– Чур тебя! – воскликнула она, крепко вцепившись в мои плечи. – Ведь не думаешь ты бежать с ним?

– Даже ежели и попробую, нянюшка нагонит меня уже у моста через Цветынь, да в батюшкин терем за косу приволочет, – нервно хохотнула я, кивая головой в сторону терема.

– Впервые я с ней согласна. Пусть купец возвращается в Мрежу.

Не замечая моих тревог, Заряна выбросила травинку в сторону и поднялась на ноги. Светана уже наверняка всучила всем чернавкам в руки метлы, да тряпки, а Заряна своим долгим отсутствием рисковала навлечь на себя гнев безобидной с виду, но очень строгой старушки.

Я шла по вытоптанной чернавками тропке к березовой роще. Одной мне редко выпадал случай туда выбраться, ведь обычно нянюшка глаз с меня не спускала. А потому с детства, когда чернавки по грибы да ягоды собирались, я тут же с ними напрашивалась. В большой девичей компании мне никакая опасность не грозила. Роща встретила свежей прохладой, да тихим шелестом листьев под звонкое, переливчатое пение соловья. Мне друг страсть как захотелось почувствовать завывание ветра в ушах. Я укорила шаг, затем перешла на бег. Княжеский терем остался далеко позади, и казалось, будто там остались запертыми все мои заботы.

После ночного дождика на тропе кое-где еще поблескивали небольшие лужицы. Я позабыла о них, засмотрелась на длинные стены белых стволов берез. В глазах зарябило. Ногу повело в сторону, я попыталась удержать равновесие, но безуспешно. Упала прямо на колени, ладонями прочертив по острым песчинкам. Видела бы в тот миг нянюшка, как княжна несется по лесу, словно деревенский мальчишка, а в довершение еще и катается по земле. Мое падение было таким глупым и нелепым, что я засмеялась. На душе стало легко и весело.

Поднявшись на ноги, я заметила, что нежную кожу ладоней испещрили мелкие царапины, а сарафан испачкался в грязи. К счастью, рядом в низине протекала река. Попадаться Светане на глаза в таком виде было бы стыдно. А случайно столкнуться у ворот с почетными гостями – тем более. Батюшка еще не вернулся в терем с тех пор, как уехал встречать Мстислава. Я за него не тревожилась. Дорога занимала много времени, а в знойный летний день еще и быстро вытягивала силы. В Гудецке находился постоялый двор, где могли отдохнуть путники, и я не сомневалась, что именно там остался на ночь батюшка с нашими гостями.

К реке я спустилась осторожно, опасаясь покатиться кувырком в воду и еще больше вымазаться в грязи. Благо, пологий берег позволял добраться до кромки без неприятностей. Первым делом я подставила ленивому течению ладони. Чистая, прохладная вода словно гладила, да жалела мои руки. Раны слегка пощипывали, но так я чувствовала, что они исцеляются. Зачерпнула воды в ладони и полила грязные следы на сарафане. Вспомнила, как стирают на реке чернавки, и столь же усиленно принялась тереть свое пятно.

– Да уж, хороша хозяйка. Эдак ты только грязь размажешь, – раздался из-за спины веселый молодецкий голос.

Я вздрогнула, резко одернула вниз подол сарафана. Обернулась на голос и увидела перед собой молодца. Его синие глаза глядели на меня с любопытством и озорством. Молодец был высок, широкоплеч и хорош собой. Я вздернула подбородок и взглянула на него прямо, без тени смущения. В конце концов, это он нарушил мой покой, а я не сделала ничего дурного.

– А ты, значит, подглядывал?

Я шагнула вперед, оттесняя молодца, и он едва не споткнулся о камень, когда отступал назад.

– Тише – тише! – Он выставил вперед ладони, словно усмиряя дикого зверя. – Не то вымажусь в грязи как ты, а мне еще с невестой знакомиться.

Я смерила незнакомца пренебрежительным взглядом. С темно-русых волос его стекали капельки воды по широким скулам. А к мокрой груди прилипла тонкая ткань рубахи.

– Да из тебя такой же жених, как из меня прачка.

Молодец рассмеялся, а я развернулась и ушла, взмахнув длинной косой. Даже в любимой роще мне не нашлось покоя. Я сошла с тропы, чтобы не повстречать больше непрошеных гостей и хоть немного прогуляться в тиши среди берез перед возвращением в терем. Вдали зарябили ярко-красные ягоды смородины. Мой живот требовательно заурчал, предвкушая сладкий, с кислинкой вкус. Минуя торчащие из земли корни, да опавшие ветви, я подошла к пышному кусту. Когда несколько мелких ягод попало в рот, и хрупкие косточки захрустели на зубах, я прикрыла глаза от наслаждения. Сорвала с куста еще пару горстей, предвкушая, как буду лакомиться ими по дороге до княжеского двора. Но вдруг меня прервал резкий шорох за кустом. Я вздрогнула, и ягоды посыпались на землю одна за другой. Тонкие ветви затряслись. Я встала на цыпочки, пытаясь разглядеть нарушителя своего спокойствия. Но ветви цеплялись друг за друга, а резные зеленые листики заполнили собой все просветы. Я осторожно обошла куст кругом и медленно развела руками ветки.

Оттуда на меня глядел крупный длинноухий заяц. Его бурую лапку накрепко привязала к торчащему из земли корешку тонкая веревочка. Зайка совсем не визжал от страха, но в безуспешных попытках освободиться от своего капкана он изо всех сил дергался, раскачивая ветки смородины. Я наклонилась, потянула руки к узлу на его лапке, но трусишка так сильно лягался, что я боялась пораниться об острые когти. Мне ничего не оставалось, кроме как развязать другой узел: на корешке. Почуяв свободу, заяц мигом выскочил из куста, волоча веревочку за собой. Я понимала, что вскоре бедолага снова зацепится за торчащую из земли корягу, но сейчас он мог бежать куда глаза глядят. Опустив взгляд на то место, где совсем недавно был привязан зверек, я заметила маленькую медную лисичку. Верно, она висела на веревке и слетела, когда заяц потащил ее за собой. Я взяла ее в руку и с любопытством поднесла ближе к глазам. Верно, какая-то девица собирала ягоды, да обронила подвеску. Сунув ее под рукав, я все же сорвала еще немного спелых ягод перед тем, как пойти прямо к тропинке до терема, на этот раз, никуда не сворачивая.

Солнце светило ярко. Под его лучами, осевшие на траве после дождя капли, поднимались вверх душным, невидимым паром. Не повезло же батюшке и нашим гостям из Брезгорода, которые вынуждены скакать верхом в столь жаркий день. На княжеском дворе высокий терем укрыл меня своей большой тенью. Дворовые вовсю занимались делами. Конюх тащил из амбара мешок овса, а из-за широких распахнутых дверей доносилось громкое недовольное ржание голодных лошадей. Я тайком пробралась в свою светлицу, пряча темное пятно на сарафане, однако не успела даже закрыть дверь, как по лестнице застучали торопливые шаги.

– Где ты была? Князь с гостями уже назад воротился!

С этими словами Заряна влетела в светлицу, совсем не заботясь о том, что нянюшка, которая всегда держала ухо востро, могла услышать нас. Но после таких новостей и я сама позабыла об осторожности.

– Ты уже видела Мстислава? Каков он? – защебетала я тонким, жалобным голоском.

– Я и сама только вернулась, – пожала плечами Заряна. – Но девки обомлели от его красы. Говорят, коли б не был он женихом княжны…

Я облегченно вздохнула. И хотя добрый нрав жениха для меня был важнее его красоты, все же идти замуж за милого глазу молодца куда приятнее, чем связывать себя клятвами с косым или рябым. Заряна ушла проверить, готова ли баня. А я, вспомнив про найденную подвеску, открыла сундук с украшениями. Лисичка была совсем простенькой, но мне пришлась по душе. Светана говорила, что такие находки оберегают своего нового хозяина, ежели тот всегда носит их с собой. Среди кучи разных лент, венков да обручей нашлась самая простая веревочка. Я продела ее в колечко над лисьей головой, обернула вокруг шеи, завязала на крепкий узелок, да спрятала лисичку под рубаху.

Время тянулось медленно. Нянюшка запретила мне покидать светлицу, пока князь не позовет к столу. Провела в баню окольными путями и обратно. При этом чернавки неотступно следили за тем, чтобы на пути нам случайно не повстречался Брезгородский князь или его люди. От окна меня отсадили подальше. К тому мгновению, когда настало время собираться, я уже давно уснула бы от скуки, но волнение не позволяло сомкнуть глаз. Новый сарафан: красный, расшитый золотыми нитями, оказался еще краше прежнего. Косу затянули так туго, что, казалось, еще немного – и волосы вырвутся с корнем. Мое недовольное сопение Светана усмиряла строгим взглядом. Сегодня она была серьезна как никогда. Даже Заряна впервые не осмеливалась перечить ей.