За эти две недели мама так и не вернулась домой. Я навещала ее, но мы практически не разговаривали, вернее, не говорила она. В основном разговор вела я, типа «Как самочувствие? Что тебе принести?», но мама ни словом не обмолвилась о моем состоянии, не спросила, как я себя чувствую, как живу все эти дни одна в большом доме. И каждый раз я уходила из палаты с тяжелым сердцем, съедаемым виной.

Сегодня Валя с Кириллом остались на ночь, и намного позже, когда ребята уже уснули все вместе в моей кровати, мне пришла очень соблазнительная мысль. Я долго думала об этом, когда одна сидела в темноте. Думала и гадала, как все исправить, как спасти маму от ужасного горя и помочь папе подняться на ноги. Как исправить такую страшную ситуацию и никого не разочаровать в очередной раз. И вот сейчас, наконец, четко увидела выход из этого тупика.

Наутро я поделилась своими мыслями с ребятами. Кирилл жестко выругался, обозвав меня сумасшедшей, Валя долго трясла передо мной пальцем, запрещая мне даже думать об этом. Но я была дочерью своего отца. И вот мы втроем уже стояли возле кованой калитки.

– Маша, прошу тебя, одумайся! Это очень плохая затея! – бормотала Валя за спиной, вцепившись мне в руку мертвой хваткой.

– Да, согласен с Валей, – поддакивал Кирюха, – с чего ты решила, что все получится? Это… это похоже все на какую-то фантастику. Черт-те что!

– Да, Кирилл, ты прав, мы совершенно ненормальная семья, – хмуро пробормотала я, – потому пойдемте.

Я распахнула калитку, предварительно вырвав руку из хватки подруги. Пока мы шли по дорожке из светлого камня, Валя по-прежнему пыталась меня переубедить и вернуть домой.

– Боже, давненько я не падал в обморок, – кряхтел Кирилл, когда мы поднялись на крыльцо особняка. – Но у меня так трясутся поджилки, что я готов уже рухнуть на землю.

Мы остановились перед старинной дверью. В этот раз меня впустят. Столько лет этот особняк манил меня, заставлял к нему приблизиться. И вот я здесь с вполне четким представлением, чего хочу. Сжав руку в кулак, я собралась постучать в дверь, но как только моя рука коснулась дерева, та с тихим шелестом плавно отъехала назад. Мы переглянулись. У всех из нас был не просто страх в глазах, а полный ужас.

Мы вошли в дом. Ребята за спиной тревожно перешептывались, боясь нарушить вязкую тишину древнего дома. В прихожей, куда мы вошли, горел яркий желтый свет, несмотря на то, что на улице вечер только зарождался. Сделав пару шагов, я остановилась, обводя комнату взглядом в поиске хозяина. Вокруг стояла старинная роскошная мебель без следов пыли и времени, огромные старинные часы оглушительно тикали, разрушая мрачную тишину. Изящная лестница, покрытая ковром, уводила на второй этаж, рядом с ней арочный проем без двери сиял темным пятном на фоне светлых обоев прихожей.

– Что мы тут делаем? – вполголоса лепетала Валя. – Видно же, что тут никого нет. Все, пойдемте обратно.

– Да, Маш, пойдем! – поддакнул Кирилл, беря меня за руку.

Я молчала. В темном проеме мигнули огни, и через пару секунд загорелись чуть светившиеся лампочки. Я вырвала руку и зашагала вперед на свет огней.

– Маша! Маша! Что ты делаешь?! – чуть ли не в панике зашептала Валя.– Блин, Кирилл, пойдем! Мы не можем ее бросить здесь!

С колотящимся в висках бешеным пульсом я перешагнула порог темной комнаты. За мной, дрожа телом и душой, зашли ребята. И, о, боже, комната оказалась неожиданно огромной и… пустой. Где-то примерно посередине стены по обеим сторонам висели тусклые бра, еле-еле освещая небольшое пространство рядом с собой. В противоположной стороне от нас, на столике, стоял канделябр с горящими свечами. Живой красный огонь освещал не разожженный камин, стол, два кресла, обращенные к нему и… человека, сидевшего к нам спиной в одном из них. Вернее, я видела только макушку черных, чуть длинноватых волос. Совершенно не седых волос. На подлокотнике кресла покоилась неподвижная мужская рука, облаченная в длинный рукав, по-видимому, черного пиджака. Широкая кисть с кольцом и перстнем выглядела очень смуглой в свете трех свечей.

Набрав побольше воздуха в легкие, я быстрым шагом, пока передумала, направилась к человеку в кресле в надежде, что это хозяин дома, которого мы до жути боялись еще с младшей школы. За спиной я услышала умоляющий шепот Кирилла. Он позвал меня по имени, но я не могла остановиться. Я должна была это сделать. Ради мамы, ради сестры, погибшей незаслуженно, ради отца, который раз за разом разочаровывался во мне, но я не разочаровывалась в нем, я его любила и надеялась спасти.

Твердым шагом я ступала по мягкому ворсу ковра, но с каждым метром, что разделял нас с молчаливым человеком в кресле, решительность таяла. И когда я поравнялась с настенными бра, один из них замигал и потух. Я остановилась. В мою спину врезались ребята. В плечо впились холодные пальцы юноши, оттягивая меня назад к выходу. Я замялась, глядя на неподвижную фигуру мужчины. Пропихнув горькой слюной страх, застрявший у меня в горле, я сделала еще несколько шагов и остановилась уже в пяти шагах от кресел.

– Что вам нужно в моем доме?– Глубокий оглушительный голос эхом разлетелся по пустоте комнаты, разбиваясь о стены гулким звоном. У меня по всему телу встали дыбом волосы, во рту пересохло. Валя еле слышно пискнула и вцепилась мне в руку. Кирилл мертвой хваткой вонзил свои острые пальцы мне в плечо. Резкая боль привела меня в чувство. Я скинула руку юноши, перед этим высвободившись из хватки Вали.

– Я пришла к вам за помощью! – на удивление спокойным голосом сказала я. Слова потонули в вязкой тишине. Ответа не последовало. Я сочла это ответом и продолжила: – Помогите моему отцу. Он находится сейчас в коме, и врачи сомневаются, что он сможет когда-нибудь очнуться.

Опять тишина. Я уже решила, что на этом наш короткий разговор окончен, и уже решилась уйти, совершенно разочаровавшись в себе. Теперь, кажется, понимала отца – я никогда не оправдывала возложенные на меня надежды и ожидания. Но тут послышался уж более приглушенный голос:

– Почему?

– Почему?– по инерции повторила я и тут же опомнилась: – Я хочу заключить с вами сделку.

Руки ребят вновь сжали меня с обеих сторон, пытаясь удержать меня от неминуемого.

– Ты думаешь, эта сделка имеет для меня какое-то значение? – равнодушно сказал мужчина, но его голос по-прежнему устрашающе сотрясал воздух комнаты.

Я замялась.

– Ну, я знаю, что демоны заключают сделки ради выгоды.

Минутное молчание, а потом раздался смех. Да, именно смех, громкий леденящий душу глубокий смех. За спиной по учащенному дыханию я поняла, что Кирилл вот-вот упадет в обморок.

– Я не демон, – наконец перестав смяться, произнес мужчина.

От негодования и ощущения полной своей никчемности я мгновенно вспыхнула и грубовато добавила:

– Ну, хорошо, пусть вы не демон, а полумертвец. Какая, в сущности, разница?! Вы все равно…

– Тебе-то должна быть известна разница, – перебил он меня спокойным голосом, но казалось, что хозяин дома начал раздражаться. – Уходите.

– Но… – начала я, но тут раздался громкий чертовски страшный голос.

– Вон!

От его крика пламя трех свечей колыхнулось, а второе бра полностью погасло. Мы втроем вздрогнули и засеменили к выходу. Ребята упрямо тащили меня в светлый проем двери. Почти возле самого выхода я вырвалась и повернулась к мужчине:

– Назовите свою цену, – буквально закричала, боясь, что он не расслышит меня с другого конца большой комнаты.

Позади меня Валя ахнула.

– Остановись! – шептал Кирилл, дергая меня за руку.

– Что вы хотите в обмен на здоровье моего отца? Я знаю, это в ваших силах.

Опять тишина. Этот старый сукин сын проверял мое терпение, которого у меня совершенно не было, за что я получала немало оплеух в своей жизни и укоры моей матери. Но тут все намного опасней. Нельзя совершить неверный шаг из-за неумения держать язык за зубами. Слишком опасный был собеседник.

Мужчина неспешно поднялся с кресла. Его высокая фигура вытянулась в полумраке, жаркий огонь свечей жадно облепил своим светом широкую спину, облаченную в узкий черный пиджак. И, черт возьми, он не выглядел осунувшимся стариком. Может, он поддерживал форму спортом? По телеку я видела мужчин в солидном возрасте, выглядевших моложе за счет правильного образа жизни. Вот только был бы у этого мужчины правильный образ жизни. Но как бы там ни было передо мной пусть спиной, но стоял тот самый, которого мы так боялись всю жизнь, которого не меньше страшились все жители нашего городка и близ лежавших мегаполисов. Передо мной был тот самый Некромант.