Потушив свет, уютно обняла подушку и провалилась в сон. Снег нежно падал на землю, наряжал деревья в красивые белые платья, вышивал узоры на окнах. Бабушка позвала меня пить чай возле камина. Черный с яблоком, запах стоял на всю комнату, обнимая уютом. А к нему только что было испечено печенье с имбирём. Мы частенько так сидели, и бабуся учила меня, как ненароком не приворожить кого-нибудь. С самого детства я знала, что мои слова грозят опасность мне и окружающим. Была во мне сила приворота, могла словами заставить принести мне всё, что пожелаю. Шептунья, играющая силами. Мы с девчонками смеялись, что отобью у всех парней. Потом Поля не смеялась, когда так и произошло.

– Садись, милая, беседовать будем – ласково произнесла бабуля.

Я села рядом и крепко обняла её, дав волю чувствам и ласке. Мне было невыносимо без неё всё время, но теперь она тут и хоть на миг со мной. Безумно желала, чтобы то было взаправду и проснувшись увижу её на кухне, занятой приготовлением сладкой выпечки.

– Ба, мне тебя не хватает, сердце словно пустое, так скучаю по тебе – не могла остановить слов.

Она отстранила меня от себя, заглянула в глаза и поцеловала в щеку.

– Ярушка, сейчас мы обе тут, но это ненадолго. Мне придётся уйти, но я пришла напомнить, что ты Исаева, и чтобы ты ничего не боялась. За тобой стоит наша кровь и что бы ты не сделала, мы всегда примем тебя. Сердце может разбиться, силы могут уйти, но никто не отберёт у тебя себя. Во время опасности используй мозг, дар, не всегда может помочь и не остерегайся Злату. Вокруг Поли летает смерть.

– Не понимаю. Ты о чем? Ба, Поля умерла.

– Это больше не Полина. – всё вокруг задрожало, чашка с чаем разбилась, а из печенья появились черви. Смех разлетелся по комнате, злой, от которого хочется сжаться и спрятаться под кровать. Вдруг за окном оказалась Поля. Она смотрела прямо на меня и улыбалась. Её длинные волосы развевались на ветру, а длинная белая сорочка казалась и вовсе невесомой. Оскал не предвещал ничего приятно, ни за что не покину дом.

– Открой –прошептала мне подруга – Открой, мне холодно.

Бабушка резко встала закричала:

– Ярослава – внучка, просыпайся!

Мир вокруг зашевелился и перед тем как открыть глаза, я услышала: «Не трогай крест».

Вздрогнув наяву, хватая ртом воздух, подскочила от боя курантов, двенадцать часов.

Ведьмин час настал.

Не спеша встала, подошла к спящей Жене и шепнула: «Спи до утра». Она зевнула, уткнувшись в подушку и сладко засопела. Блаженен тот, кто не ведает, что творится вокруг. Прикрыв за собой дверь, вышла в сенце и зажгла свечи. Приглушенный свет не резал глаза, а аромат леса приятно успокаивал нервы. Всё натуральное, сделано с любовью. Даже фитиль и тот деревянный, приятно потрескивающий в ночной час. У бабушки тут стоял мягкий уголок со столом, а рядом шкаф, в котором можно найти всё для счастья ведьмы. Мне же нужно всего несколько элементов.

Во-первых, бабушкин стеганый кафтан, старый и изношенный, цвет померк и из благородного синего превратился в тускло-синий, красная лента у ворота уже не так выигрышно смотрелась, словно повязанная в наказание. А ведь были времена, когда бабушка надевала его холодными вечами и мы вместе сидели тут и играли в дурака, как же она смеялась, когда я пыталась мухлевать, пряча ненужные карты под собой. «Обманули дурочка на четыре кулачка». Во-вторых, скатерть, бабуся её сама вышивала долгими вечерами, напевая странную песню про рыжую русалку. Надо бы отыскать её блокнот с записями и спеть песенку Женьке. Идея разожгла интерес, мозг уже рисовал реакцию подруги и как она будет тащить меня обратно в город. Невинный смешок всё же вырвался. Льняная, цвета слоновой кости с фиолетовыми цветами – лаванда. Вот, в-третьих, мне нужна сама лаванда и мята. Каждый цветок и трава может быть использована ведьмой, главное найти свою. У бабушки – это лаванда, я же ещё добавила мяту для свежести. Раньше бабуся ругалась, что так много срываю её. «Бабуль, просто я женщина-кошка и представляю, что это котовник», и мы вместе хохотали над этим.

Постелив скатерть на стол, тяжело вздохнула, пытаясь изо всех сил оттолкнуть воспоминания и не думать, не вспоминать. Но и скатерть тоже посерела, да и ещё и с дыркой. Мышь что ли погрызла. У нас завелись мыши? Чего я удивляюсь, в доме ни хозяйки, ни кошки. Об этом подумаю завтра, а сегодня настал день второй или третий для Поли. Отворив входную дверь, пустила прохладу внутрь, мне нужно несколько часов смотреть в зеркало и жечь траву, чтобы увидеть душу подруги. Судя по рассказам наших бабушек, на второй день она бродит в темноте и лишь слышит голос крови и пойдёт в сад забвения. Наши судьбы переплетены, и она меня услышит. Проблема заключалась в том, что сей момент идёт полностью без подготовки, руки делают то, что было подсмотрено у взрослых, когда кто-то умирал. Так, бабуля сказала довериться крови, вот, доверяю.

Неаккуратно взяв за край зеркала, обрезала палец, и капелька крови осталась на нём. Сразу же поднялся сильный ветер и задул свечи. Сдавила палец сильнее, давая зеркалу и его силе напитаться.

– Ярослава… – тихий голос обратился ко мне.

Слишком громко вздрогнув, проглотила комок в горле, отбросила оцепенение и ответила:

– Полина.

– Это Злата, почувствовала зов и пришла – мягкий голос слышался совсем рядом – Согрей – произнесла она и все свечи загорелись вновь.

– Уф, как мне такое нравится – улыбнулась ей.

– Прокляты мы одинаково.

– Зато ты проживёшь дольше – произнесла я и показала ей порез на ладони, идущий вверх до локтя. Каждая сила забирает часть тебя, это может быть юность, зрение, любовь, член семьи. Чем ты могущественнее, тем выше шанс быть одной. Моя мама была против такого расклада и уехала жить в город с отцом, мне же было разрешено приезжать к бабушке, но не жить постоянно. Я выбрала тогда находиться тут все каникулы. Гадание оставляло порезы на теле: от царапин до серьёзных, которые приходилось зашивать. Чаще всего страдали руки. Однажды, просто намереваясь сделать расклад, резкая боль пронзила руки. Там образовались два пореза вдоль вен. После этого бабушка кричала долго, а баб Катя примочки накладывала на руки, чтобы кровь остановилась. На ведунском вече, состоявшим исключительно из наших бабушек и нас, было решено, что мне запрещают пользоваться картами, чтобы следующий порез не убил меня. Почти все царапины в итоге проходили, остался один шрам, который увеличивается при использовании дара. Мало-помалу, но движется он к сердцу и когда дойдёт, то не станет меня. От шептаний такого нет, а вот карты отравляют: хочешь знать будущее – без проблем, но настоящее твоё сократится. У всего своя цена.

– Зачем ты их трогала? Рвёшься к чёрту на кулички? – хмуро спросила Злата.

– А то, раз уж поездки не миновать, чего ждать. Годом раньше, годом позже. И не к чёрту, а со своими будем.

– Ой ли, в аду. Баб Нюра тебе б такое устроила за эти шутки. Можно присяду?

– Что за вопрос, конечно. А вообще несправедливо, что бабули вечно как наседки за нашим даром, уверена, в своё время они были оторвами. Баб Лена рассказывала, что как-то раз они за деньги сельчанам гадали да по местным сёлам с этой же целью ездили.

– Вот только карты их не убивали и читать они могли их нормально. – скромно прошептала подруга. – Не в обиду, Яр.

– Допустим, но что-то я точно понимаю, раз карты меня режут, просто до конца понять не могу.

– Может то, что не надо усложнять? отложи карты и не рань себя?

– Звучит неправдоподобно.

– Тогда, может они тебя испытывают и наказывают. Мол, пытаясь увидеть будущее, ты становишься ближе к смерти. Они дают тебе шанс жить дольше, но не надо их трогать? Как тебе?

– Замудрённо. А вообще… Что сегодня такое было, когда вы без стука и спроса пришли ко мне в дом? И ты странно себя вела и что у вас с Олегом?