, не дождавшись дозволения.
– Так… – Я поморгала, пытаясь поспеть за мыслью этой таинственной женщины. – Прошу прощения, мадемуазель.
Она лишь молча и пристально смотрела на меня своими огромными глазами, и я попыталась придумать, что сказать. Хоть что-нибудь. Мне нужно лишь пару минут, а там уже Лу и остальные подоспеют.
– Прошу прощения за свое невежество, но я не ожидала, что вы будете такой.
– Да? А какой ты меня ожидала увидеть?
Я нахмурилась:
– По правде сказать, не знаю. Может, жестокой. Злой. Вы же убили пятерых.
– О, она убила куда больше, – раздался голос – тот самый голос, и я едва не подскочила. Вскрикнув, я резко обернулась и увидела его.
Холодного мужчину.
Абсолютно тихо он стоял рядом со мной. Щеки у меня вспыхнули. Прижав руку к бешено колотящемуся сердцу, я попыталась заговорить, не задыхаясь и не выдавая страха.
– Сколько вы уже здесь стоите?
Он тихо засмеялся, и в его смехе слышалась угроза.
– Достаточно долго.
– Довольно грубо вот так… – Однако слова застряли у меня в горле.
Разумеется, грубо было не сказать о своем присутствии, но куда грубее было ударить беззащитную женщину и притащить ее, без сознания, в свое грязное логово. А этот мужчина сделал и то и другое. При всей внешней утонченности, кажется, этикету его не научили.
– Почему я здесь? – спросила я. – Вы хотите обескровить меня, как Бабетту и других несчастных?
– Возможно.
Сцепив руки за спиной, он кружил рядом со мной, как грациозный хищник. Пламя свечи окрашивало его белую кожу, серебристые волосы и черный плащ в золото. Однако это отнюдь не придавало ему мягкости. В его взгляде горела свирепость.
– Рассказала своему дружку о розах?
– Почему вы спрашиваете?
– Лучше ответь ему, – посоветовала Одисса. – Мой кузен становится невыносимым, если не добивается своего.
– Это у нас семейное. – Мужчина впился в нее взглядом черных глаз.
– Не будь таким колючкой, дорогой.
Когда мужчина встал передо мной, я с притворным упрямством посмотрела на него, но на самом деле я просто не могла отвести от него глаз. Никогда я не встречала человека с такими утонченными чертами и вместе с тем такими свирепыми. И все же, когда он одним пальцем приподнял мое лицо за подбородок, внутри меня зашевелилось беспокойство.
